Дредноут по имени Никки (СИ)
Странно.
Пока валялся без памяти и сознания -- неужели догадались починить тело?
А вообще -- как я сюда попал?
И кто -- я?
Глупый вопрос. Я -- это я. Начиная той загадочной хреновиной, которой мыслю, и заканчивая неприятным, но пока ещё терпимым ощущением наполненного мочевого пузыря.
Доктора нет. В палате пусто. Приглушённый свет не режет глаза, что уже хорошо.
Мерно пищит аппаратура.
Непривычно ощущать густую шапку требующих срочной помывки волос.
Это ж сколько меня по Тьме носило, что такой хаер нарасти успел?
Ревизия памяти, увы, почти ничего не дала. Имя -- Николай, возраст -- три десятка лет с хвостиком, хвостик -- размером с гулькин буй. Семья -- пустота. Дети -- пустота. Работа, навыки -- аналогично.
По привычке почесал шею -- когда скребёшь ногтями щетину, мысли как-то более организованно бегать начинают. Это у мелочи всякой желторотой раз в день станком прошёл -- и шкурка как новая, гладкая и мягкая. Память же подсказала, что со мной такие фокусы не проходили со школы. Какой школы? А Тьма её знает...
Но -- сюрпризы только ожидали меня.
Сначала -- щетины не нашлось. Кожа -- нежная, какая-то подозрительно бархатистая и гладкая. Не может такого быть. Слишком плотно сидит в сущности рефлекторная потребность дважды в день выскабливать опасной бритвой успевшие отрасти волоски. Но -- ни застарелых шрамов, ни волос. Тут два варианта. Самый невероятный -- меня запопаданило в тушку подростка. Более реальный -- хватанул крайне серьёзную дозу облучения. В пользу первого явственно говорит прекрасное самочувствие и ясность сознания -- если, конечно, этот рассыпанный паззл можно назвать сознанием. Вероятность второго отвергается наличием гривы тёмно-каштановых волос. Не может радиация избирательно поражать организм. Да и язвы -- если бы они были -- не почувствовать было бы невозможно.
Перестав искать щетину, подёргал себя за волосы. Нет, свои, родные. Правда, седых не видно, хотя помню, что левый висок почти на треть побелел. По какой причине -- не знаю сейчас.
Но -- одно успокаивает -- волосы свои. Не парик, и то хлеб.
Подчиняясь ощущению смутного непорядка, вновь пробежался ногтями по горлу.
М-м-мать твою!
Кадык где?!
Нет кадыка. Нет горбинки адамова яблока, украшенной вечно обнвляемым шрамом. Гортань ровненькая, ребристая -- но без кадыка.
Руки сами поднимают край толстого одеяла.
На груди топорщится двумя небольшими холмиками пижама. Рука сжимает ткань, пальцы ощущают упругую плоть.
Нет, это нездоровая хрень какая-то.
Рука помнит ощущения -- сколько сам тискал прелестных ясноглазых феечек, не вспомнить -- но и забыть невозможно. А тут -- я мну. Свои сиськи мну.
Лёгкая истерика на время отступает под выплывшей из глубин подсознания догадкой. Слышал-де, что радиацию можно лечить, активируя какие-то железы в человеках. Железы -- это гормоны. Гормоны -- это, в зависимости от железы и стимуляции -- мужицкость или бабскость. Живот плоский, кожа мягкая, упругая -- но под ней ощущается пресс. Значит, не пивное брюхо, через которое, при желании и упорстве, можно до позвоночника дотянуться. Значит -- напичкали гормонами или заставили свои железы вырабатывать женские.
Но это не страшно. Как отрасли, так и сдуются. Годик-другой спецтерапии, и всё вернётся на прежние места.
Не вернётся.
Это я осознал, запустив руку в пижамные широкие штаны и не найдя ничего.
Точнее -- найти-то нашлось, но вовсе не то, что должно бы найтись.
Это что, мне теперь и писать сидя?..
-- Это 3,14здец какой-то... -- вздохнул я, уже не удивляясь гармоничному, странно родному и совершенно незнакомому женскому голосу. -- Ну, здравствуй, девочка Николай, человек и пипидастр...
Тьма вновь распахнула свои объятия, выбив из разума накатывающую истерику.
Никки
Доктор больше не появлялся.
Вместо него поначалу повалили психоолухи. Знаем таких -- у них не пациенты, а поциенты. Биомасса для диссертаций и докторских. Первый косился на вырез пижамы и все приземлённые мысли были написаны на морде лица. И по манере речи -- скользкий, липкий. Даже тест Роршаха не прогнал. Кажется, увидев три расстёгнутых пуговички, так с ними разумом и остался.
Непрофессионален, неадекватен, и вообще -- гондон.
Заодно выяснил, что фрукты я метаю весьма метко. Жаль, кокосы не завезли, а то психоолуху череп бы проломил с удовольствием.
Второй чуть поадекватнее оказался. Третий... Хватило двух секунд, чтобы опознать в третьем ментального близнеца первого. Такая же крыса сухопутная. Хоть и манер чуть побольше. Но вопросы о комплексах и фалличностях всяких разных -- однозначно показали, с чьим адептом имею дело.
-- Если у вас все мозгоклюи такие -- запасайте полиэтиленовые пакеты, -- говорю я мрачному метису, приставленному ко мне чем-то вроде подпорки с той стороны двери. Звать это чудо изумительно строгого квадратного телосложения Джошуа. Фамилию только не запомнил. И звание. Впрочем, о звании тот, вроде как, и не заикался.
-- Зачем пакеты?
И глазками -- хлоп, хлоп. И физиономия лихая и характерная. Всё понимает, коричневый брат.
-- Трупы уносить.
Серый полунегр -- это серьёзно. Впечатляет.
Ещё более поразительна его способность к телепортации -- или сверхбыстрому перемещению. Услышал про трупы -- и только дверка и скрипнула за ним.
Значит, на доклад побежал.
Интересно, особист сразу прискачет, или шанс какой-никакой дадут?
Ладно, поживём -- увидим.
Вытянувшись поверх одеяла, закинул руки за голову и уставился в потолок. Мыслей -- не было.
***
Было бы смешно -- если б не было так грустно.
С дырявой памятью и -- в чужом теле.
А где душа -- или сущность? -- прошлой хозяйки? Нет ответа.
Самое паскудное -- если походя её сожрал или ассимилировал. Карму хрена с два отмоешь. Доставшийся мозг кристально пуст в отношении каких-либо воспоминаний предыдущей владелицы. А вот рефлексы есть. В первый раз, доковыляв до горшка, даже подумать не успел, как уселся отточенным, слитным движением, походя стащив брюки. И только потом дошло, что рефлексы мужские как-то притупились. В принципе, оно и к лучшему -- оконфузиться в единственную одежду -- несколько неприятно было бы.
А вместо особиста пришёл нормальный мужик. Не чмо сохатое, как прежние любители распила под шумок вкусных кусков, не вечно хмурый молчи-молчи, не доктор.
Мужик военный -- только им удаётся носить костюм как форму. Всё сидит как влитое, нигде не болтается и пошло не топорщится. И мадам с ним характерная, родственная в движениях и выправке. Едва заметный шрамик у виска, короткая прическа золотистых волос. Обоим крепко за сорок, но движения быстрые, ровные, скупые, без офисно-тыловой рыхловатости.
Или оперативники, или бегают зело много и обильно.
-- Коммандер Юджин Гастингс, третий сводный средиземноморский флот, -- скупо кивнул мужчина. -- Лейтенант-коммандер Элис Броуди, ваш куратор от Штаба по изучению паронормальных явлений и океанистики при ООН*.
-- Как к вам обращаться, мисс?.. -- спросила новоявленная кураторша.
ООН, океанистика, паранормальность... Ерунда какая-то.
И чего им говорить? Здрассьте, я мисс Николай? Сразу же к мозгоклюям упекут. Надо, как все нормальные герои, идти в обход.
-- А вы разве сами не знаете?
Коммандер несколько стушевался, а вот мадам даже вида не показала.
-- Сведений у нас мало, к сожалению. Городок, поблизости от которого вас подобрала бригада спасательной службы флота, перестал существовать. Мы, конечно, перетряхнули сервера госслужб, прогнали через поисковые алгоритмы соцсети, форумы и торговые площадки... Вы не очень-то доверяете Интернету, мисс.
-- Так всё же?
Вздохнув, лейтенант-коммандер извлекла из папки-конверта несколько куцых листочков:
-- Это всё, что удалось собрать.
Взяв предложенные бумаги, я с любопытством уставился на ровные ряды таблиц и информационных блоков.