Умница для авантюриста (СИ)
— Зато приукрасите вход в дом замечательнейшим растением, которого нет ни у кого в этом городе.
Улыбка у него мальчишеская. Так часто улыбались братья Идволдсоны, пока были детьми. Мистер Тидэй тем временем закопал голыми руками по бусине прямо в вазоны.
Кролик заурчал и начал выводить совершенно непристойную песнь, подтявкивая и подвывая. Тут же с радостью отозвались соседские собаки. А потом у меня глаза на лоб полезли: из земли проклюнулись и потянулись вверх два голубовато-белых деревца.
Росли как на дрожжах, вытягивались, растопыривали в стороны веточки, что завивались стружкою.
— Ай! — радужный зайка рванул из рук с силой, что абсолютно не угадывалась в небольшом тельце. Задними лапами он прочертил глубокие и болезненные царапины на руках.
Выступила кровь. Голова закружилась сильнее.
— Я помогу вам, — этот несносный тип очень близко. Бесцеремонно хватает меня за запястья. Цепко, но бережно. Рассматривает царапины на свет. Внимательно, как учёный на пороге открытия. Качает головой, а затем прикасается губами вначале к одной руке, затем к другой.
Быстро. Я ничего сделать не смогла. Ни выдернуть руки, ни отшатнуться. В голове — бесконечная карусель. Я, в общем-то, достаточно смелая. Способна и мобиль водить, и на крышу, если надо, залезть. Многим местным клушам не снились подвиги, что порой совершала «эта возмутительная мисс Пайн». Я и лягушку в руки возьму, да. И папину лабораторию взорву — без проблем.
Был во мне только один-единственный изъян: я не переносила вида крови и ничего не могла с этим поделать.
— Что вы делаете? — эхом в ушах мой слабый голос.
— Останавливаю кровь, — дробится на осколки спокойный голос наглеца.
Возле вазонов радужный кролик стоит на задних лапах, а в передние ему падают стебли и завитушки с диковинного растения.
— Отличный день рождения, — бормочу я, проваливаясь в темноту.
— День рождения? — в голосе мистера Гесса хищное оживление. — Тогда я ваш подарок, — торжественно заявляет возмутительный наглец. И это были последние слова, которые услышала я, прежде чем окончательно упасть в обморок.
Местные матроны аплодировали бы стоя: неудачница и старая дева мисс Эренифация Пайн свалилась в руки очаровательному и привлекательному молодому человеку брачного возраста, как перезревшая груша.
Глава 3. Праздничный обед
Гесс
Она пахла одуряюще. До головокружения. До темноты в глазах. Нет, даже не сама кровь — это бы я понял. От неё шла волна, способная сбить с ног.
Не духи, не мыло, не запах тела, нет.
Нос улавливал вкус её энергии, золотистой ауры — мощной, как небесный свод.
Мисс Рени, бойкая и живая, боялась крови. Я подхватил её, увидев, что девушка готова уйти за грань сознания. Не удержавшись, прижался губами к каплям крови. Хорошо, что она отключилась. Провёл языком по ранкам, сдержавшись, чтобы не застонать. Но я стонал — беззвучно, внутри, наслаждаясь, как последний дурак.
— Что ты натворил, мерзавец? — тихо выругался на мерцателя. Тот и ухом не повёл, только стрельнул хитрым взглядом, продолжая хрумкать бело-голубые ветки мимей.
Кажется, я злился. Новый мир ломал мои устои и психику. Кто, спрашивается, дёргал меня за язык? Только в бреду я мог сказать, что являюсь для кого-то подарком. Для моих родителей — возможно. Но не для чужой иномирной девушки.
Она мне даже не нравилась. Забавная — не более. Слишком живая и неправильная. Хорошие девушки не носят брюки и не разговаривают дерзко с незнакомыми мужчинами. Она ни разу не опустила глаза. Возмутительно вызывающее поведение!
Видимо, в этом мире не умеют воспитывать скромных порядочных девиц. Но меня это ничуть не волновало. Нужно разделаться поскорее с мисс Пайн и заняться более насущными делами: подумать, как вернуться назад.
А пока я подхватил Рени на руки и, вздохнув, открыл входную дверь.
— Есть кто дома? — спросил громко, не пытаясь пройти дальше прихожей. Смотрел по сторонам, с интересом разглядывая внутреннее убранство. В голове у пьяницы, что встретился мне ночью, подобные интерьеры не водились. Да и не могли — куда ему.
Мисс Рени удобно вписывалась в мои объятья — с ней не хотелось расставаться. Может, из-за запаха, а может, меня на какой-то миг ввело в транс биение её сердца — быстрое и отчётливое.
Пока я оглядывался и прислушивался, пропустил момент, когда понял, что нахожусь в помещении уже не один.
Она неслась, как ураган. Как разъярённый дракон, у которого забрали и обидели птенца. Кажется, и клич она издала боевой, собравшись атаковать.
— Ре-ни-и-и! — взревело басом создание и на последнем звуке. перескочило на две октавы выше. Визг заложил уши, и если бы не хорошая реакция, валяться бы мне, сметённым стихийным бедствием.
— С ней всё в порядке, миссис. Всего лишь упала в обморок от вида крови.
Женщина стояла передо мной, грозная, запыхавшаяся, с румянцем на щеках. Пухлая и миловидная, в возрасте, но не старая. Она вся состояла из ямочек и складочек: на щёчках, подбородке, локотках. Маленькие пальчики, аккуратный нос-пуговка, шикарные губы сердечком. Глаза только злые и подозрительные.
Она не доставала мне и до плеча, но формами обладала округлыми: вместе с телом от праведного гнева колыхались многослойные юбки, отчего казалась эта драконица лодкой, что покачивается на морских волнах.
— Миссис Герда Фредкин, — представилась с помпой дама и указала пухлым перстом на диванчик, что стоял неподалёку. — Положите мисс Эренифацию сюда и, будьте добры, объяснить, что случилось.
Объяснять ничего не пришлось: как только голова девушки коснулась подушечки, она затрепетала ресницами и пришла в себя. Посмотрела в потолок и тут же села, приложив руку ко лбу.
— Всё в порядке, Герда. Я… случайно поранилась. Ты же знаешь, что потом случается… иногда. Сегодня как раз тот самый случай. Мистер Гесс Тидэй был так любезен, что помог мне. А то б я разбилась, наверное.
Миссис Фредкин неодобрительно поджала губы, смерила меня с ног до головы пронзительным взглядом. Прошлась внимательно по всей одежде, не пропуская ни одной детали. М-да. Выглядел я, наверное, не очень в костюме пьяницы.
— Выпьете чаю, мистер Тидэй? — неожиданно предложила дама.
Я поперхнулся от неожиданности, не зная, как правильно ответить, чтобы никого не обидеть.
— Выпьет, — распорядилась за меня мисс Рени. — А заодно и поест. У него сейчас не лучшие времена. Правда, мистер Гесс?
Я промычал что-то нечленораздельное, раздумывая, как выкрутиться из дурацкой ситуации, а потом все мысли у меня выбило напрочь: мисс Рени внимательно рассматривала свои запястья, где красовались еле заметные розовые царапины, совершенно не напоминающие кровавые глубокие борозды, что подарил ей вырвавшийся к любимым мимеям мерцатель. Шаракан.
Рени
Запястья щипало — это первое, что я ощутила, очнувшись. Наверное, Герда обработала их спиртом.
Я стыдилась своей слабости. Достаточно устойчивая к стрессам, закалённая в боях с батюшкой-профессором, я могла запросто поднять тяжёлую деталь или бесстрастно зажечь фитиль при химическом опыте, но стоило мне поранить палец, чувствовала тошноту и головокружение.
В обмороки падала редко, но метко. Как сейчас, например. Позорище на мою голову. И именно перед этим… этим проходимцем!
К его чести, он вёл себя тактично: не хамил, не оспаривал мои слова. Совершенно незачем тревожить миссис Фредкин рассказами, откуда взялся странный мистер Гесс. Ей и без того хватает хлопот и потрясений.
Как ни крути — он помог мне, и надо быть вежливой, отплатить ему добром. Самое меньшее, что пришло в голову — накормить. Судя по всему, он и впрямь в непростой ситуации оказался.
В нём было что-то неправильное: слишком аккуратные, идеальные движения, словно он вовсе без костей; твёрдый, чересчур прямой взгляд, которому хотелось верить; красивые руки с породистыми кистями и длинными пальцами — помесь аристократизма и мужской грубой силы.