Если бы не любовь…

Но больше всего в этой ситуации Дайану разозлила реакция деда. Ему бы выгнать наглеца, а он молчал, лишь стыдливо отводя глаза, предоставив внучке самой решать проблему. Дайана чувствовала себя одинокой маленькой лодочкой, затерявшейся в огромном океане. Она сама должна была найти силы, чтобы не сгинуть среди волн, чтобы доплыть до берега.
Дайана вздохнула и сказала:
— Спасибо, Зак, за предложение, но замужество в мои планы пока не входит.
Она с удовольствием добавила бы: "Особенно с тобой", но промолчала. Дайана старалась быть вежливой и все-таки надеялась на догадливость Зака.
Но Зак оказался совсем не догадливым, или не захотел быть таким. Мягкий, тогда еще мягкий, отказ Дайаны его не остановил, и Зак продолжал настойчиво преследовать ее. Дайане страшно было возвращаться домой, она боялась вновь увидеть Зака в их доме и вновь вести нескончаемые бессмысленные разговоры.
Зак был непробиваем, как бетонная стена, и не реагировал на отказы Дайаны.
А в последние дни ситуация накалилась до предела. Зак перешел к решительным действиям. Он оставил попытки уломать Дайану и переключился на ее деда. Зак осмелился даже угрожать. Требовал у мистера Хоули или повлиять на строптивую внучку, или срочно вернуть долг, пугая его всякими неприятными последствиями. Это был уже удар тяжелой артиллерией, ведь деньги в срочном порядке они вернуть не могли.
Дайана чувствовала себя как в замкнутом круге, не знала, как из него выбраться. Лучшим вариантом для нее, конечно, было бы убраться подальше с острова, скрыться с глаз Зака. Говорят, что время заставляет забыть и не такое. Вот и Зак бы ее забыл, успокоился. Не такой он человек, чтобы помнить о ней всю жизнь. Выбрал бы другую девушку, женился и жил бы с ней долго и счастливо. Такого будущего желала Заку Дайана.
Это сейчас, когда она у него постоянно перед глазами, задетое самолюбие Зака не дает ему утихомириться. Вид Дайаны действует на него подобно красной тряпке на быка. Как же! Она, девчонка, у которой нет денег, чтобы вернуть долг, отказала ему, пренебрегла предложением стать миссис Найт! Сломить ее волю стало для Зака делом чести, и он пойдет на все, чтобы добиться своего. Даже на грязные меры.
Но был дедушка, и Дайана не могла его оставить. Зак отомстит ему за ее побег, раздавит, проглотит, как хищная рыба малька. И даже не подавится.
Дайана постояла несколько минут на пороге отеля, успокаивая бушевавший в ней огонь. С каким удовольствием она бы схватила Зака за волосы и несколько раз хорошенько приложила головой об стенку, чтобы вбить в его голову очевидное. Неужели не понятно, что она его не любит, что он ей не нужен? На что он надеется? Пусть даже она согласится стать его женой, ну гипотетически же можно предположить, а дальше что? Неужели Заку будет приятно ежедневно видеть ее несчастное лицо, чувствовать ее постоянное напряжение, ласкать содрогающееся от отвращения тело? Или он надеется на вечное "стерпится — слюбится"? Нет, это было выше ее понимания.
У Дайаны оставался один выход, самый неприятный и постоянно откладываемый. Встретиться с мистером Найтом и умолять его, чтобы он повлиял на своего сына. Дайана была уверена, что для Дэйвида Найта брак его единственного наследника с Дайаной Хоули не является пределом мечтаний. Он поможет ей, отговорит Зака от неразумного поступка.
Да, так она и сделает. И чем скорее, тем лучше. Но как же она боялась разговора с этим человеком, про которого ходили слухи, что он жесток и безжалостен!
Да, она с ним встретится, все ему расскажет, объяснит, но не сейчас, не сегодня, а как только наберется смелости.
Дайана пошла прочь от отеля, радуясь, что сегодня у нее выходной. В состоянии, в котором она находилась сейчас, рассказывать о правилах поведения на воде она бы просто не смогла.
Домой идти не хотелось, стыдно было признаться деду, что у нее опять не получился разговор с Заком. Он ведь ее предостерегал, даже запрещал идти к нему. Она не послушалась. Нет, дед не станет упрекать ее, он прекрасно видит, как Дайане тяжело в этой ситуации. Но он ничем не может помочь и мучается сам, считая себя виновным в создавшейся нелепой ситуации. Расстраивать его нельзя, его здоровье все больше и больше внушало Дайане беспокойство. Она разберется сама. Она должна разобраться. Иначе ей придется стать миссис Найт. О господи! Только не это!
  
7
 
Прошло несколько дней.
Джейн так и не объявилась, она исчезла, словно ее никогда и не было. Майкл, смирившись со своей участью, постепенно возвращался к жизни. Первые дни он беспрестанно бегал к компьютеру, проверяя почту, но в почтовом ящике писем от Джейн не было, и при отправке ей писем ему приходило уведомление, что такой и-мейл не существует.
— Я не понимаю, — жаловался он Роберту, — что заставило ее так поступить со мной? Зачем было разводить всю эту канитель?
— Женщины вообще существа загадочные, — философски отвечал Роберт. — Разве можно понять их мотивы? Во всяком случае, я так и не научился в них разбираться.
Роберт переживал за друга. Майкл осунулся, глаза потеряли блеск, и Роберт волновался, что весь отпуск ему придется провести рядом с ноющим, страдающим другом. Он не знал, как ему помочь, чем успокоить.
Но Роберт плохо знал Майкла. Через несколько дней Майклу надоело страдать, и он решил провести отпуск весело. Нет, на девушек он пока не заглядывался. Он нашел себе другое развлечение.
Рядом с их отелем располагался бар с бильярдом, всего пара столов. Вот туда Майкл и обратил свой взор. Чуть ли не целыми днями он катал шары. Роберт знал, что игра идет на деньги, хотя это и запрещено, но не беспокоился, потому что Майкл по-крупному не играл, ограничивался малыми ставками.
Первое время и Роберт от нечего делать сопровождал Майкла. Хотя сам предпочитал не играть. Бильярд он не любил, а игру на деньги, как и любые азартные игры, считал пагубным занятием и не приветствовал тягу к ним других. Но Майкла не останавливал. Пусть уж лучше играет, чем страдает.
За бильярдом собирались отнюдь не прожженные игроки, а скучающие отдыхающие, которым надоело валяться на пляже и плавать в океане. Ставки делали маленькие, страсти не бушевали, и Роберту вскоре наскучило наблюдать за игроками.
Он покидал бар и отправлялся гулять по берегу. К своему удивлению, Роберт полюбил эти неспешные прогулки под палящим солнцем. Жара не раздражала, а согревала, наполняя душу покоем. Ему казалось, что она выжигает из него всю горечь. Та под ее напором разжижается и вытекает из него, и ему становилось легко.
Еще Роберту нравилось рассматривать океан. Он был разным, непостоянным, он менялся каждую секунду. Менялись его оттенки, почти неуловимо, но если всмотреться, то можно было заметить эти изменения. Менялся рисунок набегающих волн. Даже шумел океан по-разному. Роберту казалось, что он разговаривает. Он вслушивался в этот не утихающий ни на мгновение шум, пытаясь разобрать, о чем же говорит океан. Но понять не мог, и потому океан внушал ему опасение.
Роберт почти не плавал в открытом океане, предпочитал преодолевать по утрам несколько дорожек в открытом бассейне, расположенном на заднем дворе отеля. Тем более сотрудники отеля сразу же предупредили, что бассейн наполнен морской волной. А если так, то какая разница, где плавать?
Обычно Роберт в своих прогулках ограничивался островом, на котором располагался их отель. Он исходил его вдоль и поперек. Казалось, что знаком уже с каждым кустиком, с каждым домом. А сегодня Роберт решил нарушить свою традицию и сходить на соседний. Тем более что до него всего ничего, только мост перейти.
Приняв такое решение, Роберт даже не предполагал, что испытает невероятные чувства. У Роберта дух замирал, когда он, перегнувшись через перила моста, смотрел вниз. Почему-то на ум приходили мысли о бренности бытия. Ведь достаточно было мосту проломиться, и молодой, цветущей жизни Роберта пришел бы конец.
И тут же мысль о том, что это была бы замечательная смерть, невольно закралась в голову. Будучи врачом, он не понаслышке знал, какой страшной и мучительной может быть смерть. А тут пара мгновений полета — и ты уже за той гранью, за которой когда-нибудь все равно окажешься.