Кровавые сны

Мари наполовину поднесла свисток к губам, но не ближе. Потому что так же быстро как страх охватил ее, так же быстро он ее и покинул. Она не чувствовала ни опасности, ни угрозы, ни беспокойства. Но все же, она не замедлила быстрого шага, не прекратила осматривать окружающую обстановку.
И она не расслабилась даже чуточку до того, как попала в свою квартиру. Система включения освещения по таймеру приветливо осветила комнату, и дверь защелкнулась на тройной замок.
Она расслабилась до конца, только когда методически обошла всю квартиру, проверяя каждое окно и дверь, каждый шкаф. Она даже посмотрела под кроватью, в ванне и душе.
Только после этого она опустилась на кровать с судорожным вздохом, расслабляя руку на баллончике и свистке.
И только тогда она увидела ожерелье на своем комоде.
* * * *
«Ночной кошмар ожил», — подумала Дани. Видение.
Запах крови вызывал тошноту. Густой, едкий дым обжигал глаза, и то, что в течение долгого времени было смутными, образными воспоминаниями, сейчас воплотилось в реальность, которая раздирала горло и мешала дышать. На мгновение она застыла.
Сон становился явью.
Несмотря на все то, что она сделала, на все, что старалась сделать, несмотря на все предупреждения, это повторялось опять…
 Стоп. Это не… 
— Дани? — Рядом с ней, появившись из дыма, встала Холлис — оружие наготове, а голубые, пронзительные глаза прищурены из-за едкого запаха гари. — Где?
— Я…Я не могу. Я хочу сказать, я думаю, что не смогу… — Почему я так озадаченна? Я была здесь ранее. Я делала это раньше. Но почему все ощущается так по-другому?
— Дани, ты — все, что у нас есть. Ты — все, что есть у них. Понимаешь?
— Если бы хоть кто-то слушал меня, когда это имело значение… — сказала Дани.
 Но они слушали. Я знаю. 
 Я очень хорошо помню. 
 Ведь так? 
— Перестань оглядываться назад! В этом нет никакого смысла. Сейчас — вот что действительно важно. Куда идти, Дани?
Хотя это казалось невозможным, Дани должна была заставить себя сконцентрироваться на запахе крови, который никто, кроме нее, не мог почувствовать. И она знала это. Кровавый след — это единственное, что могло направить их. Ее чуть не вырвало, но она показала:
— Сюда. По направлению к задней части. Но…
— Но что?
— Глубже. Ниже. Здесь есть цокольный этаж.
— Ее нет на плане здания.
— Я знаю.
 Я все это говорила раньше. Ведь верно? 
 Верно? 
— Не лучшее место, чтобы оказаться запертым в горящем здании, — заметила Холлис. — Крыша в любой момент может обрушиться на нас.
Из дыма, также внезапно, как и Холлис, с каменным выражением лица и беспокойством в глазах, появился Бишоп. Он тоже держал оружие наготове.
— Мы должны торопиться.
— Да, — кивнула Холлис. — Мы знаем. Горящее здание, безумный убийца. И, кстати, он полон ярости. Не очень то хорошая складывается ситуация.
Несмотря на беспечные слова и тон произнесённой фразы, взгляд Холлис, брошенный на Бишопа, был сосредоточенным и внимательным.
— Да, — ответила Холлис. — Мы понимаем. Горящее здание, безумный убийца. И, кстати, он полон ярости. Не очень то хорошая складывается ситуация.
Несмотря на беспечные слова и легкомысленный тон, взгляд Холлис, брошенный на Бишопа, был сосредоточен и внимателен.
— Ты забыла про потенциальную жертву в руках монстра, — добавил ее начальник, даже не пытаясь соответствовать тону Холлис.
— Никогда не забыла бы. Дани, ты видела этот подвал или чувствуешь, что он есть?
 Чувствую? Стоп. Мои способности работают по-другому. Я вижу вещи во сне. Я — не провидец. 
 А Пэрис — да. 
 Пэрис… 
— Лестница, я видела ее. — Она чувствовала, будто держит на своих плечах весь мир и, возможно, именно это давило на нее. Или… — И то, что чувствую теперь…. Он — ниже. Под нами.
— Тогда поищем лестницу.
Дани закашлялась. Она пыталась думать, пыталась вспомнить. Но сны, которые она вспоминала, были настолько неясными, неуловимыми, такими же, как бывали иногда её видения, и Дани не могла быть уверена, что помнит все ясно и четко.
 Но это и есть сон-видение. Я знаю. Это сон-видение, и впервые я знаю, что это, находясь в центре событий. 
 Пока сплю. 
 Потому что я сплю. 
 Я должна была спать. 
Она прекрасно осознавала, что драгоценное время уходит, и посмотрела на свое запястье, на блестящие часы «Ролекс», которые показывали 13.34, вторник, 28 октября.
 Стоп. Почему часы другие? Почему другое время? Раньше более чем на час. Почему бы этому произойти раньше? 
— Дани?
Она стряхнула свое кратковременное замешательство, или, по крайней мере, попыталась
— Лестница. Она не там, где вы ожидаете её найти, — наконец смогла произнести Дани, закашлявшись опять. — Она в каком-то шкафу или в чем-то похожем. Маленький кабинет. Комната. Не в коридоре. Коридоры…
— Что?
Вспышка уверенности была краткой, но абсолютной.
— Черт! Подвал разделен. Твердой стеной. Две большие комнаты. Туда можно попасть через этот этаж по двум разным лестницам, по одной на каждую сторону здания, сзади.
— Какой сумасшедший придурок создал это? — спросила Холлис.
— Если мы выберемся живыми из этого, ты сможешь спросить архитектора.
Запах крови был непреодолим, и голова Дани начинала болеть. Плохо. Коридоры. Нет, не коридоры, два раздельных пространства, две разные стороны. Она никогда раньше не пыталась использовать свои способности так долго без передышки, особенно так интенсивно.
Марк возник из дыма так же внезапно, как и двое других до него, и взял ее за руку. В его другой руке был большой автоматический пистолет.
 Стоп. Сотрудники полицейского управления носят револьверы. Ведь так? 
— Куда сейчас? — спросил он. — Я ничего не вижу из-за этого дыма.
 И почему меня радует это, хотя Марк даже не должен быть здесь? 
 Черт, что Марк делает здесь? 
— Дани ведет нас, — ответила на его вопрос Холлис.
Он посмотрел на Дани, выражение лица профессионально, но глаза ласковы и обеспокоены.
— Я всегда знал, прекрасный ассистент был настоящим чародеем, — сказал он. — Как человек за магическим занавесом. Куда, Дани?
Она почувствовала волну головокружения, почти дикую неуверенность. Это было неправильно, так неправильно во многих аспектах.
 Все должно происходить не так! 
— Ты не знаешь, с какой стороны они находятся, — сказал Бишоп.
— Нет, мне жаль.
Она подозревала, что только и делала, что извинялась перед этим человек с момента их знакомства. Черт, она и правда это делала.
Холлис нахмурилась и, посмотрев на Бишопа, проговорила:
— Отлично. Это просто отлично. Ты ментально слеп, мои чувства были перемешаны бурей. И мы в огромном горящем здании без долбанной карты!
— Вот поэтому, Дани и находится здесь. — Эти светлые, неподвижные глаза сосредоточились на ее лице.
Дани чувствовала свою полную бесполезность и ужасную неловкость:
— Я…Я не… Я лишь знаю, что он где-то здесь, внизу..
— А Миранда?
Имя повергло Дани в некий странный и непродолжительный шок, и лишь на долю секунды у нее появилось странное ощущение — что-то не так, нечто противоречивое.
 Как это может быть Миранда? Я предупредила ее и она уехала назад в Бостон, чтобы быть с Бишопом. Но он здесь, он всегда часть этого. Но она не должна быть здесь. 
 И…где Пэрис? 
 Где Пэрис и почему у меня ее способности? 
— Дани? — Лицо Бишопа было очень напряжено.
 Миранда. Он спросил о Миранде. 
И у нее был ответ для него. Вернее то, что можно было лишь назвать ответом.
— Она — не мертва. Пока. Она — приманка, и ты знаешь это. Она всегда была приманкой, чтобы привлечь тебя.