Научи меня летать

Однако с использованием этого предмета по прямому назначению явно назревали какие-то проволочки. Мужским достоинством следовало распорядиться гораздо более разумно и эффективно, чтобы заполнить томительную пустоту внутри ее тела. И не мучить бедную исстрадавшуюся женщину различными прелюдиями. Ей не нужна дозаправка, как самолету в длительном полете. Так что, видимо, придется всю инициативу брать на себя.
— Я хочу большего. — Она погрузила пальцы в его волосы и притянула эту красивую голову к себе, выразительно и жадно глядя в карие, затуманенные страстью глаза.
— Я тоже. — Продолжая удерживать ее в своих сильных, теплых и уютных руках, он развернулся лицом к кровати. Бережно опустив Дженни на простыни, Стив начал раздеваться.
Какая жалость, что не горит свет! Ей так хотелось полюбоваться им в эту минуту. Она могла различить только его огромный силуэт, без пикантных и выразительных подробностей. Придется воспринимать его на ощупь.
Она почувствовала, как подогнулась кровать под весом мужского тела. Потом это совершенно обнаженное тело, оказалось рядом с ней. Она коснулась его руками. Широкая, мускулистая грудь переходила в плоский живот. Бедра были длинные и крепкие, налитые силой. А между ними… О боже. Такой тугой, огромный и тяжелый. Вздыбившийся во всю свою мощь и от нетерпения уже начавший истекать слюной.
Дженифер лежала рядом с человеком, о котором практически ничего не знала. Тем не менее, она безоглядно доверилась ему и чувствовала себя в полной безопасности.
Она обняла его и прижалась к нему как можно плотнее, чтобы ощущать его каждой клеточкой своего тела. Их губы слились в длинном, страстном и голодном поцелуе, от которого по всему телу разливался огонь.
Как бы спасая партнершу от невыносимого жара, Стивен начал освобождать ее от излишнего облачения. Вначале на пол полетела блузка, затем бюстгальтер, обнажая ее грудь и плечи. Дженифер часто дышала, и ее бедра все плотнее вдавливались в его плоть, подводя жаждущее слияния лоно поближе к источнику будущего наполнения. Он возбуждал ее выше всякой меры, она совершенно утрачивала контроль над собой.
Дженифер читала о берсерках — древних воинах-викингах, приходивших в состояние исступления во время боя, когда они забывали совершенно о страхе смерти, не чувствуя усталости и боли от ран, крушили все подряд и совершали немыслимые подвиги.
Она тоже превратилась в такую воительницу на поле любовной битвы. Она была уже на грани сексуального безумия и исступления. Уже ничто не могло остановить ее порыв, даже если бы кровать под ней и все здание отеля начали рушиться. И она готова была убить партнера за малейшую попытку промедления.
К счастью, он тоже проникся моментом или осознал нависшую над ним опасность.
Уже через несколько мгновений на полу оказался практически весь ее туалет. Что-то молниеносно расстегивалось, что-то просто срывалось или спадало само. То ли накопленный опыт, то ли интуиция, то ли инстинкт самосохранения помогали ему с ходу разбираться в многочисленных хитросплетениях женской одежды. И вот он застыл между ее раздвинутыми в нетерпении ногами, в полной готовности, с уже надетым предохранительным средством, как дисциплинированный сексуальный воин, ожидая завершающей команды на пуск от своей повелительницы. Ракета была готова взлететь в небеса.
И этот момент настал. Она сама двинулась навстречу летящему снаряду, их движения слились в едином порыве, и ее бедра мгновенно поглотили этот потрясающий инструмент.
Снаружи продолжал бушевать ураган, а в комнате, в унисон ему, разразился не менее сильный биологический катаклизм. Вспыхивающие за окном молнии и раскаты грома сливались с отблесками сотрясающейся обнаженной плоти, исторгающей сладострастные стоны и крики. Уже три оргазма подряд. Три раза душа расставалась с телом, взмывая в небеса, и трижды возвращалась обратно на землю, в свою телесную оболочку, прекрасную, но уже измученную и усталую от непрерывно прокатывающихся по ней волн наслаждения. Как в камере сладострастных пыток для счастливых грешников и ревностных адептов любви. Такого с ней никогда не было. Не каждый раз удавалось достичь хотя бы разового оргазма.
Телу и душе был нужен срочный перерыв для восстановления их первозданного обличья и готовности к новым подвигам и свершениям во славу победоносного Эроса. Но первый сеанс общения никак не заканчивался, а ей не хотелось его прерывать. Видимо, экономный спутник хотел до предела использовать ограниченные возможности контрацепции.
Она не была эгоисткой в постели и готова была разделить общую телесную радость с партнером. Надо было дать и ему возможность побывать на пике экстаза. Тем более, судя по всему, конец был близок, и она с любопытством и даже несколько отстраненно наблюдала за его судорожными, мощными и заметно ускорившимися движениями, сопровождавшимися хриплым, захлебывающимся дыханием и сдавленными горловыми вскриками. И вот, наконец, этот сладостный финал. Последний, самый мощный рывок вовнутрь, еще несколько конвульсивных движений, исторжение… и прекрасный незнакомец обессилено и счастливо распластался прямо на ней, зарывшись лицом в ее волосы, успев промолвить напоследок задыхающимся голосом:
— Спасибо, дорогая.
За окном начинало слегка розоветь и светлеть. Скоро наступит утро нового дня. Слишком скоро. Первые бледно-оранжевые лучи утреннего, еще не успевшего разогреться светила, пробились через шторы на окнах, возвещая о прекращении непогоды и восстановлении гармонии в природе, создавая сюрреалистическую цветовую гамму внутри комнаты.
Настало утро, знаменуя конец личных радостей и приход бремени служебных обязанностей и ответственности. Будь они прокляты, несвоевременные и нежелательные. Именно теперь Дженифер ощутила на себе их тяжесть, лежа в объятиях совершенно незнакомого, но невероятно близкого теперь человека. В сладостной, приятной расслабленности и неге.
В теле и душе царило умиротворение, а еще давно забытое ощущение сексуальной сытости и довольства.
Оба были обнажены, просто великолепно обнажены. Их тела слились и переплелись друг с другом, создавая ощущение томной нежности и уюта. Она слышала ритмичное биение двух сердец, легкое и синхронное сдвоенное дыхание. Так приятно было любоваться этим красивым мускулистым мужским телом, которым она обладала всю ночь, полностью подчинив его себе. Телом, которое доставило ей столько наслаждений, которое столько раз в эту ночь доставляло ее в райские сады.
Его глаза были закрыты, лицо расслаблено, грудь ровно и ритмично поднималась и опадала. Его губы и твердый рот напоминали о тех чудесах, которые они совершали ради нее этой ночью, от одного воспоминания о которых божественные колокольчики начинали свой перезвон по всему ее телу. У него были по-женски длинные и изогнутые темные густые ресницы, лежащие на высоких, четко очерченных скулах. Подбородок был эротично покрыт темной, густой щетиной, всю эту безумную ночь царапавшей ей кожу.
Он обвился вокруг нее, словно змея, всем своим гибким и крепким телом. Одну руку он галантно подложил под ее голову в качестве подушки, другой плотно прижимал ее к себе. Пальцы по-хозяйски охватывали ее груди. Под таким углом было плохо видно, как выглядит все остальное… ниже талии. Однако что-то большое и твердое зазывно упиралось в нее где-то в районе ягодиц.
Она даже вздохнула от удовольствия. В таком положении можно было провести всю жизнь, чередуя ночи наслаждений и дни удовольствий, выбираясь из постели только в случае крайней необходимости. Например, для выхода в свет, на прием к британской королеве или к президенту США, для перемещения куда-нибудь на модный европейский курорт… Или просто в другую кровать, например, под балдахином, в стиле Людовика XIV, еще большую, чем эта, и романтичнее.
Настоящий мачо, созданный природой и родителями на радость женщине. Сильный, мужественный и твердый в нужных местах, прекрасный, как бог любви. Принц Очарование, вошедший столь неожиданно в ее жизнь, но, к сожалению, на слишком короткий срок и явно не вовремя.