Волшебство лета

 9 
Ее самообладанию можно было лишь позавидовать.
Когда Фагерст сообщил жене, что они уезжают за границу, но не уточнил куда и зачем, Глэдис не моргнув глазом поднялась вслед за ним на борт самолета, на корпусе, которого красовалась надпись «Фагерст импайр».
Молодая женщина уселась в кресло, пристегнула ремень, взяла со столика журнал и погрузилась в чтение. Стюард спросил, не подать ли обед; она вежливо отказалась.
Но даже самая талантливая актриса в мире не может притворяться до бесконечности. Спустя четыре часа после взлета она отложила журнал и подняла глаза.
– Это входит в воспитательный процесс? – поинтересовалась она. – Или ты просто решил проверить, долго ли я выдержу?
Мартин оторвался от каких-то бумаг, над которым якобы работал, и вежливо улыбнулся.
– Что ты сказала?
– Хватит игр, Мартин! Куда мы летим?
Финансист не спешил с ответом: он аккуратно сложил все бумаги в папку, убрал ее в кейс, отставил его в сторону и только тогда взглянул на жену.
– За границу. Я же предупредил тебя вчера.
– Ты сказал, что уезжаешь по делу, и велел мне захватить паспорт. Но мы летим уже много часов, и... и мне хочется знать куда.
– В Швецию, – лениво протянул он.
Глэдис замерла. Когда-то она побывала в Швеции и навсегда запомнила строгую красоту городов и суровую природу...
– В Швецию? – повторила Глэдис, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Но почему?
– А почему бы и нет?
– Я не в настроении разгадывать загадки, Мартин. Я задала вопрос и хочу получить ответ. Почему мы летим в Швецию?
На языке вертелось с полдюжины ответов, убедительных и вполне соответствующих действительности. Потому что мне принадлежит один из островов, а в прошлом месяце разыгрался шторм, и я хочу лично удостовериться, что моя собственность не пострадала. Потому что у меня несколько филиалов в этой стране, и давно пора проверить, насколько отчеты соответствуют реальному положению дел. Потому что я люблю неяркое солнце и холодное море...
– Потому что я там родился, – просто ответил Мартин.
Глэдис отреагировала быстро и совсем не так, как он ждал.
– Я не желаю, чтобы мой ребенок родился в Швеции, – возмутилась она. – Мой ребенок будет гражданином США!
Мартин тихо рассмеялся.
– Каковым являюсь и я, дражайшая жена, можешь мне поверить.
– Тогда зачем?..
– Я подумал, что нам следует пожить вместе в уединенном уголке и получше узнать друг друга.
Он по-кошачьи потянулся. Снял пиджак и галстук, расстегнул две верхние пуговицы рубашки, закатал рукава. Загорелая кожа мягко золотилась в приглушенном свете салона, буграми перекатывались мускулы. По спине Глэдис пробежали мурашки. Как бы она ни относилась к мерзавцу, нельзя отрицать, что он чертовски красив.
И он ее муж. Ночь, проведенная в его объятиях, может повторяться снова и снова в песчаных дюнах у моря или на склоне холма, когда в глаза обоим бьет солнце. Она может целовать его в губы, гладить по волосам, нашептывать на ухо его имя...
– Черт тебя дери, я не хочу в Швецию! Тебе не приходило в голову посоветоваться со мной, прежде чем строить планы?
Фагерст вгляделся в лицо жены. Что за чувство владеет ею? Отчего исказились эти прекрасные черты? Страх! Он, Мартин, внушает ей ужас!
Боже, какой же он негодяй. Навязал ей брак вроде бы из самых лучших побуждений, а сам ее тиранит? Глэдис права, следовало посоветоваться с ней. Или хотя бы предупредить заранее, что они направляются в Швецию, на его островок, на Стервик. Сказать, что в силу непонятных причин ему ужасно хочется показать ей те края, где он из мальчишки превратился в мужчину.
– Глэдис, – проговорил он, коснувшись ее плеча.
Она отпрянула, словно от раскаленного железа.
– Не прикасайся ко мне!
Мартин отнял руку, помрачнел и подумал, что его благоверная заслуживает худшей участи, нежели поездка на Стервик.
Самолет приземлился в аэропорту Стокгольма. У трапа уже ждала машина. Мартин услужливо открыл перед женой дверцу, и автомобиль покатил по незнакомой ей стране мимо белых и красных домов, мимо сосновых лесов к синему морю.
Глэдис натянуто улыбнулась. Ну, разумеется, у мультимиллионера непременно должна быть яхта. Мартин и в самом деле подвел жену к судну, но не к яхте. Парусная шлюпка «Анна», вместительная, ухоженная, изящная, так же не походила на громоздкие яхты, как скаковая лошадь – на тяжеловоза-першерона.
– Мартин! – раздался мужской голос.
Приземистый мускулистый мужчина в джинсах и полосатой футболке, с седой бородой, однако совершенно лысый, махал как одержимый, пока вновь прибывшие с достоинством поднимались по сходням. Незнакомец склонился перед Глэдис и, вынув трубку изо рта, произнес речь, из которой женщина не поняла ни слова.
Мужчины крепко обнялись, при этом впечатление было такое, что кости у обоих того и гляди хрустнут. Высвободившись, Мартин обернулся к жене.
– Это Олаф. Он присматривает за «Анной», пока я в отъезде.
– Тебе повезло, – отозвалась Глэдис со скучающим видом.
Притворство давалось ей с трудом. Кто бы ожидал, что импозантный мистер Фагерст станет брататься с каким-то там матросом?
Олаф проговорил что-то, и Мартин рассмеялся.
– Он приветствует тебя на борту судна и просит сказать тебе, что ты сказочная русалка.
Глэдис нашла в себе силы ответить любезным кивком.
Она двинулась было к борту. Но рядом тотчас же возник Олаф. Он сообщил что-то по-шведски и преградил гостье путь. Глэдис улыбнулась в ответ.
– Я пойду пройдусь.
– А? Нет, мадам. Простите. Не разрешается.
Итак, матрос худо-бедно изъясняется по-английски! И по-собачьи предан своему хозяину. Неужели Мартин полагает, что пленница нырнет за борт и попытается спастись вплавь? А что, неплохая идея!
Она вздохнула, скрестила руки на груди и отрешенно уставилась на море. Поздно. Она в ловушке.
Глэдис не сразу узнала возвратившегося Мартина. Неужели этот морской волк в синих джинсах, в белой футболке и кроссовках – ее элегантный красавец муж? И зачем переодеваться? Сейчас, конечно, жарко, но, как только шлюпка выйдет в море, непременно станет прохладнее!
Но Мартин переоделся отнюдь не из-за жары. Каждому капитану нужна команда, и миллионеру предстояло перевоплотиться в матроса. Впрочем, в матроса ли? Спустя секунду Глэдис осознала, что капитан судна не Олаф, а Мартин, и не номинально, а фактически. Мужчины работали согласно и весело, однако с первого взгляда ясно было, кто из них главный.
Фагерст играючи вывел шлюпку через узкий пролив в открытое море. Странно, но становилось все жарче. Мартин стянул футболку и отшвырнул ее в сторону.
Глэдис затаила дыхание. Она уже видела Мартина обнаженным в ту роковую ночь, но выбросила из памяти запретный образ. И вот эта мужественная красота снова бросает ей вызов. Средоточие стихийной силы, незнакомец, за которого она вышла замуж, сильный, властный, гордый...
Ветер усилился, и прическа, тщательно восстановленная по дороге из аэропорта, снова рассыпалась, невзирая на заколки. Глэдис подняла руку, чтобы справиться с непослушными прядями, и тут рядом возник ее муж.
– С тобой все в порядке?
Она кивнула. Мартин стоял совсем близко, она ощущала пряный запах пота. Он положил руку ей на плечо.
– Если тебе станет дурно, ты ведь мне скажешь, правда?
– Мартин, перестань! Со мной ничего не случится. Тошнота прошла, и ты сам знаешь, что доктор Карлтон подтвердила: я абсолютно здорова.
– Доктор Карлтон дала мне адрес врача в Стокгольме, – сообщил Мартин, радуясь изумлению жены. – Я сказал ей, куда тебя везу, и она одобрила.
В противном случае он бы отменил путешествие. Однако здесь, на море, где дует ветер, где волны плещут о борт, Глэдис вдруг снова показалась ему эфемерной и хрупкой.
– Ты давай иди, – отозвалась она, против воли улыбаясь краем губ. – Веди свой парусник. За мной присматривать не надо.