Принца нет, я за него!

– Хм… А здесь мы тумбочку поставим! – заметил кот, пока я шла к выходу. – А вот тут подсвечник и диван… Хотя мне здесь не нравится. Наш замок пусть и старый, но мне он больше по душе.
– Так как тебя зовут? – спросила я, чувствуя, как его хвост ритмично стучит по моей спине.
– Я уже говорил, смотря кто и смотря куда, – усмехнулся кот, явно не желая отвечать на поставленный вопрос.
– Хорошо, как тебя называют? – перефразировала я, не понимая, в чем смысл этой игры в загадки.
– «Это что за…?», «Исчадье!», «Чудовище!» – чаще всего так, – ответил кот, сладко зевнув.
– Как к тебе обращаются? – Я начала терять терпение. Да что такое, в самом деле! Нельзя просто взять и назвать свое имя?
– Вежливо, учтиво и с колен, – ехидно заметил кот. Ему нравилось играть в эту игру. Хотя, может быть, тут дело в другом. Вдруг он сейчас назовет свое имя, а я поседею от страха?
– Ты точно не демон? – осторожно поинтересовалась я, немного насторожившись.
– Нет, я – просто кот. И твоя мама назвала меня Эдельвейсом, – вздохнул «просто кот».
– Как-как? – переспросила я, останавливаясь. – Ты что? Издеваешься? И ты хотел, чтобы я угадала твое имя? Ты с ума сошел?
– Через месяц она называла меня Дэльвис, Дэлис, Дэль, Дэс, – сладко зевнул кот. – Хотя какая разница? Я все равно делал вид, что глухой, и не отзывался. Мне это имя никогда не нравилось.
– И ты думал, что я догадаюсь? – возмутилась я, покачиваясь от усталости и переживаний.
– Нет, Мышка, просто ты целую неделю думала только обо мне и ни о ком больше, – заметил кот, спрыгивая с моего плеча и превращаясь в человека. – Ладно, не будем тратить время на обратную дорогу, тем более что Энцефалит уже давно сбежал и вернулся в замок.
Через секунду мы были дома.
 
Глава восьмая
 
Кошки-мышки
 
Я проснулась, сладко потягиваясь. После гнилой соломы проснуться на кровати – одно удовольствие. Тем более что перед сном я искупалась и наелась до отвала. Фей лежал рядом, обнимая меня. Я его принципиально не обнимала, но возмущаться после увиденного и пережитого не рисковала. Лучше спать с котом, чем со скотом. Нет, мне, с одной стороны, было немножко приятно, что меня обнимают, а с другой стороны, это как-то немного противоречило моей древней привычке спать в гордом одиночестве. Если я обниму его, он подумает, что он мне нравится. А мне бы не хотелось, чтобы он так думал.
– Скажи честно, – очень осторожно начала я, глядя, как его веки подрагивают. Нарочно прикинулся спящим. – А спать в обнимку обязательно? Нет, ну если тебе так больше нравится, то обнимай…
– Когда ты была маленькая, мы всегда так спали… В доме было очень холодно, поэтому ночью я залезал к тебе в кроватку, и мы с тобой грелись. Здесь тоже холодно. Ты не хочешь мерзнуть, я не хочу мерзнуть… Вот мы и спим в обнимку. Греем друг друга, как когда-то. Исключительно по необходимости, – пояснил Фей, чуть приоткрывая глаза, а потом добавил: – Утешай себя этой мыслью.
Я повернулась к нему спиной и перевернула продавленную головой подушку. Взгляд уперся в стену. Когтистая рука лежала на моей талии. Я закрыла глаза и уснула.
А проснулась только в полдень. Слегка дернулась, пытаясь избавиться от наваждения неприятного сна. Снилось мне детство.
Маленькая Настя упорно выдирает волосы моей кукле, а я сижу рядом, и мне так хочется ее ударить, но я лишь тоскливо смотрю, как любимая игрушка превращается в чудовище. Я дергаю маму за подол халата, показывая рукой на Настю. «Юля, возьми лучше книжку почитай!» – отмахивается мама, забираясь с ногами на диван. Но я-то знаю: стоит мне взять книжку, как маленькие ручки тут же потянутся за ней. Дверь открывается – пришел папа. Он берет Настю на руки, подбрасывает пару раз, опускает на пол. Достает из кармана большой леденец, разворачивает и дает Насте. Та показывает конфету мне, хвастаясь и дразнясь, а потом засовывает себе в рот…
Мне досталась тогда маленькая потертая барбариска, которую я молча положила на пол. Нет! Не хочу об этом вспоминать! Не хочу! В носу противно защекотало, а веки стали такими тяжелыми из-за набежавших внезапно слез. Я стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Не хватало еще плакать при коте! Поэтому я и предпочитаю спать одна, чтобы в случае чего нареветься в подушку всласть. Я стиснула зубы, стараясь снова задвинуть это воспоминание куда-нибудь на задворки подсознания. Нет, слеза все-таки скатилась. Надеюсь, никто не заметил.
– Мышка, – сладко и коварно прошептал Фей, чуть приоткрывая глаза и прижимая меня к себе, – по-моему, между нами что-то есть… И от этого твое сердце будет биться очень-очень часто…
Я замерла в напряжении. Слезы моментально высохли. При мысли об абстрактных, возвышенных и абсолютно неуместных понятиях я сглотнула. Нижнее веко левого глаза стало ритмично подергиваться.
– Надеюсь, что это твой хвост? – тихо предположила я самый безобидный вариант.
– Нет! Хвост там, дальше. Это «что-то» очень твердое и… я бы даже сказал, хм, волшебное… – продолжил крестный тем же сладким голосом, демонстрируя кончик хвоста, выглядывающий из-за спины.
Напряжение сменилось животным ужасом.
– А ты можешь заправить волшебную палочку обратно? – шепотом спросила я. У каждого мужчины должен быть стержень. Правда, у кого-то он внутренний, а у кого-то нефритовый.
– Увы, нет. Это – подарок… – продолжил Фей, наслаждаясь моим ужасом.
Ужас медленно перерастал в тихую панику, правда, уже совсем другого рода. Полудохлая мышь? Недобитый голубь? Снулая и дубовая крыса?
– Оно еще теплое? – Я скривилась, представляя, как котик воплощает свою мечту «спать вчетвером». Я, он, его будущий завтрак и мой вчерашний ужин. И все на одной подушке.
– А ты потрогай… – предложил крестный с коварной улыбкой.
Мля… Что бы это ни было, я не собираюсь это трогать, щупать и проверять.
– Давай трогай, не стесняйся!
Его голубые глаза смотрели на меня так, что стало понятно: пока не потрогаю, от меня не отстанут!
А руки с мылом после этого мыть не придется? А если я «случайно» это оторву, он не сильно обидится? А если оно еще тепленькое? Я вдохнула, выдохнула, чтобы успокоиться. Моя рука опасливо пошарила под совместным одеялом. Его рука вложила мне в ладонь что-то теплое и тяжелое. Я медленно достала «находку», которая на поверку оказалась невзрачным украшением с черным камнем. За ним тянулась массивная цепочка. И что это? Это мне?
– Спасибо! – с облегчением вздохнула я. – Спасибо, что это не то, о чем я подумала… Ни первое, ни второе, ни третье.
– Надень на шею, – зевнул Фей, отпуская меня.
– Давай потом, – кисло улыбнулась я, удивляясь тому факту, что мне подарили подарок. – Я потом обязательно-обязательно померяю…
Взгляд Фея стал очень тяжелым. Я села на кровати, сжимая в руке подарок.
– Ладно, я надеваю! – сдалась я, чтобы не обижать крестного, который вдруг ни с того ни с сего решил сделать мне подарок.
– А теперь представь, что ты мышка, – зевнул Фей, потянувшись и привставая на локте. – Представляй. Ты маленькая, беленькая, с длинным хвостиком… С маленькими розовыми ушками и черными бусинками-глазками.
Я зажмурилась и попыталась вообразить себя мышкой. Когда я открыла глаза, то поняла, что меня перенесло на заснеженные просторы. Я была одна посреди белоснежных холмов. Это шутка какая-то? Через секунду я увидела нечто большое и черное. Огромная кошачья морда, от которой у меня сердце ушло в пятки. Кот открыл пасть, и я лихорадочно попыталась бежать… Бежать, бежать, бежать… Куда-нибудь. Я хотела встать на ноги, но не смогла, поэтому бежала на четвереньках, скатываясь с белых сугробов одеяла.
– Итак, – облизнулся кот, гаденько улыбаясь. – Сейчас мы будем готовить мышку. Мышка, ты готова?
Я просто сжалась в комочек от страха. Вот зря я повелась… Подарок! Отлично, меня сейчас съедят!
– Готова! – заметил кот, подтягиваясь и зевая. – Прячься. Я буду тебя искать… Считаю до двадцати. Раз…