Если бы не любовь…

Дайана поразилась, как за такой короткий срок — всего-то пройти через парк — можно так много узнать о человеке. Дайана узнала, что Патрику Стейзу двадцать четыре года, что на острова он приехал с друзьями, которые сегодня отправились в форт Джефферсон, а ему это совсем неинтересно, что он живет в Чикаго и учится в Чикагском университете уже второй год на факультете журналистики. Еще она узнала, что его отец — владелец крупного деревообрабатывающего предприятия, а его, Патрика, бизнес отца совершенно не интересует, что он предпочитает легкую жизнь и свободу от обязательств.
Подойдя к дому, Дайана уже сделала в отношении Патрика определенные выводы: мажор, сынок богатеньких родителей, вырвавшийся из-под их строгой опеки и играющий в их отсутствие в самостоятельность и независимость.
— Спасибо, что проводили. — Дайана взялась за ручку двери, мечтая поскорее избавиться от нежелательного спутника.
— Может, пригласите? — Патрик сделал шаг к ней.
— Нет, — помотала головой Дайана.
Патрик слегка смутился, он не ожидал такого поворота. Но "золотые мальчики" не привыкли, чтобы им отказывали.
— Тогда я зайду за вами чуть позже, — нашелся он. — Прогуляемся к океану, полюбуемся закатом.
— Не стоит утруждать себя, я не пойду с вами. — Дайана, наплевав на приличия, решила сразу расставить все по местам. — Я никогда не встречаюсь с отдыхающими.
— И не можете для меня сделать исключение? Я думаю, что мы могли бы подружиться, — напирал Патрик.
— Это вряд ли. Простите, я очень устала.
— Дайана, я не имел в мыслях ничего плохого и не хотел вас обидеть.
— Я тоже. Извините.
Дайана распахнула дверь и проскочила в дом, оставив недоуменного и обиженного Патрика на пороге. Закрыв дверь, она с облегчением выдохнула. Не совсем прилично она поступила, конечно, но с такими настойчивыми только так и следует себя вести. Объяснений они просто не понимают. Дайана тряхнула головой, отгоняя прочь мысли о топтавшемся за дверями молодом человеке.
— Дедушка, я пришла! — крикнула она, бросив сумку на полку.
Из кухни высунулась сначала голова деда, потом появился и он сам. На нем был фартук, а в руках он держал большую ложку.
— А где тот молодой человек, с которым ты подошла к дому? — вместо приветствия поинтересовался дед. — Я думал, что он навестит нас, и я угощу его обедом.
Дайана подошла к деду и чмокнула его в щеку.
— А меня угостить не хочешь?
— Ну, тебя само собой разумеется. Но я приготовил много чили кон корне, прямо чувствовал, что у нас будут гости, — бодро проговорил дед. — А ты его не пригласила. Плохо. И почему ты у меня такая нелюдимая?
— Джека покормишь, — улыбнулась Дайана. — Он с берега унюхает твою стряпню и обязательно заскочит.
— Джека… — протянул дед. — Разве Джека можно считать гостем, он и так тут сидит целыми днями. А вот тот молодой человек, с которым ты…
— Прекрати, дедушка. Он к нам в гости не захотел заходить.
— Это ты его не пригласила, — буркнул старик.
— Все, оставим этот разговор. Да, это я его не пригласила. Я не хочу, чтобы к нам в дом заходили посторонние люди. Это совершенно ни к чему.
Дайана проскочила мимо деда на кухню и втянула носом вкусный запах, исходящий от плиты.
— Чили кон корне? — спросила она. — Как аппетитно пахнет! Я просто умираю с голоду!
Старик расцвел от похвалы, моментально забыв о госте.
— Иди мой руки, а я накрою на стол.
— Нет-нет, я сама, — остановила его Дайана. — Ты и так сегодня долго стоял у плиты.
— А что мне еще делать? — вздохнул дед, провожая взглядом убежавшую в душ Дайану. — Только стоять у плиты и ждать, когда ты вернешься.
Чили кон корне — тушеная говядина с помидорами, паприкой и фасолью, — щедро сдобренное приправой чили и чесноком, было слишком, на взгляд Дайаны, калорийным. Она смогла осилить только небольшую порцию и от добавки решительно отказалась.
— Ну вот, — расстроился дед. — А остальное куда? Надо было тебе пригласить того молодого человека.
— Я же сказала, придет Джек и все доест. Так что не переживай.
— Да, Джек доест все, — усмехнулся дед. — Не завидую я его будущей жене — трудно будет ей его прокормить.
— Будет любить — прокормит — Дайана, откинувшись на спинку стула, неторопливо пила из высокого стакана холодный томатный сок.
— Эх, скорее бы он женился, тогда бы к нам так часто не прибегал, — мечтательно проговорил дед, отодвигая от себя пустую тарелку. — Тебя бы с пути не сбивал, и ты бы спокойно могла найти себе парня. Вон какая красавица, а все одна и одна. Это все из-за Джека и из-за его глупых выдумок. Таскает тебя постоянно к рифам, не дает заняться личной жизнью.
— Дедушка, что за муха тебя укусила? — удивилась Дайана.
— Никакая не муха, а обидно стало за тебя. Все подруги уже давно замужем, а ты все ныряешь и ныряешь.
— Да они мне завидуют, эти подруги замужние. У них дом, дети, заботы, мужья, а я свободная девушка.
— Всю жизнь свободной не проживешь, — покачал головой старик. — Вот умру я — что делать будешь? Как жить?
Благодушное настроение пропало. Дайана не любила, когда дед заводил подобные разговоры. Она вскочила со стула и быстро зашагала по столовой.
— Ты опять! — воскликнула она. — Не хочу даже слушать!
— И слушать не хочешь, и хорошего парня прогнала, — вздохнул дед.
Дайана остановилась у него за спиной, обняла его за шею и поцеловала в макушку.
— И с чего ты взял, что он хороший парень? Ты же его даже не видел.
— Видел, в окно.
— А если видел, то должен понять, что мне никогда не понравится парень в майке с такой надписью.
— С какой?
— Поцелуй меня.
— У него на майке такая надпись? Поцелуй меня?
Дайана кивнула, а дед рассмеялся. Дайана, глядя на него, тоже не удержалась.
Смеяться дед прекратил так же неожиданно, как и начал.
— Сегодня заходил Зак, — сказал он, мгновенно став серьезным.
— Зачем? — После такой новости и Дайане стало не до смеха. — Что он хотел?
Дайана пододвинула стул и села напротив деда, взяв его руки в свои. Сухие, твердые, старческие руки. Как же она любила их, как же она любила деда, единственного родного человека на всем белом свете!
— Узнать, как я себя чувствую. — Дед погладил руку Дайаны. — Он спрашивал, что ты решила.
— Мог бы спросить и у меня, — резко ответила Дайана. — Зачем он тебя беспокоит?
— Девочка моя, все не так просто, как ты думаешь, — вздохнул дед, отводя глаза. — Мы не сможем по-другому рассчитаться с ними.
Дайана вскочила со стула. В ней бушевало негодование.
— И поэтому ты предлагаешь выйти мне замуж за Зака?! Да никогда! Лучше я выйду за того, с дурацкой надписью через всю грудь, и уеду в Чикаго. Уеду, уеду…
Дайана бессильно шлепнулась на стул, из глаз ее потекли слезы. Бен Хоули хотел приласкать плачущую внучку, протянул руку, но тут же отдернул ее.
— Дайана, не плачь, — успокаивающе сказал он. — Никто не заставляет тебя выходить замуж. Это только твое личное дело. Но тебе нужно наконец-то серьезно поговорить с ним, все объяснить.
Дайана шмыгнула носом, вытерла тыльной стороной ладони глаза, соскользнула со стула и, усевшись на пол, положила голову на колени деда.
— Я буду много работать, много, — прошептала она. — И мы рассчитаемся с ними, отдадим все сполна. Ты только не волнуйся, все будет хорошо. Ты мне веришь?
— Верю, конечно, верю, — задумчиво произнес Бен Хоули.
Он подумал, что слишком много придется работать его малышке, чтобы рассчитаться с долгом, так неосмотрительно взятым у мистера Найта, одного из самых влиятельных людей острова, владельца сети отелей и ресторанов, отца Зака, оболтуса и бездельника, давно влюбленного в Дайану.
Слезы у Дайаны высохли, она поднялась с пола, отряхнула платье.
— Я завтра же схожу к Заку и выскажу ему все, что я о нем думаю, — решительно сказала Дайана. — Я не допущу, чтобы он приходил к тебе и расстраивал по пустякам.