Иней как ночь
Из комнаты в конце коридора выходит Оана и прикладывает палец к губам. Фил уснул. Это так по-семейному. Так замечательно.
Я давно уже поняла, что у меня никогда не будет такой семьи. Но у меня может быть другая семья… с Мэзером. И весь остальной мир заслуживает спокойного семейного счастья. Вот за что я борюсь. Рарес улыбается.
— Теперь ты готова.
— Готова?
Я чувствую разворачивающуюся во мне магию — каскад прохладных и мягких снежинок.
— Готова к последнему уроку.
До этого момента я тренировалась с затуманенным злостью разумом, волнуясь за своих друзей и Приморию. Сейчас же, глядя на дверь в комнату Мэзера, я ощущаю, что сознание прояснилось.
Ангра хотел меня сломить. Но лишь сделал несгибаемой.
13
Мира
Я стою у края тренировочного круга, засунув руки в карманы мантии. В затянутом тучами небе слышится рокот, и мое сердце гулко отзывается на него. Грозовые облака нависают только над замком и его двором. Очередной раскат грома предвещает готовый обрушиться на нас ливень. Эту грозу вызвал Рарес. Он стоит на другом конце круга, расслабленный, в то время как я собрана и напряжена.
— Твоя магия… Она холодная? — спрашивает он.
— Разве она не должна быть такой?
Рарес начинает обходить тренировочный круг, не выходя за его пределы. Оана наблюдает за нами, сидя во дворе на скамейке. Меня приводит в замешательство ее насмешливая улыбка. Поэтому, когда Рарес останавливается прямо передо мной, я сгораю от нетерпения услышать ответ.
— Моя магия… нейтральная, — произносит он. — Не горячая и не холодная. Саммерианцам магия кажется знойным жаром. Отемнианцам — легкой прохладой. Спрингу — солнечным теплом. Меня всегда удивляло: почему так? Почему ощущение магии так разнится? Монархи королевств Гармонии ощущают магию так же, как я. Почему же Сезоны ощущают ее по-другому? Почему внутри тебя она ледяная?
— Никогда об этом не задумывалась, — пожимаю я плечами.
Рарес улыбается.
— У меня есть теория, душа моя. Из восьми королевств только Сезоны стоят прямо на источнике магии. Магия у них в крови. Они так полны ею, что физически подстроились под климат своих королевств. Что, если Сезоны больше связаны с магией, чем остальные королевства? Что, если они обладают гораздо большей силой? Мне потребуются одинаковые усилия на то, чтобы вызвать снег или дождь. Но я подозреваю, что тебе, в отличие от меня, ничего не стоит вызвать метель.
Я верчу в пальцах висящий на шее медальон и не замечаю кружащий внутри меня привычный холод. В словах Рареса есть смысл. Наверное, правителям Винтера действительно легче управлять холодной погодой. Зима царит во всем нашем королевстве.
— Но Сезоны всегда были слабы. Мы закостенели, в то время как королевства Гармонии совершенствуются.
Рарес сжимает губы.
— Наверное, это в нашей природе: вовремя почуять угрозу и устранить ее. Думаю, королевства Гармонии вас боятся. Или опасаются того, что Сезоны обретут силу. Что и случилось со Спрингом. Ты же, душа моя, станешь следующей правительницей Сезонов, которая изменит мир.
Рарес поднимает руки, и на нас лавиной обрушивается дождь. Я съеживаюсь под хлесткими струями и за секунды промокаю до нитки. Рарес меняет позу, и я инстинктивно принимаю оборонительную стойку.
— Этот урок будет кульминацией всего, чему я тебя учил. Но начнем мы с простого спарринга. Ты можешь использовать магию только для обороны. Если используешь ее для нападения с намерением причинить боль, то подпитаешь Распад. Поэтому атакуй меня без помощи магии.
Он ждет. Я смотрю на ящик для оружия и хватаю вылетевший оттуда меч. Поворачиваюсь к Раресу и в замешательстве замираю — он безоружен?
Нет, оружие у него есть. И, увидев его, я сдавленно вскрикиваю. Ко мне летит водяная плеть, сотворенная из капель дождя. Ее конец обвивает мои меч, выдергивает рукоять из моей ладони и отбрасывает в сторону. Лицо орошают брызги.
Обладатели накопителей могут управлять погодой, накопители-люди способны на гораздо большее. Но одно дело — понимать это умом, и совсем другое — увидеть это. Я в панике шарахаюсь назад, когда плеть снова летит ко мне. Из меня вырывается холод, и водяная плеть льдинками осыпается к моим ногам.
Глаза Рареса загораются от восхищения.
— Очень хорошо!
Тело гудит от струящейся во мне силы. В сердце теплится гордость. У меня получится это повторить? На что еще я способна?
Над головой рокочет гром, и я бросаюсь вперед. Рарес прав: снег, лед и холод — моя стихия. И я с наслаждением открываюсь ей и принимаю ее как часть самой себя. Я — винтерианка. И холод у меня в крови.
Рарес подхватывает мой меч. Он насквозь промок. Его влажная мантия потяжелела, и легким движением пальцев я превращаю воду в лед. Рарес, споткнувшись, теряет равновесие, и я ударом выбиваю из его руки меч. Между нами возникает Оана с такой нежной улыбкой, словно ей невдомек, что мы сражаемся. Рарес за ее спиной усмехается и взмахом руки освобождается от сковавшего его льда. Глянув мне в глаза, он отправляет меч в ящик для оружия.
— Тебе многое придется преодолеть, — перекрикивает он грохот грома и шум дождя, усиливающегося с каждой секундой. — Ангра всей силой обрушится на тебя, чтобы не дать забрать ключи от источника. В лабиринте тебе уготованы испытания. И проверка на боевые умения — меньшая из твоих проблем.
Рарес указывает рукой на жену:
— Нападай на нее, душа моя.
Я медлю, сжав руки в кулаки. Оана не призывает меч и не использует в качестве оружия дождь. Развернувшись, она опускается на колени и ударяет ладонями по земле. Вызывая… молнию. Я падаю, ослепленная вспышкой, которая пронзила землю совсем близко от меня. На губах Оаны появляется усмешка. Прежде чем я успеваю подняться на ноги, она подпрыгивает и снова ударяет ладонями по земле. Еще одна вспышка молнии. Мою кожу покалывает, а лицо обдает жаром. Я поднимаюсь и бегу прочь, подальше от обезумевшей пейзлианки.
«Оана предпочитает молнии. Ей вызвать их намного труднее, чем тебе — снег. Но что тут сказать? Она обожает огонь».
Я поскальзываюсь на влажной траве и плюхаюсь в лужу за амбаром. Меня окатывает водой. Я не вижу ни Оаны, ни Рареса. Только тогда до меня доходит, что я слышу его голос в своей голове. Я вскакиваю на ноги.
«Прекрати! — мысленно кричу я ему. — Что ты делаешь? Ты не можешь…»
«Не могу? Ты оставляешь свой разум без защиты, душа моя. От Распада можно защититься двумя способами: чистой магией и силой воли. Причем силу воли можно пошатнуть. Чистая магия ограждает тебя от пагубного влияния Распада, но Ангра сам является накопителем, и потому ты должна научиться блокировать его. В лабиринте тебе понадобится и то, и другое. 0, Оана идет».
Раздается лошадиное ржание. Я зарываю пальцы в землю и натыкаюсь на… камень.
Как только Оана появляется, я швыряю в нее этим камнем. Хватаюсь за стену амбара, чтобы не поскользнуться в грязи, и иду. Позади с шипением и потрескиванием ударяет молния, и я бросаюсь за угол амбара. Замок почти рядом, в нем можно спрятаться от Оаны.
«Но тебе не спрятаться от меня, душа моя. Во всяком случае, пока ты не научишься блокировать разум».
«Я не знаю, как это сделать! Как?!»
«Так же, как и все остальное. Ты же оградила свое сознание от голоса матери? Как ты сделала это? 0, какое интересное воспоминание…»
Отем. Наш маленький лагерь на южной его стороне. Мы жили там незадолго до того, как Кристалла и Грег отправились на миссию в Спринг, где их поработили. Я сижу у костра, Кристалла заплетает мои волосы в косы, Генерал рассказывает об экономике Винтера. В воздухе пахнет дымком, пальцы Кристаллы приятно касаются головы, мне так уютно и хорошо, что я засыпаю…
— Жертва, — шепчет Кристалла мне на ухо. — Моя маленькая жертва.
Я резко оборачиваюсь.
Это не Кристалла, а Ханна. Она с ног до головы покрыта рваными ранами и запекшейся кровью. Ханна подается назад, вскинув руки к голове. Ирод тащит ее от меня, схватив за окровавленные волосы. Я кричу, не в силах ничего сделать.