Вигил (СИ)

— Эбуций, есть что убойное? Там змеиное гнездо, надо его выжечь.
Эфириус кивнул, размял пальцы и скрылся в расселине, ведомый своим светляком. Спустя примерно минуту Мария уловила эфирный всплеск и послышался голос Галла, который предлагал им заходить внутрь. Кальвус только зашел и сразу же сообщил, что отправится за дичью, потому как ненастье затянется надолго. Узкий и извилистый ход вел в довольно большую каверну с тремя ответвлениями. Одно появилось из-за обвалившегося потолка, второе быстро сужалось и уходило куда-то вглубь, а третье практически сразу заканчивалось тупиком. В большом зале в полный рост можно было встать только на пятачке справа от входа, слева и в глубине уровень потолка понижался и приходилось ползать на четвереньках. Ветер снаружи завывал все сильнее и девушка пошла к выходу проверить, не собирается ли возвращаться разведчик. Небо покрывалось темными тучами, нещадно гонимыми ураганом с океана, они были готовы в любой момент родить ливень, поэтому Мария всматривалась в заросли все сильнее и еле сдержала вздох облегчения, когда показался Кальвус с увесистой тушей на плечах.
Тапира, она его узнала по крошечному хоботу, разделывали вместе. Туша была приличная и стоило её приготовить, чтобы мясо не пропало. Пока не начался дождь успели натаскать еще веток и листьев для лежанок, устроенных в части пещеры с низким потолком. Единственный нормальный закуток приспособили под туалет и приготовились переждать ураган. Ветер выл и стенал, сквозь вход и так проходило немного света, а вскоре снаружи стало темно как в сумерках. В молчании пожарили и съели мясо. Повезло, что Мария знала формулу вентилятора, как она её называла, и дым от костра можно было выдувать наружу, а не дышать им и ждать пока уйдет сам. На полный желудок навалилось дрема, возможно, впервые за последний месяц они оказались в безопасности. По такой погоде никто не рискнет покинуть свои жилища, а их следы будут достаточно заметены бурей, чтобы скрыть даже если кто-то захочет поискать. Она сама не заметила, как провалилась в сон.
На следующий день ураган продолжал бушевать и они отсиживались в пещере. Проснулись поздно. Девушка уже успела забыть, когда последний раз так высыпалась. Наверное, еще в Каке… Сама не заметила, как в подражание остальным жителям Колонии у Озера стала называть её именно так. Неужели она уже целый месяц на этом задании? Когда они ушли? Самый конец июля. То есть, сейчас уже конец августа! Проклятье! Она так резко подскочила на одеяле, что врезалась головой в шершавый потолок и зашипела.
— Ауч, — потерла Мария макушку, предчувствуя как там скоро вскочет знатная шишка.
— Что случилось? — Эбуций повернулся, а за ним и Умбра с Кальвусом, что сидели у выхода и под светляком проверяли оружие под мерное завывание ветра снаружи.
— Ничего. Все в порядке, — поспешила их заверить девушка.
— Да говори уже, что там у тебя стряслось? — требовательно сказал Леандр. — Змей мы всех вывели…
— Ладно, — она выползла в круг света у костра и обвела всех взглядом, решила, что разрядить обстановку не помешает, прокашлялась и сказала. — Я просто вспомнила про свой день рождения.
Наверное, стоило сказать хотя бы чтобы увидеть их лица. Озадаченное у Кальвуса и Умбры и ошарашенное у Эбуция. Какие дни рождения, когда завтра они могут сдохнуть ради куска полированного камня?!
— И что с твоим днем рождения? Оно сегодня? — первым пришел в себя их командир.
— Нет. Не сегодня… Наверное, — замялась Мария, понимая, что не может вычислить какой сегодня день.
— То есть оно скоро будет? — помог Умбра наводящим вопросом.
— Нет. Да. У меня как-то сложно с датами. Не уверена, что посчитала верно, но, скорее всего, оно уже прошло.
— А ты хотела его как-то отметить? — если бы не каменно-серьезное выражение лица Леандра, девушка подумала бы, что он издевается.
— Нет. Провести день рождения преследуемой дикарями, грязной и вымотанной — еще не самый худший вариант. Бывало и не такое, — сказала она и сразу прикусила язык.
Поздно! По лицу Умбры расползлась лукавая улыбка, совсем как в начале их пути. Мария уже и забыла её.
— Так-так, — довольно протянул он. — И как же ты праздновала свои дни рождения до этого?
— Да не праздновала я особо. Не уверена, что это лучшая тема для разговора…
— Остальные еще хуже, — мрачно сообщил Эбуций и оскалился. — Так что рассказывай.
— Что рассказывать?
— Ну, хотя бы про свой худший день рождения, если этот не дотягивает до подобного звания, — усмехнулся Леандр.
— Ладно, вы ведь не отцепитесь, — девушка вздохнула и устроилась удобнее. — Самый худший я провела на допросе у имперских дознавателей, которые применили инквизицию Непоциана.
Ответом ей стала тишина и вытянувшееся лицо Эбуция.
— Непоциана? — неверяще переспросил он, потрясенно разглядывая Марию. — Что же ты такого натворила?!
— Я ничего, а вот мой учитель очень даже. Однако это не относится к вопросу про мои дни рождения.
— Что это за инквизиция Непоциана? — спросил Умбра. — Чем она отличается от обычной?
Увидев, что Мария не планирует отвечать на вопрос, Галл цыкнул и решил рассказать:
— Это специальная методика для допроса именно эфириусов, — он поморщился. — Крайне мерзкая штука.
— Ты пробовал? — сразу задал вопрос Леандр.
— Нет, конечно, — огрызнулся Эбуций. — Но видел тех, кто ей подвергался. После неё в лазарете минимум сутки проводят.
Даже Кальвус перестал рассматривать что-то безусловно интересное на полу пещеры и поднял на Марию свои голубые ледышки, в которых появилось заинтересованное выражение.
— И сколько же ты провела в больнице? — спросил у девушки их новый командир.
— Этот вопрос уже не относится к моему дню рождения, — ответила она. — Зато мне интересно, откуда у тебя такой странный номен, Умбра? — перевела она стрелки.
— Как ни странно, твой вопрос также не имеет отношения к дням рождения, — отрезал он и демонстративно взялся собирать ружье.
Ураган закончился поздно вечером, выдвигаться решили завтрашним утром, сытыми и отдохнувшими. Пещеру покинули, когда небо едва посветлело на горизонте. Лес сильно пострадал от ветра, кругом лежали поваленные деревья и пальмы, вырванные с корнем, некоторые переломило пополам. Кое-где лежали уже немного погрызенные трупы животных. Обратно к реке они вышли достаточно быстро. Та располнела от ливня и перебраться через неё можно было и не думать. Тут и там в помутневшей воде были видны блестящие бока топляков и плавучие кусты из обломанных веток и травы. Отдохнувшие и выспавшиеся они споро пробирались через буреломы и завалы. Шторм оказал отряду большую услугу, местные сейчас больше заняты приведением в порядок жилищ и спасением скарба, чем поимкой чужаков. Оборотной стороной монеты стала ночевка на подстилке из влажных листьев и веток.
К побережью они вышли через день. Ровная песчаная полоса убегала в две стороны, оставляя мало шансов спрятаться. Посовещавшись Умбра и Кальвус постановили, что сигнал дадут, когда стемнеет. В ночном небе его будет лучше видно, причем и своим, и чужим. Все это понимали и были на взводе. Чтобы не допустить паники командир прибег к старому доброму способу — физическим нагрузкам, постановил соорудить укрытие под корнями вывороченной сосны, что росли тут в изобилии. Вооружившись кусками коры и небольшой помощью эфира вскоре они сделали натуральную нору, выход из которой удобно маскировался корнями. Спрятаться там всем можно было только набившись как сельди в бочку. Пообедали и поужинали остатками мяса еще одного тапира, которого Дунстан подловил в реке. Сухпаек пока берегли, не известно, сколько придется ждать корабль и придет ли тот вообще.
Ночь пришла незаметно. Ухнула темнота, как бывает только в южных широтах. Небо над морем было затянуто облаками и звезды прятались за ними вместе с луной. Сигнал пошли подавать Умбра и Эбуций. Мария сидя на подстилке из листьев обхватила себя руками и наблюдала за удаляющимися фигурами мужчин. Когда их силуэты окончательно поглотил мрак вперила взгляд в никуда, стараясь унять предательскую дрожь, вслушиваясь в мерный звук прибоя. Последние дни, если она не занимала себя работой или медитациями, настроение скакало от практически панических приступов до странной апатии, в которой все происходящее казалось дурным сном. Вот и сейчас глядя на звездное небо, которое прожигали своим светом миллиарды далеких звезд, казалось стоит опустить взгляд и у волн увидит ровные ряды лежаков с парочками, возжелавшими тропической романтики. Вместо этой картины перед глазами простирался длинный пляж, белесый в свете луны. Её оцепенение нарушил шорох со стороны Кальвуса, что пристроился рядом. Она глянула на него и поежилась, представив на его месте Галла.