Нефертари. Царица египетская

  
Глава десятая
 
СВАДЬБА ФАРАОНА НАЧИНАЕТСЯ НА ВОДЕ
 
В тот вечер в Большом зале собрался весь двор, чтобы посмотреть на гусеницу, ставшую бабочкой. Всем хотелось увидеть племянницу царицы-еретички, девушку, которую Рамсес решил взять в жены.
Слуга провел меня вдоль большого натертого до блеска стола на помосте и усадил между Рамсесом и Уосерит. Исет расположилась рядом с царицей Туйей. Исет не хватило разума притвориться веселой, и мне стало ее жаль. Ей бы торжествовать, ведь она носит первенца Рамсеса, а она сидела с кислым, как лимон, видом. Может, Рамсес оказался не таким мужем, как ей хотелось? Исет любит изысканные драгоценности, отороченные мехом наряды… что у нее общего с Рамсесом? В отличие от Исет, которая сидела мрачнее тучи, Хенуттауи была на высоте. Над ее остротами все смеялись, а как только жрица заметила меня, то весело объявила:
— Вот и наша бабочка!
Рамсес, однако, уловил в ее голосе насмешку.
— Нефертари и впрямь словно бабочка, — заметил он. — Целый год пряталась, а потом выпорхнула — и оказалась еще прекраснее и мудрее.
— Когда Нефертари сообщила мне о своем решении стать жрицей Хатор, я огорчилась, что в Фивах ей не нашлось места. — Уосерит повернулась к сестре. — А теперь место для нее все-таки нашлось, да еще и самое высокое.
Улыбка Хенуттауи угасла Рахотеп тоже был сильно уязвлен.
— Давайте поднимем чаши, — сказала Уосерит. Она подняла свою, и все за столом последовали ее примеру. — За царевну Нефертари!
— За супругу фараона! — подхватил Анемро, а я подумала: «За которую?»
— Будем надеяться, что текущая в ее жилах кровь безбожников не даст себя знать.
На этот раз Хенуттауи зашла слишком далеко. Сети крепко сжал чашу.
— Из Нефертари такая же безбожница, как из тебя. Не сомневаюсь, что в тронном зале она будет принимать верные решения. Пусть народ ее не слишком любит, зато она уж точно не глупа!
Все присутствующие понимали, на кого намекает фараон, но взглянуть в сторону Исет никто не посмел.
Царица Туйя покачала головой, а Рамсес с негодованием произнес:
— И еще: Нефертари — моя супруга!
Фараон Сети больше ничего не сказал.
Вскоре принесли блюда с дымящейся жареной утятиной.
Рамсес повернулся ко мне:
— Прости, что так вышло.
Я улыбнулась так, как Уосерит учила меня улыбаться, когда нужно скрыть разочарование, и сказала:
— Наверное, все ждут твоего слова.
Рамсес взглянул на отца, тот кивнул, и Рамсес поднялся. В зале воцарилась тишина.
— Это празднество посвящается фараону Сети Великому, возлюбленному сыну Амона и завоевателю многих земель.
Присутствующие разразились приветственными криками. Рамсес произнес:
— Да хранят вас боги на пути в Аварис, как сохранят они радостный союз, который мы заключим перед вашим путешествием.
Среди колонн возобновились радостные возгласы, ибо со стороны придворных было бы глупо вести себя иначе. «Многие ли, — думала я, — столь же "искренни", как верховный жрец Амона? У скольких из них отцы и деды убиты по приказу Эхнатона и Нефертити?»
Крики еще не смолкли, когда Сети склонился ко мне и прошептал:
— Я подвергаю тебя опасности, но в целом Египте я никого больше не желал бы видеть на троне рядом с моим сыном. Знаешь, будь Пили жива, у нее тоже сейчас пришла бы пора замужества. Вы плыли бы в свадебных ладьях, как две сестры.
Сети погладил мою руку, и я поняла, почему он всегда был со мною так ласков.
— Спасибо. Я постараюсь тебя не разочаровать.
Я положила ладонь поверх его руки.
Фараон улыбался, но не мне. Его взгляд устремился вдаль; гораздо позже я поняла, что свадьба сына была для него событием не только радостным, но и печальным. Любой отец в таких случаях думает о счастливом будущем и одновременно вспоминает о тех родных, которые не могут в этот день радоваться вместе с ним. Когда сын готов дать жизнь своим наследникам, заставляя гончарный круг Хнума вертеться все быстрее, старый отец начинает понимать, что его собственный круг отныне замедляет ход. Но тогда я была слишком юной и не думала о таких вещах.
У двери в мои покои стоял Аша. Руки он сложил на груди, и при свете факелов я попыталась разглядеть, не сердится ли он. Увидев нас, Аша выпрямился. Уосерит из деликатности скрылась вместе с няней в моей спальне.
— Аша, — неуверенно начала я — Жаль, мы не встретились в Большом зале.
— К тебе было не подойти. Придется к этому привыкнуть.
Словно огромный камень упал у меня с плеч. Аша шагнул навстречу, обнял меня; я сделала то же самое.
— Я так рад за тебя!
— Ты же говорил…
Он кивнул.
— Я только потом понял, как сильно ты ему нужна.
От этих слов я вздрогнула. Рамсес меня любит — или я ему нужна?
— Все равно ты избрала опасный путь. Фараон Сети желает, чтобы завтра ты показалась народу. Рамсес перед избранием главной супруги должен посмотреть, как тебя примут люди. Женщин в гареме полно.
— Если ты хочешь меня обидеть…
Аша схватил меня за руку.
— Нефертари, я лишь говорю тебе правду. Жизнь фараонов протекает за стенами дворца, а я знаю, как живет народ. Я слышу, что говорят люди. Завтра тебе нужно поостеречься.
В его глазах я увидела тревогу и кивнула.
— С нами будут стражники.
— Так пусть их будет побольше. Десятка два, самое малое — что бы там ни говорил Рамсес.
— Неужели народ настолько зол? — прошептала я.
— Не знаю. Многие до сих пор помнят… — Аша не договорил. — И Нил не разливается уже четыре года… Говорят, в бедных кварталах людям нечего есть. Если к концу месяца река не выйдет из берегов, нас ждет голод, и народ станет искать виноватых.
У меня от лица отлила кровь.
— Не меня же?
— Просто будь начеку.
— Буду, — пообещала я.
Мы расстались, и я ушла к себе. В мягком свете углей лицо Уосерит выглядело нежным и прекрасным.
— Что сказал Аша?
— Он беспокоится по поводу завтрашнего дня.
— Хорошо иметь такого друга. Я не всегда буду рядом, не всегда смогу тебе помочь, и потому следует различать, кому можно верить, а кому нельзя. Как только ты станешь супругой Рамсеса, ни один человек в Фивах не скажет тебе правды.
— А Мерит? — возразила я.
— Да, Мерит передаст тебе подслушанные сплетни, но кто, например, предупредит о готовящемся заговоре? Кто расскажет об интригах вокруг трона?
Мне вспомнились слова Сети о том, что меня ждут опасности.
— В те ночи, когда Рамсес будет у Исет, приходи поговорить с Пасером. Уж он расскажет правду о том, что происходит в Фивах. А я постараюсь всегда быть рядом.
На стены спальни ложился свет тлеющих в жаровне углей. Стоя здесь, в бывших покоях Уосерит, в ее роскошном плаще, я опять задумалась — почему она так много для меня делает? Жрица вынула из-за пояса маленькую статуэтку богини Хатор.
— Положи себе под подушку, и богиня поможет тебе зачать.
— Спасибо.
Я погладила пальцем лицо богини. Статуэтка из черного дерева изображала богиню с такой же высокой прической, какую носила Уосерит, — с небольшими рогами и солнечным диском.
— Завтра тебе понадобится много сил. Укрепи свой дух.
Уосерит обняла меня.
Едва дверь за жрицей закрылась, Мерит выскочила из своей каморки и бросилась ко мне.
— Ты уже решила, чем умастить волосы?
Я покачала головой.
— А чем кожу умастить?
— Не знаю.
— Так поторопись. Фараон сейчас придет!
Я поспешила в туалетную комнату и выскользнула из туники, а Мерит наполнила ванну горячей водой.
— Что тебя беспокоит, госпожа? Завтра твоя свадьба, и все будет позади.
Мерит попробовала воду рукой и сделала приглашающий жест.
— Аша сказал — нужно быть готовыми ко всему, — сообщила я.
От света ламп по воде плыли радужные пятна. Шагнув в ванну, я почувствовала запах лотосового масла, которое няня добавила в воду.