Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ)
Что ж, понять его труда не составляло. При всей своей нелюбви к соседке, Наталья не могла не отметить того, что в их уезде вряд ли найдётся девица, что смогла бы превзойти Марью Филипповну в прелести и очаровании. При жизни Филиппа Львовича Марья Филипповна блистала в местном обществе и многие предрекали ей успех в высшем свете Первопрестольной, но то было до того, как семью Ракитиных постигли беды и разорение.
Илья и не скрывал от своих домочадцев, что сам приложил руку к тому, но находил себе оправдание в том, что вовсе не желал подобных последствий. Жаль, что Марья Филипповна не вняла голосу разума и не приняла решения, которого он ждал от неё, но Урусова не покидала уверенность в том, что не всё ещё потеряно. Девица непременно одумается, а ему остаётся лишь запастись терпением. И вот когда она поймёт, что совершенно зря пренебрегла его предложением, тогда придёт его черёд торжествовать, и не будь он князем Урусовым, коли не вернёт заносчивому молокососу — её братцу так бестолково потерянное имение.
Выслушивая брата, Наталья пришла к неутешительному выводу, что чувства Ильи Сергеевича к Марье Филипповне куда более напоминают одержимость, чем простое увлечение. Сама она была уверена, что подобная страсть никогда не захватит её настолько, что заполучить предмет своего увлечения станет самоцелью всей жизни.
Ближе к обеду Илья зашёл к ней и принёс извинения за то, что сорвался и высказался в столь оскорбительной манере. Однако ж его слова о третьем сезоне запали в душу, и вечером на балу у генерал-губернатора Натали поймала себя на том, что невольно присматривается к каждому холостяку, представляя его в роли собственного супруга.
В бальной зале она увидела молодого Ракитина, что в общем-то не вызывало удивления, поскольку многим было известно, что Сергей Филиппович служил у князя Голицына секретарём.
Заметив семейство Урусовых среди многочисленных приглашённых, Сергей Филиппович лишь вежливо кивнул издали, но не подошёл, оставаясь в кругу своих знакомцев. Находясь в трауре по не так давно почившему отцу, Ракитин не танцевал, но от Натали не укрылись восхищённые взгляды, что бросали некоторые девицы на её пригожего соседа по имению. Невольно взгляд mademoiselle Урусовой обратился на высокого светловолосого юношу подле Сержа. На чью-то шутку молодой человек улыбнулся самой очаровательной улыбкой, какую только ей доводилось видеть, отчего Наталью как будто окатило горячей волной. Он слегка повернул голову, взгляды их встретились, но mademoiselle Урусова глаз не отвела, как то подобало девице благонравной и воспитанной, лишь прикрылась веером, ощущая, как запылали щёки.
В тот момент, когда состоялся сей обмен взглядами, Ильи не оказалось рядом. Князь Урусов вальсировал, с безупречной грацией ведя по паркету, вдову почившего в прошлом году друга семьи господина Боровского. Madame Боровская отличалась редкой красотой. Статная, темно-окая, она привлекала немало восхищённых взглядов. Одно время Наталья даже полагала, что и её брат не остался равнодушным к чарам молодой вдовушки. Проводив глазами красивую пару и вполне отдавая себе отчёт, что поступает недозволительно, Натали направилась прямо к Ракитину и молодым людям его окружавшим, по пути раскланиваясь со знакомыми.
— Сергей Филиппович, — окликнула она его, остановившись в нескольких шагах, — какая радость встретить вас нынче.
— Наталья Сергеевна, — склонился в учтивом поклоне Серж, — не менее рад нашей встрече.
Ракитину ничего не оставалось, как только представить mademoiselle Урусову, тем, кто оставался с княжной незнаком.
— Позвольте представить вам моего хорошего друга Соколинского Михаила Алексеевича, — повернулся он к молодому человеку, что привлёк внимание Натали.
— Рада знакомству, — скромно опустила очи долу Наталья, не осмеливаясь поднять головы.
Вдруг сделалось стыдно от осознания того, что сама навязала своё общество. Словно прочитав её мысли, Серж, с присущей ему галантностью пришёл на выручку. Предложив руку своей соседке, он вызвался проводить её к матери и брату. Соколинский последовал за ними, выразив желание свести знакомство с княгиней и князем Урусовыми.
— Соколинский? Мне знакома ваша фамилия, — оживилась madame Урусова. — Михаил Алексеевич, вы не из тех Соколинских будете, чьё имение неподалёку от Овсянок? Клементьево, кажется? — наморщила лоб Анна Николаевна.
— Совершенно верно, ваше сиятельство, — склонил голову в поклоне Соколинский.
Речь шла о большой и некогда очень красивой усадьбе, разграбленной и сожжённой дотла отступающими французами двадцать лет назад. После разорения родового гнезда Соколинские перебрались в Гжатский уезд, где у отца Михаила имелось ещё одно небольшое поместье. Более, чем скромных доходов от Лугового не хватало на восстановление Клементьево.
— Я помню вашего папеньку, — с улыбкой продолжила княгиня. — Надеюсь у него всё благополучно?
— Отец умер в прошлом году, — набежала лёгкая тень на лицо молодого человека.
— Царствие ему небесное, — смущённо перекрестилась княгиня. — Очень жаль, Алексей Петрович был замечательным человеком.
— Анна Николаевна, вы позволите пригласить вашу очаровательную дочь? — обратился к madame Урусовой Михаил. — Ежели, конечно, для меня найдётся танец, — повернулся он к Наталье.
Погрузившись в приятные воспоминания о днях давно минувшей молодости, княгиня рассеянно кивнула, а Наталья смущённо протянула свою бальную карточку. Свободными оставались мазурка и последний вальс. Соколинский некоторое время колебался в выборе, глядя на заполненные строчки, но потом поднял голову и, встретившись взглядом с княжной, решительно вписал свою фамилию напротив вальса.
Заглядывая через плечо Соколинского, Ракитин заметил один свободный танец:
— Наталья Сергеевна, окажите мне честь в мазурке пройти? — улыбнулся он.
— С удовольствием, Сергей Филиппович, — тотчас согласилась Наталья.
С того самого момента, когда Сергей Филиппович представил ей своего приятеля, все прочие молодые люди, находящиеся в роскошной бальной зале особняка генерал-губернатора, словно вовсе перестали существовать для Натали. Она старалась не провожать его глазами, но ничего не могла с собой поделать, и всякий раз, когда взгляды их встречались, вспыхивала жарким румянцем, тотчас прячась за раскрытым веером.
— Я думала, вы не танцуете, — рассеянно заметила Натали, когда Серж повёл её в мазурке под хмурым взглядом князя Урусова.
— Будь моя воля, меня бы здесь не было, — вздохнул Ракитин. — Я здесь, скорее, по долгу службы, нежели по велению сердца, Наталья Сергеевна.
О смерти Филиппа Львовича говорить избегали, несмотря на то, что оба думали о цепочке событий, приведших к трагедии. Размышляя над тем, чем бы заполнить неловкую паузу, Наталья поинтересовалась планами Марьи Филипповны на будущий сезон. Глядя на то, как омрачилось лицо её кавалера, она, может быть, в первый раз не испытала злорадства по поводу бедственного положения своей соперницы.
— Может быть, Марье Филипповне стоит приглядеться к тому, кто рядом? — тихо заметила она.
— Ежели вы имеете в виду своего брата, то жаль вас разочаровывать, — тяжело вздохнул Ракитин. — Я не смею настаивать, Марья Филипповна вольна в своём выборе. Жаль, что так вышло, — ещё тише закончил он.
Музыка стихла, Сергей Филиппович проводил свою партнёршу к её матери и брату, а сам поспешил откланяться.
Танцуя последний вальс в объятьях нового знакомого, Натали смотрела куда угодно, но только не в лицо своему партнёру, потому краем глаза успела заметить, что покидал Ракитин сие блистательное собрание в обществе обворожительной madame Боровской. Провожая глазами Ракитина с его спутницей, княжна едва не запнулась, услышав вполне невинный вопрос:
— Наталья Сергеевна, вы позволите нанести вам визит?
— Буду ждать, — чересчур быстро согласилась она, в душе браня себя за такую поспешность и выказанную столь явно готовность продолжить знакомство.
Натали ждала Соколинского уже на следующий день, но Михаил Алексеевич у них не объявился, хотя накануне у неё сложилось впечатление, что он не станет медлить с визитом. День клонился к вечеру, но среди гостей в доме Урусовых не было того, кого ждала княжна Наталья. Возбуждение от ожидания новой встречи, что не покидало её весь день, к вечеру сменилось хандрой и апатией ко всему происходящему. Mademoiselle Урусова откровенно заскучала, что не укрылось ни от княгини, ни от всевидящего ока старшего брата.