Ночь наслаждений

Флирт – это так мило. Но не его последствия. Она до сих пор за это расплачивается.
– Прекрасная сегодня погода, – заметила она, помолчав.
– Неужели нам больше не о чем поговорить?
Его тон был веселым и шутливым, и когда Энн посмотрела на него, оказалось, что на его губах играет легкая таинственная улыбка.
– Погода великолепная, – поправилась она.
Его улыбка стала шире. И ее тоже.
– Пойдем к Серпентину? – спросила Харриет, оборачиваясь.
– Куда пожелаешь, – благодушно разрешил Дэниел.
– Роттен-роу, – поправила Энн. Когда он уставился на нее, вскинув брови, она пояснила: – Я по-прежнему их гувернантка, не так ли?
Он отсалютовал ей, кивнул и крикнул:
– Куда пожелает мисс Уинтер.
– Надеюсь, мы не займемся математикой, – пожаловалась Харриет.
Лорд Уинстед с нескрываемым любопытством воззрился на Энн:
– Математикой? На Роттен-роу?
– Мы делали измерения, – сообщила она. – Они уже измерили среднюю длину своих шагов. Теперь будут их считать и вычислять длину дорожки.
– Очень мило, – одобрительно заметил Дэниел. – И пока они считают, ведут себя тихо и спокойно.
– Вы не слышали, как они считают, – вздохнула Энн.
Он с некоторой тревогой повернул голову к ней:
– Только не говорите, что они не умеют считать.
– Конечно, умеют, – улыбнулась она, не в силах сдержаться. Он выглядел таким смешным с одним глазом, в котором сияло удивление. Другой все еще оставался слишком заплывшим, чтобы выражать какие-либо эмоции.
– Ваши кузины все делают с большим энтузиазмом, – заверила Энн. – Даже считают.
– Значит, вы хотите сказать, – заметил Уинстед, немного подумав, – что через пять или около того лет, когда в квартете Смайт-Смитов появятся Плейнсуорты, мне страстно захочется быть как можно дальше?
– Я никогда не сказала бы чего-то подобного, – заверила она. – Но знаете ли вы, что Френсис решила нарушить традицию и скоро начнет играть на контрабасе?
Он поморщился.
– Неужели?
Оба рассмеялись. В унисон.
– Девочки! – окликнула Энн. – Сейчас к вам присоединится лорд Уинстед.
– Я?!
– Да, – подтвердила Энн, когда девочки подбежали к ним. – Он сам сказал, что очень интересуется вашими занятиями.
– Лгунья, – пробормотал он.
Она проигнорировала укол, но, когда позволила себе ехидную полуулыбку, постаралась сделать так, чтобы приподнятый уголок ее губ был ему виден.
– Вот что мы сделаем, – решила она. – Пока мы тут спорим, вы измерите длину дорожки и умножите на количество шагов и на длину шага.
– Но кузен Дэниел не знает длины своего шага.
– Именно, и вот это делает урок интереснее. Как только вы определите длину дорожки, вычислите длину его шага.
– Устно?!
С таким же успехом Энн могла сказать, что им пора учиться бороться с осьминогом.
– Это единственный способ научиться считать в уме, – отрезала она.
– Я сам предпочитаю перо и бумагу, – вставил лорд Уинстед.
– Не слушайте его, девочки. Чрезвычайно полезно считать в уме. Только подумайте, как это можно применить в жизни.
Все четверо молча уставились на нее. Очевидно, способы применения на ум не приходили.
– Покупки, – напомнила Энн, надеясь возбудить интерес в девочках. – Математика невероятно помогает делать покупки. Вы же не собираетесь носить с собой перо и бумагу, когда идете к шляпнице, не так ли?
Но девочки продолжали непонимающе смотреть на нее. У Энн возникло ощущение, что они в жизни не справлялись о цене шляпки, не говоря уже о других покупках.
– Как насчет игр? – попыталась она. – Если отточите математические навыки, невозможно представить, чего вы добьетесь в карточной игре.
– Даже не представляете, чего именно, – пробормотал лорд Уинстед.
– Вряд ли матушка хочет, чтобы мы играли в карты, – покачала головой Элизабет.
Энн услышала, как граф смешливо фыркнул.
– Как же вы намерены проверить наши результаты? – поинтересовалась Харриет.
– Очень хороший вопрос, – похвалила Энн. – И на него я отвечу завтра. – Она помедлила ровно секунду. – Когда соображу, как это сделать.
Девицы захихикали, а Энн этого и добивалась. Самоуничижение лучше всего помогает возобновить контроль над беседой.
– Мне нужно вернуться, чтобы узнать результаты, – обрадовался лорд Уинстед.
– Нет необходимости, – поспешно заверила Энн. – Мы можем прислать их с лакеем.
– Или мы можем прогуляться и принести все! – предложила Френсис, с надеждой глядя на графа. – До Уинстед-Хауса не так далеко, и мисс Уинтер любит, когда мы ходим пешком.
– Это очень полезно для тела и ума, – чопорно заметила Энн.
– Но куда приятнее, когда делаешь это в компании, – возразил лорд Уинстед.
Энн сжала губы, чтобы не дать достойный ответ, и повернулась к девочкам.
– Давайте начнем, – деловито сказала она, подводя их к началу дорожки. – Идите отсюда и вниз. Я подожду здесь, на этой скамейке.
– Вы не с нами? – встрепенулась Френсис, окидывая Энн обвинительным взглядом.
– Не хотела мешать, – промямлила Энн.
– Но вы никак не можете помешать, мисс Уинтер, – заверил лорд Уинстед. – Дорожка очень широкая.
– Тем не менее…
– Тем не менее… – повторил он.
Она резко кивнула.
– Возражение, вряд ли достойное лучшей в Лондоне гувернантки.
– Прелестный комплимент, но он едва ли побудит меня броситься в битву, – высказалась она в тон.
– Трусиха, – прошептал Уинстед, шагнув к Энн.
– Сомневаюсь, – отпарировала она, умудрившись при этом почти не шевельнуть губами. И с ослепительной улыбкой добавила: – Итак, девочки, пора. Я немного постою здесь, чтобы помочь вам начать.
– Мне не нужна помощь, – проворчала Френсис. – Хорошо бы вообще ничего не делать!
Энн только улыбнулась. Она знала, что позже Френсис будет хвастаться своими вычислениями.
– Вы тоже, лорд Уинстед, – велела Энн, глядя на него с самым благодушным выражением. Девочки уже двинулись вперед, к сожалению, с разной скоростью, так что воздух наполнился какофонией цифр.
– Но я не могу, – возразил он, кладя руку на сердце.
– Почему же? – спросила Харриет, но Энн одновременно сказала:
– Конечно можете.
– У меня кружится голова, – признался Уинстед с такой очевидной наигранной удрученностью, что Энн, не выдержав, закатила глаза.
– Это правда, – настаивал он. – У меня… что там было у бедняжки Сары? Морская болезнь.
– У Сары было плохо с животом, – поправила Харриет, осторожно попятившись.
– Но у тебя раньше не кружилась голова, – заметила Френсис.
– Все потому, что я не закрывал глаз.
Это надежно заткнуло всем рты.
– Простите? – спросила наконец Энн, которая на самом деле хотела знать, какое отношение имеет ко всему его закрытый глаз.
– Я всегда закрываю глаз, когда считаю, – пояснил он с самым честным видом.
– Вы всегда… погодите, – сказала Энн с подозрением. – Вы закрываете один глаз, когда считаете?
– Да. Не могу же я закрыть оба.
– Почему? – оживилась Френсис.
– Тогда я не смогу видеть, – пояснил Уинстед, словно ответ был ясен как день.
– Тебе не нужно видеть, для того чтобы считать, – заявила Френсис.
– Нужно.
Он лгал. Энн ожидала, что девочки протестующее завопят, но они не стали. Мало того, Элизабет выглядела крайне заинтересованной.
– Какой глаз? – спросила она.
Граф откашлялся, и Энн была совершенно уверена, что увидела, как он подмигнул сначала одним, потом другим глазом, словно чтобы напомнить, где тут пострадавшая сторона.
– Правый, – ответил он.
– Конечно, – кивнула Харриет.
Энн взглянула на нее:
– Что?!
– Ну… ведь он правша, не так ли? Дэниел, ведь ты правша?
– Так и есть, – подтвердил он.
Энн перевела взгляд с лорда Уинстеда на Харриет и обратно:
– И это естественно, потому что…
Лорд Уинстед едва заметно пожал плечами. Харриет вовремя успела спасти его от ответа, вставив: