Ночь наслаждений

Хью выпрямился. Взгляд стал острым.
– Они что-то сказали?
– Потребовали денег.
– Но они знали твое имя?
Дэниел покачал головой.
– Этого они не сказали.
Хью долго молчал, прежде чем высказаться:
– В таком случае вполне возможно, что это обычные грабители.
Дэниел скрестил руки на груди и уставился на него.
– Я же сказал, что вырвал обещание у отца, – тихо напомнил Хью. – Он тебя и пальцем не коснется.
Дэниел хотел ему верить. Мало того, он ему верил. Хью никогда не был лгуном. И мстительным тоже не был. Но, возможно, отец его обманул?
– Откуда я знаю, что твоему отцу можно доверять? – спросил Дэниел. – Последние три года он искал моей смерти.
– А я провел последние три года, убеждая его, что в этом… – Хью скривил губы и помахал ладонью над искалеченной ногой, – столько же моей вины, сколько и твоей.
– Он никогда этому не поверит.
– Не поверит, – согласился Хью. – Он упрямый осел и всегда был таким.
Не впервые Дэниел слышал, как Хью говорит об отце подобным образом, но все же был озадачен. Что-то в бесстрастном тоне Хью лишало его равновесия.
– Откуда мне знать, буду ли я в безопасности? – взорвался он. – Я вернулся в Англию, полагаясь на твои уверения в том, что твой отец сдержит слово. Если что-то случится со мной или, не дай бог, с членами моей семьи, я буду преследовать его до края земли.
Хью не собирался указывать Дэниелу на то, что, если его убьют, некому будет преследовать отца.
– Мой отец подписал контракт, – напомнил Хью. – Ты его видел.
У Дэниела даже была копия, как и у Хью, и лорда Рамсгейта, а также у поверенного Хью, получившего строгие инструкции держать ее под замком. Но все же…
– Он не первый человек, пренебрегший подписанным документом, – тихо ответил Дэниел.
– В самом деле? – Лицо Хью мгновенно осунулось. Под глазами легли тени. – Но этим документом он не пренебрежет. Я сделал для этого все.
Дэниел подумал о семье. О сестре и матери. Об озорных, хохочущих кузинах Плейнсуорт, которых он только сейчас начал узнавать снова. Подумал о мисс Уинтер и живо представил ее лицо. Если что-то с ним случится до того, как он получит возможность узнать ее…
Если что-то случится с ней…
– Мне нужно знать, почему ты так в этом уверен, – ответил Дэниел яростным шепотом.
– Ну…
Хью поднес бокал к губам и снова жадно глотнул.
– Ладно, если так хочешь знать… Я сказал ему, что, случись с тобой что-то, я покончу с собой.
Будь у Дэниела в этот момент что-то в руках, наверняка с грохотом полетело бы на пол. Удивительно еще, что он сам не упал без чувств!
– Отец достаточно хорошо меня знает, чтобы понимать: в таких вещах я не шучу, – беспечно заметил Хью.
Дэниел не мог говорить.
– Так что… – Хью сделал очередной глоток, на этот раз едва коснувшись губами жидкости. – Буду очень благодарен, если ты не позволишь прикончить себя в уличной драке. Я уж точно во всем обвиню отца и, честно говоря, предпочел бы не прощаться с жизнью без особой надобности.
– Ты спятил, – прошептал Дэниел.
Хью пожал плечами.
– Иногда я тоже так считаю. Отец уж точно согласился бы с тобой.
– Но почему ты так поступил?
Дэниел представить не мог, что кто-то еще, даже Маркус, бывший для него настоящим братом, произнес бы подобную угрозу.
Хью очень долго молчал, глядя куда-то вдаль и лишь изредка моргая. Наконец, когда Дэниел уже был уверен, что Хью никогда не ответит, тот повернулся и сказал:
– Я был глупцом, когда назвал тебя шулером. Был пьян. И думал, что ты тоже пьян. Не верил, что ты способен выиграть у меня.
– Я и не способен. Мне просто повезло.
– Да, – согласился Хью. – Но я не верю в везение. Никогда не верил. Зато верю в умение и еще больше – в логическое мышление, а в ту ночь я не мог логически мыслить. Ни в игре, ни в общении с людьми.
Он посмотрел на пустой бокал. Дэниел подумал было, что нужно вновь его наполнить, но решил, что если Хью захочет, попросит сам.
– Я виноват в том, что тебе пришлось покинуть страну, – продолжал Хью, ставя бокал на стол. – Я больше не мог жить в ладу с собой, зная, что разрушил твою жизнь.
– Но и я разрушил твою, – тихо напомнил Дэниел.
Хью улыбнулся, но улыбка коснулась только уголка губ. Не глаз.
– Это всего лишь нога.
Но Дэниел не поверил ему. И Хью вряд ли верил себе.
– Я позабочусь об отце, – пообещал Хью деловито и коротко, давая знать, что встреча подходит к концу. – Не думаю, что он настолько глуп, чтобы натравить на тебя этих громил, но на всякий случай напомню ему о своей угрозе.
– Ты сообщишь мне о результатах встречи?
– Разумеется.
Дэниел пошел к двери. А когда повернулся, чтобы попрощаться, увидел, что Хью пытается подняться. С губ Дэниела едва не сорвалось «не стоит», но он прикусил язык. Каждый мужчина нуждается в толике гордости.
Хью протянул руку, схватил трость и мучительно медленно поковылял к двери, чтобы проводить Дэниела.
– Спасибо за то, что пришел, – сказал он, протягивая руку, и Дэниел пожал ее.
– Я счастлив называть тебя своим другом, – прошептал он и ушел, но не раньше, чем увидел, как Хью быстро отвернулся. Глаза его были полны слез.
На следующий день, после того как Энн и ее подопечные провели утро в Гайд-парке, она села за письменный стол в гостиной Плейнсуортов, щекоча подбородок пером и обдумывая, какие пункты поместить в список. Сегодня у Энн был свободный день, и она всю неделю с нетерпением ожидала, когда сможет сделать накопившиеся дела и кое-что купить. Не то чтобы у нее было много денег, но она обожала ходить по магазинам. Приятно иметь хоть несколько минут для себя, когда не нужно ни за кого отвечать и ни за кем смотреть.
Однако приготовления были прерваны появлением леди Плейнсуорт, которая вплыла в комнату в шорохе бледно-зеленого муслина.
– Мы завтра уезжаем! – объявила она.
Энн в полном недоумении подняла глаза и встала:
– Простите?
– Мы не можем оставаться в Лондоне. По городу поползли слухи, – объявила леди Плейнсуорт.
– Слухи? Какие именно?
– Маргарет сказала, что слышала разговоры, будто Сара вовсе не была больна в ночь концерта и фактически пыталась его сорвать.
Энн не знала, кто такая Маргарет, но невозможно отрицать тот факт, что упомянутая леди хорошо информирована.
– Сара никогда не сделает ничего подобного, – продолжала леди Плейнсуорт. – Она такой прекрасный музыкант! И послушная дочь. Весь год ждет не дождется концерта.
Энн не могла ничего на это ответить, но, к счастью, леди Плейнсуорт ответа и не ждала.
– Есть только один способ бороться со столь злобной ложью, – продолжала она, – покинуть город.
– Покинуть город? – эхом отозвалась Энн. Меры казались чрезвычайными. Сезон только начинался, и она думала, что главной целью леди Плейнсуорт было найти мужа для Сары. Поэтому вряд ли стоило возвращаться в Дорсет, где Плейнсуорты жили на протяжении семи поколений.
– Именно, – тяжко вздохнула леди Плейнсуорт. – Знаю, Сара выглядит так, словно ее здоровье улучшилось, и возможно, так и есть. Но все в Лондоне должны думать, будто она лежит на смертном одре.
Энн моргнула, пытаясь следовать логике графини.
– Но разве для этого не требуется присутствие врача?
– Нет. Только здоровый деревенский воздух, – отмахнулась леди Плейнсуорт. – Всем известно, что в городе трудно оправиться от опасной болезни.
Энн, втайне радуясь, кивнула. Она предпочитала оставаться в деревне. У нее не было знакомых на юго-западе Англии, и она предпочитала держаться подальше от сует города. Кроме того, имелась еще одна проблема: ее увлечение лордом Уинстедом. Необходимо было задушить это чувство в зародыше, а двести миль, отделяющих деревню от Лондона, казались лучшим выходом из положения.
Отложив перо, она спросила леди Плейнсуорт:
– Как долго мы пробудем в Дорсете?
– О, мы не едем в Дорсет, и слава богу! Такое утомительное путешествие! Придется оставаться в деревне не менее двух недель, чтобы все посчитали, что Сара немного отдохнула и поправилась.