Момент истины (худ. М.Петров)

– А вы к-как, р-ребята? – попытался перевести разговор Андрей.
– Два месяца в боях… Видишь, по ордену прибавилось… До Восточной Пруссии дошли… – тараторили лейтенанты. – А ты свои чего не носишь?… Три благодарности от Верховного…
– Как там в б-батальоне? Васек К-косолапов, Терпячий, Скоков?
– Васек убит, а Терпячий в госпитале!.. И комбат убит, и замполит!.. Еще под Минском… Прямое попадание в капэ!.. – перебивая друг друга, восклицали лейтенанты. – Наумов на амбразуру лег – посмертно Героя дали… И ротный твой погиб, и Фельдман… А Басову ноги оторвало… И меня тоже хватило. – Рыжеволосый приподнял перебинтованную руку и радостно сообщил: – Гангрена начиналась, чуть не оттяпали!.. Старого состава человек сорок, остальные из пополнения… Нас под Варшаву перебрасывают… Идем – посмотришь!.. Наш эшелон на втором пути… Скоро отправляемся…
– На втором п-пути… Сейчас, ребята!..
– Идем! – Рыжеволосый ухватил Андрея за руку.
– Сейчас, р-ребята!.. Одну минуту… Сейчас п-приду!..
С тоской смотрел Блинов вслед убегавшим офицерам; он чувствовал, как слезы навертываются на глаза.
– Ты что, Андрюша? – подошел к нему Таманцев.
– Ничего, – дрогнувшим голосом сказал Андрей. – Мой п-полк…
– Я понял…
– Под Варшаву едут… В-васек убит… и ротный, и к-комбат… – Андрей отвернул лицо: слеза все же выползла и заскользила по щеке. – А я… ищи и с-собирай окурки… Не хочу! – обиженно произнес Андрей. – П-подозреваемые, проверяемые – сам черт ногу сломит… П-пропади они в-все п-пропадом!
– Милый, да если окурок нужен для дела, за него полжизни отдать не жалко! – заверил Таманцев, поспешно соображая, как разрядить ситуацию, и вмиг настраиваясь «бутафорить» [31].
– В п-полку я ч-человеком был… Лучшим взводом к-командовал! А з-здесь иждивенец ваш… и п-пользы от меня…
– Некачественно ты ко мне относишься! – сделав обиженное лицо и раздувая ноздри, заявил Таманцев. – И к Паше тоже!
– П-почему некачественно? – запротестовал Блинов.
– Потому!.. Если ты серьезно считаешь, что от нас здесь меньше пользы, чем на передовой, то… извини… Это настолько оскорбительно – нет слов!
С обиженным видом и не без возмущения Таманцев развел руками и, чувствуя, что теперь надо смягчать, примиряюще продолжал:
– Ты эти завиральные мысли брось… Какой же ты иждивенец?… А кто на этих двух наткнулся?… Кто лейтенанта нашел?… А след у родника?! Дурашка, да мысленно я тебе аплодирую!
– Т-толку-то что?
– Толк будет! Как говорил товарищ Христос, ищите и обрящете!.. Ты пойми… – Таманцев неожиданно обнял Андрея и быстро доверительно зашептал: – Я обучу тебя стрельбе по-македонски, силовому задержанию… поднаберешься опыта, оперативная хватка появится – да тебе же цены не будет!.. Мы с Пашей сделаем из тебя настоящего чистильщика!.. «Волкодава»!.. [32] Да ты любого парша [33] голыми руками брать сможешь!..
Пляска оборвалась внезапно. На путях у эшелонов призывно заиграл горн, зазвучала повторяемая громкими голосами команда: «По ваго-нам!.. По ваго-о-нам!..» Многие оборачивались, высматривая, какой эшелон отправляется; гармошка умолкла.
Маленький пехотинец, бросив плясать, с досадой сплюнул и, переводя дыхание и утирая платком мокрое лицо, вытянулся, став на цыпочки, чтобы разглядеть; ему крикнули из толпы, и, махнув гармонисту рукой, он, одергивая гимнастерку, подошел к старшине-артиллеристу и, энергично пожимая ему руку, ломающимся баском, улыбаясь, но с огорчением громко сказал:
– Ну… бывай! Свидимся – допляшем!..
И вслед за гармонистом пошел из круга.
Зрители неохотно расходились. Круглолицый капитан и лейтенант, словно что-то вдруг вспомнив, заторопились и, покинув перрон, направились в город.
В их поведении не было ничего подозрительного или даже примечательного. Если на станции они не прислушивались к разговорам, не присматривались и не проявляли интереса к воинским эшелонам, то теперь они шли, разговаривая между собой, и ни разу не оглянулись.
Тем не менее Таманцев, как всегда, действовал с большой осторожностью: он следовал за офицерами на предельно дальней дистанции; Андрей шел, отстав от него еще на полсотни метров.
Двигаясь таким образом, они оставили вправо развалины древней крепости, миновали костел и вышли к восточной окраине города. Здесь, не доходя речушки, на тихой, совсем деревенской улочке, офицеры, приблизясь к одному палисаднику, открыли калитку, зайдя, заперли ее и прошли в дом, причем сделали все это привычно: по-видимому, они здесь жили или не раз бывали.
Знаком руки Таманцев подозвал Андрея.
– Слава богу, кажется, причалили, – с облегчением сказал он. – Ближе подходить нельзя. И здесь оставаться тоже.
Сворачивая направо, он поспешно зашарил взглядом и, высмотрев укрытие, подходящее для наблюдения, повел глазами влево:
– Тебе придется обойти… за речку, вон в те кусты. Я объясню капитану, как тебя найти. Давай!..
 
30. Оперативные документы
 
Записка по ВЧ
«Срочно!
 
Егорову, Полякову
 
По данным НКГБ СССР, на территории Южной Литвы и Западной Белоруссии действует подпольная организация польского эмигрантского правительства в Лондоне „Делегатура Жонду“, имеющая одной из основных задач ведение оперативной разведки в тылах Красной Армии и на фронтовых коммуникациях. Для передачи сведений „Делегатура“ располагает коротковолновыми радиопередатчиками и сложными цифровыми шифрами.
 
Одним из руководителей этой организации является находящийся ныне на нелегальном положении в р-не г. Вильнюса Мариан Квапинский 1906 или 1908 г. р., урож. г. Белостока, в прошлом офицер польской армии, по образованию адвокат, сын владельца крупной нотариальной конторы в Кракове. Содержание перехваченной 13.08.44 г. шифрограммы рации с позывными КАО соответствует информации, весьма интересующей лондонский и варшавский центры. Вполне допустима принадлежность разыскиваемого передатчика к „Делегатуре“, не исключено, что Мариан Квапинский и есть „нотариус“, упоминаемый в тексте перехвата.
 
Устинов»
Записка по ВЧ
«Срочно!
 
Егорову
 
Управлением контрразведки 1-го Прибалтийского фронта 2 августа с. г. арестованы немецкие агенты-парашютисты Антанас Гогелис и Владас Жельнис, окончившие разведывательно-диверсионную школу, дислоцированную в 14 км от г. Быдгощ (Бромберг), в имении Вальден.
 
Органами контрразведки того же Управления 11 августа захвачена еще одна группа агентов в составе Люкайтиса, Сенкявичюса, Яцунскаса, которые окончили ту же самую школу.
 
Обеим группам, переброшенным в тылы фронта под видом офицеров Красной Армии с заданием оперативной разведки, было предложено:
 
а) связаться с действующими бандами литовско-немецких националистов, так называемой ЛЛА, для получения от них шпионской информации;
 
б) с целью сбора сведений о передвижениях наших войск вести визуальное наблюдение на коммуникациях Прибалтийских и Белорусских фронтов, совершать челночные железнодорожные маршруты, в частности на линиях Даугавпилс – Белосток (через Вильнюс, Гродно) и Вильнюс – Брест (через Лиду и Барановичи или Волковыск).
 
Согласно показаниям арестованных, в вальденской разведшколе создано специальное отделение, где обучаются лица литовской национальности, в основном скомпрометированные пособничеством оккупантам, как правило, свободно владеющие русским языком.
 
Сведения, содержащиеся в перехваченной 13.08.44 г. шифрограмме рации с позывными КАО, соответствуют заданиям, полученным группами А. Гогелиса и В. Люкайтиса. Вполне возможно, что разыскиваемый Вами передатчик используется одной из групп агентов, окончивших литовское отделение вальденской разведшколы и переброшенных в тылы фронта.
 
Ваши соображения по поводу этой версии сообщите.
 
Управлению контрразведки 1-го Прибалтийского фронта даны указания немедленно подробно информировать Вас обо всех имеющихся у них материалах по вальденской разведшколе противника, а также передать Вам в случае необходимости опознавателя из числа арестованных ими агентов.
 
Колыбанов»