Иней как ночь

— Мы обскачем тебя и первыми доберемся до лагеря, — поддразнил он Мэзера, сверкнув улыбкой.
Остался только Фил. Он не спешил уходить.
— Иди, — сказал ему Мэзер. — Ты им нужен.
Фил выгнул бровь.
— Прости, Бывший король, но тебе от меня не отделаться.
— Фил, я серьезно.
Тот так взглянул на Мэзера, что дальнейшие возражения застряли в горле.
— Мы ввязались в это все вместе. Все мы. И если кто-то из нас вынужден отделиться от остальных, одного мы его не отпустим.
— Или ее, — из прохода показалась голова Фидж.
— Или ее, — улыбнулся Фил. — Короче, я иду с тобой.
Его улыбка была заразительной, убежденность — непоколебимой. Мэзер почувствовал, что сдается. На самом деле, он был рад, что не остался один. Мгновением позже дверь с глухим стуком закрылась, и в комнате остались Мэзер, Джессе, Фил и Бриджит. Герцогиня, поджав губы, сидела в кресле. Джессе шагнул к ней, а Мэзер, махнув Филу, двинулся к тайному проходу, по которому они пришли.
— Спасибо, — поблагодарил Джессе мать.
Бриджит пожала плечами.
— Иди. Раэлин скоро заметит, что я увела вас к себе.
Король мягко сжал материнское плечо пальцами, и Бриджит наконец устремила на него взгляд. Сталь в ее глазах растворилась в слезах.
— Иди, — выдохнула она. — Со мной все будет хорошо.
У Мэзера встал ком в горле, глаза защипало, и он отвел взгляд. Джессе первым нырнул в проход. Бриджит разгладила складки на платье и уставилась на дверь. В любой момент в ее спальню ворвется Раэлин, которая жаждет расправиться с герцогиней не менее жестоко, чем с саммерианским королем. Мэзер подоспел к самому концу столкновения вентраллианцев с саммерианцами. Он видел только, как Раэлин свернула королю Саммера шею, но и этого хватило, чтобы понять: вентраллианская королева никого не щадит.
Мэзер вышел и прикрыл за собой дверь. Звякнул засов.
Пути назад нет. Ни для кого.
  
3
 
Кэридвен
 
Повозка, в которой возили девушек из борделя, в пропахла мускусом, потом и плюмерианскими благовониями. Она почти не проветривалась, здесь было душно. На полу лежали шелковые подушки и атласные покрывала. Кэридвен никогда не бывала внутри, несмотря на то, что брат бесконечно подзуживал [1] ее «стать настоящей саммерианкой» и вкушать вместе с ним радости жизни.
В ушах стояли ненавистные упреки. И хруст его ломающейся шеи. Кэридвен уткнулась подбородком в колени. Повозка, запряженная буйволами, тряслась, проезжая по улицам Ринтиро, и обессилевшую принцессу потряхивало вместе с ней.
— Кэри.
Присевший перед ней Лекан поморщился, выпрямил ногу и упал на пол. На его колене зияла рана, щека была рассечена. Кэридвен знала, что все его тело покрыто порезами и синяками.
— Кэри…
Его голос надломился. Что он мог сказать? Что могла сказать она?
Кэридвен прикрыла глаза. Перед внутренним взором встало посиневшее лицо Симона, которого душила магией Раэлин.
«Остановись… Раэлин… Оставь ее в покое!»
Симон умолял сохранить ей жизнь. Хотя всего за минуту до этого Кэридвен явилась на площадь, намереваясь прикончить его собственными руками. Сама она успела лишь хрипло закричать, когда Раэлин сломала ему шею, и его жизнь оборвалась.
Кэридвен открыла глаза. Лекан, разорвав атласное покрывало, пытался лоскутом ткани оттереть кровь с ее рук.
— Оставь, — процедила она сквозь сжатые зубы.
Лекан не послушал.
— Он был твоим братом. Ты любила его, — прошептал он.
Мышцы Кэридвен окаменели.
— Я ненавидела его.
Пальцы Лекана, сжимавшие атласный лоскут, на секунду напряглись, после чего он с удвоенной силой принялся оттирать ее плечо. Он молчал, сосредоточившись на том, что делал, словно настоящий слуга. Будто кровь на теле Кэридвен не была кровью ее брата.
Кэридвен уставилась на кровавые разводы. Упивающаяся властью и обезумевшая Раэлин приказала солдатам обезглавить Симона. И когда вентраллианец начал резать королю шею, его сестра не могла уклониться от летящих в нее брызг крови. Симон мертв. Его обезглавленное тело лежало прямо перед ней.
Она оттолкнула Лекана, попыталась подняться на ноги, но не смогла выпрямиться в полный рост и, ударившись о грязный потолок, повалилась вперед. Резкая боль прострелила запястья, когда она упала всем своим весом на выставленные вперед руки. Повозка закачалась.
— Тихо там! — гаркнул снаружи вентраллианский солдат.
Кэридвен вскочила и всем телом бросилась на стену. Повозка зашаталась еще сильнее, но не остановилась и продолжила путь по улицам города. Кэридвен с криком снова обрушилась на стену. Если она не выпустит пар, то ее душа не выдержит терзающей муки.
Она не должна страдать из-за смерти Симона. Она желала ему смерти… желала, чтобы он хотя бы немного испытал на своей собственной шкуре тот ужас, что сам внушал рабам. Желала стереть с лица брата его вечную улыбку, чтобы он молил о пощаде, а не лучился радостью при виде нее.
Кэридвен задохнулась от подступивших к горлу рыданий. Он всегда радовался, когда видел ее. Улыбался так, словно во всем Саммере не было никого милее.
Эти мысли испепеляли Кэридвен изнутри. Ей вспомнилось, как Симон впервые встретился с Мирой, намеренно приняв ее в борделе. Брат и тогда волновался о том, где Кэридвен, увидится ли он с ней.
Жар и пламя, он всегда любил ее. Даже разрушая их королевство и доводя народ до нищеты. Кэридвен так сильно хотела, чтобы он ненавидел ее, потому что… Потому что тогда, возможно, она смогла бы ненавидеть его сама…
Лекан обхватил Кэридвен руками и усадил как раз в тот момент, когда снаружи в узкое заколоченное досками окно ткнули мечом. Серебристое лезвие скользнуло прямо над головой Кэридвен.
Горло саднило от криков. И так же надсадно болела душа. Печаль должна приносить боль, особенно такая печаль… такое предательство. Ведь это и есть предательство. Она пошла против Симона. А он все равно ее любил.
Кэридвен отчаянно вцепилась в Лекана. Она боялась саму себя. Внутри все выгорело, не осталось ничего, что могла бы еще забрать Раэлин. Несколько часов назад Кэридвен навсегда распрощалась с Джессе, а теперь Раэлин отняла у нее Симона и Саммер.
Нет, это сделала не Раэлин. Это сделал Ангра, если верить вздору вентраллианской королевы. Уж лучше бы это была вина одной Раэлин. Кэридвен не имела ни малейшего понятия, что делать. Ангра одарил Раэлин магией. Он наделил Симона силой контролировать несаммерианцев.
Разгоревшаяся война ни в какое сравнение не идет с той, что вела Кэридвен. С продажными и испорченными монархами она еще могла побороться, но с этим?.. С темной магией и паутиной зла, что накрывала всю Приморию. Ее грозил объять ужас. Опираясь на Лекана, она глубоко вдохнула тошнотворно-приторный запах, стоявший в воздухе.
— Мира спаслась, — сказала Кэридвен, потому что ей необходимо было верить. — Она остановит… это.
Рука Лекана, обнимающая ее, глухо стукнула и упала на пол. Размяв пальцы, он потер раненую ногу и зашипел от боли.
Кэридвен оторвала кусок ткани от покрывала и, прежде чем Лекан успел воспротивиться, перевязала ему колено. Потом потерла о бедра ладони, пытаясь разогнать кровь и заставить себя мыслить разумно.
— Они заперли дверцы? — спросила она скорее у самой себя, чем у Лекана.
Лекан поправил повязку.
Раэлин назначила пятерых солдат стеречь нас, остальных забрала с собой.
Он умолк, но Кэридвен и так прекрасно знала ход его мыслей.
А еще Раэлин забрала с собой голову Симона.
Кэридвен подползла к дверцам в задней части повозки и надавила на них руками. Конечно же, они не поддались. Тогда она провела ладонями по дереву, ища слабое место или щепу, которую можно было бы отколоть и использовать вместо оружия. Ничего.
Но есть подушки и одеяла. Из них можно сделать веревку, а той в свою очередь можно придушить ничего не подозревающих солдат, когда они откроют дверцы повозки. Это, без сомнения, произойдет во дворце, где уже не пятеро солдат будут усмирять пленников. Одного солдата можно взять в заложники, набросив ему на шею шелковую удавку, и, прикрываясь им, убежать. Да, но Раэлин контролирует весь город. Она полна темной магии Ангры. И намерена убить Джессе и его детей.