Маски. Иллюзия заблуждений

желание сорваться с места и немедленно сделать то, что предлагает Ньер. Неужели и тут гипноз?
– Как я смогу переместиться? Кроме верлианцев, никто не умеет пользоваться этим механизмом, я даже не знаю, где этот процесс осуществляется, как выглядит… э-э-э… устройство. Я совершенно ничего не знаю о перемещении и работе водной матрицы.
– Я вложу эти знания в ваше сознание! И дам вам ключ. В любой момент вы сможете запустить процесс взаимодействия с памятью, которая хранится водой, и сумеете исчезнуть. Только не тяните, делайте это прямо сейчас, иначе…
– Что?
– Орино опять заблокирует ваши воспоминания об этом разговоре!
– Регина!
Громкий призыв вернул меня в реальность. Судорожно вцепившись руками в бортик ванны, я потрясенно смотрела на так и лежащий на дне камень. А ведь он, кажется, не один!
– Регина!
Голос Орино прозвучал гораздо ближе, позволив мне осознать, что еще минута – и он войдет сюда. Сейчас попасться ему на глаза было бы катастрофой. Наверняка у меня на лице написано потрясение, и он немедленно заподозрит нечто из ряда вон выходящее, а потом заставит рассказать обо всем.
– Не входи! – отозвалась я, как никогда радуясь, что с моего запрета на Верлинее между нами установилось правило: ко мне в купальню без разрешения он не врывался. Хотя… Можно ли сейчас быть уверенной хоть в чем-то?
Времени на обдумывание не было. Все потом! Сейчас крайне важно взять себя в руки, скрыть признаки возбуждения, вернуться в характерное за последние дни для меня состояние апатии, не выдать собственных воспоминаний.
Но Орино… Я слышала, чувствовала кожей, что он рядом – за дверью!
– Сейчас выйду. Я моюсь, – отозвалась я, стараясь говорить как можно более безразлично и расслабленно, чтобы у него не возникло никаких подозрений.
Как же сейчас выдержать его взгляд, каждую секунду ожидая, что мелькнет угрожающая желтизна в его зрачках?! Набрать воздуха в грудь и с головой кинуться в омут – в жизненно важную игру. Спасительную показуху. Надо укрыться за маской, войти в образ, оставаясь при этом собой! Если в Казани я играла королеву, будучи боязливым зверьком в душе, то теперь, наоборот… Желание и, самое главное, появившаяся наконец надежда на спасение вселили в мое сердце неукротимую жажду обыграть его.
Значит, чтобы хоть как-то исправить ошибку, допущенную «королевой», скроюсь за маской безвольной и смирившейся рабы. Я просто притворюсь, что по-прежнему живу по инерции. А сама буду ждать момента. Необходимо опустить в воду и остальные камни. Понять, какое отношение они имеют к побегу, и «вспомнить», как, собственно, осуществляется этот побег!
Решительно поднявшись, я мысленно стерла с лица все признаки того, что мне открылись новые знания. «Я – жалкая раба!» – прошептала про себя. И с этим настроением, с каждой секундой ощущая, как жалость к себе окутывает и пропитывает меня все сильнее, укрывая своей маской, я завернулась в ткань и шагнула к двери.
Орино, впрочем, был слишком сосредоточен на каких-то своих думах, чтобы серьезно приглядываться ко мне.
– Ты опять не ешь? – скользнув по мне рассеянным взглядом своих неземных глаз, недовольным тоном задал верлианец такой привычный уже вопрос.
Аппетита в последнее время у меня не было, я через силу заставляла себя есть. Но сейчас, на волне невероятного внутреннего возбуждения, я ощутила голод. Для борьбы нужны силы! А у меня появился реальный шанс что-то изменить. Но, опасаясь выдать себя и провалить роль смиренной пленницы, я с сомнением пожала плечами и грустно шепнула, отведя в сторону взгляд:
– Не хочется.
– Ешь немедленно!
Я знала, что он это скажет. И была рада такой предсказуемой реакции: кушать очень хотелось.
Орино все чаще в последние дни составлял мне компанию во время еды, контролируя, чтобы я не заморила себя голодом. И сейчас я была благодарна судьбе за такую заботу.
Орино по-своему старался создать для меня сносные условия жизни. Если бы еще не помнить про его мотивы и мои перспективы! Мужское внимание со стороны верлианца, учитывая наши нынешние взаимоотношения, было мне неприятно, я страшилась его. Но даже при этом о насилии речь не шла, слишком многое связывало нас в прошлой совместной жизни, слишком хорошо наши тела знали друг друга. И если душа оставалась безразличной к его вниманию, а сердце не трогали ласки, то вот тело… Пусть и против моей воли, вопреки всему инстинктивно оно отзывалось, предавая меня в попытке сохранить хотя бы крохи собственного достоинства. Слишком хорошо он успел изучить меня и старался удержать хотя бы такую форму контакта, а рано или поздно поработил бы меня окончательно.
Появившийся так неожиданно шанс сбежать от инопланетного маньяка и начать жизнь заново, перечеркнув прошлое, воскресил во мне уверенность, что я справлюсь со всем, лишь бы навсегда оказаться вне пределов его досягаемости.
– Хорошо, – скрывая внутреннее ликование, безжизненно шепнула я.
Совместную трапезу еле вытерпела. Приходилось делать вид, что ем с нежеланием, и ждать, когда же он уйдет, оставив меня одну, дав мне возможность воспользоваться информацией и от остальных камней. Я терпеливо играла свою роль, прячась за маской безволия, понимая, как много поставлено на кон!
Мы молчали. Я никогда не спрашивала его об успехах, о том, что происходит за стенами моей тюрьмы. Орино тоже не заговаривал об этом. О будущем рассуждать было бессмысленно – это мы понимали оба. О настоящем… А что тут скажешь? Прошлое же для каждого из нас погибло на дне той самой пропасти, в которую на моих глазах сорвался из-под купола искусственного неба Денис.
Фактически живя совместной жизнью, мы были как никогда ранее чужими друг другу. Пленница и тюремщик, подопытный материал и безжалостный экспериментатор – такими были новые формы наших отношений. Они не предполагали тепла, открытости и общения. Между нами была бездонная пропасть из моих обид, горя и ненависти.
Наконец он ушел.
Глава 4
Регина
На всякий случай я выждала полчаса – вдруг Орино еще чем-то обеспокоится? Перевернув косметичку, высыпала все содержимое на пол верлианской купальни и методично перерыла в поисках чудесных камешков. Обнаружила еще пять. И сразу меня обожгла мысль о том, что значительная часть жизни вообще прошла мимо! В душе вспыхнула злость и желание отомстить Орино, сбежав и тем самым лишив его возможности осуществить заветное намерение. Эта основополагающая цель оттеснила на время даже тоску по маме, как, впрочем, и всякую осторожность.
Страстно желая воссоздать истинную картину прожитого года, я сразу все камни зашвырнула в воду и уселась в ванну сама. Взяла в руки первый попавшийся и…
И снова прекрасное преображение, бесконечная лазоревая глубина и очередной нырок в воспоминания. Всматриваясь в блики воды над лежащими на дне ванны минералами, я вновь услышала пленительную мелодию и поняла, что именно «пение» этих камней разрушает поставленные чужой волей блоки в памяти. И это вполне логично – в мире, где существуют такие гипнотизеры, обязательно должно быть нечто, способное нейтрализовать их действия.
Я вновь окунулась в странный, до боли узнаваемый сон, который –