Нефертари. Царица египетская

Мерит опустила подбородок, и пеликаний мешок у нее на шее сердито заколыхался.
— Много твой Аша понимает! Когда-нибудь ты станешь высокой и красивой, словно сама Исида [13]! Ну, если не такой же высокой, то уж красивой точно, — на всякий случай оговорилась няня. — У кого еще во дворце такие глаза? Они у тебя как у матери. А улыбка, как у твоей тетки.
— Нет у меня ничего, как у тетки, — сердито ответила я.
Впрочем, Мерит выросла при дворе Нефертити и Эхнатона, и кому, как не ей, знать, так ли это. Отец ее был могущественный визирь, и Мерит нянчила детей самой Нефертити. Когда в Амарну пришла чума, погибла вся семья Мерит и две дочери Нефертити. Мне няня о них не рассказывала, и я понимала: она не хочет вспоминать о беде двадцатилетней давности. Еще я знала от Пасера, что верховный жрец Рахотеп служил некогда моей тетке, но спрашивать об этом у Мерит я боялась. Таково было для меня собственное прошлое — прищуренные глаза, шепот, неизвестность.
Я покачала головой и пробормотала:
— Ничего у меня нет общего с теткой.
Мерит подняла брови.
— Может, Нефертити и была еретичкой, но она — первая в Египте красавица на все времена.
— Красивее, чем Хенуттауи? — не поверила я.
— Хенуттауи рядом с ней, как бронза рядом с золотом.
Я попыталась представить лицо красивее, чем у Хенуттуи, но не смогла. В душе я даже пожалела, что в Фивах не осталось изображений Нефертити.
— Думаешь, Рамсес выберет Исет, потому что я в родстве с Отступницей?
Мерит укрыла меня одеялом, и Тефер протестующе мяукнул.
— Думаю, Рамсес выберет ее потому, что тебе тринадцать, а ему — семнадцать. Но скоро, моя госпожа, ты станешь взрослой и будешь готова принять судьбу, которую себе изберешь.
  
Глава вторая
 
ТРИ СТРОЧКИ КЛИНОПИСЬЮ [14]
 
Последние семь лет я каждое утро отправлялась из своих покоев в маленький храм Амона неподалеку от царского дворца. Там, под известняковыми колоннами, мы, ученики эддубы, сидели и хихикали, дожидаясь, пока к нам, шаркая, приблизится наставник Оба. На ходу он, словно мечом, разил посохом каждого, кто не уступал дороги. В храме жрецы окуривали наши одежды священным благовонием кифи, и от нас пахло благословением Амона. Мы с Рамсесом и Ашой обычно наперегонки неслись к белому зданию эддубы, но после вчерашней коронации все стало иначе. Рамсес больше не придет, а Аша без него бегать постесняется. Будет говорить, что он уже взрослый. А потом тоже меня покинет.
Мерит вошла в спальню, и я хмуро последовала за ней в туалетную комнату. Я подняла руки, и она застегнула на мне полотняный пояс.
— Чем тебя сегодня умастить — миртом или шамбалой?
Я пожала плечами.
— Какая разница?
Мерит нахмурилась, откупорила фиал и стала натирать мне щеки густой миртовой мазью.
— Не делай такое лицо! — потребовала она.
— Какое?
— Как у Беса [15].
Я спрятала улыбку. Бес — бог-карлик, покровитель деторождения; своими гримасами он отпугивает от новорожденных Анубиса, чтобы тот не забрал младенцев в царство мертвых.
— Не пойму, чего ты дуешься, — сказала Мерит. — Одна ты не останешься — в эддубе полно учеников.
— Они хорошо со мной обращались только из-за Рамсеса. По-настоящему со мной дружат только Аша и Рамсес. Никто из девочек не охотится и не плавает.
— Тогда тебе повезло, что Аша еще ходит в эддубу.
— Скоро перестанет.
Я нехотя взяла мешочек с принадлежностями для письма. Мерит проводила меня до дверей и крикнула вслед:
— Будешь корчиться, как Бес, Аша еще скорее от тебя убежит!
Мне было не до шуток. Я пошла к эддубе самой длинной дорогой: через восточный выход, что вел в тенистый двор позади дворца, потом мимо выстроившихся дугой храмов и казарм, отделявших Малькату от холмов. Дворец этот часто сравнивают с жемчужиной, спрятанной в крепкой раковине. С одной стороны — холмы из песчаника, с другой — озеро, выкопанное по приказу моего акху [16], чтобы лодки могли причаливать прямо к ступеням тронного зала. Малькату выстроил Аменхотеп Третий для своей супруги царицы Тии. Когда его зодчие сказали, что построить такое невозможно, он создал проект сам. И вот, глядя на его творение, я медленно обошла вокруг арены, мимо казарм, окруженных пыльными площадками, потом прошла мимо домов для прислуги и повернула на запад. Подойдя к озеру, я решила посмотреть на свое отражение в воде.
Вовсе я не похожа на Беса. Прежде всего, у него нос куда больше. Я скорчила лицо, какое обычно бывает у статуй Беса, и позади меня кто-то рассмеялся.
— Любуешься своими зубами? — спросил Аша. — А что это за гримасы?
Я уставилась на него.
— Няня говорит, я похожа на Беса.
Аша отступил на шаг и стал меня разглядывать.
— Да, некоторое сходство имеется: щеки толстые… и ростом ты не вышла.
— Хватит!
— Я, что ли, тут кривлялся?
Мы пошли к храму.
— Значит, твоя няня сообщила тебе новости? — спросил Аша. — Рамсес, наверное, женится на Исет.
Я молчала, глядя в сторону. Стоял жаркий месяц тот; солнце рассыпало над озером лучи, и вода казалась покрытой золотой сетью.
— Если Рамсес собрался жениться, — заговорила я наконец, — почему он нам даже не сказал?
— Наверное, сам точно не знал. В конце концов, решает фараон Сети.
— Но она же совсем не подходит Рамсесу! Она ни плавать не умеет, ни охотиться, ни в сенет [17] играть. Она даже языка хеттов не знает!
Наставник Оба смотрел, как мы приближаемся, и Аша, затаив дыхание, прошептал:
— Сейчас начнется.
— Вот спасибо, что изволили явиться! — воскликнул Оба.
Двести учеников повернули к нам лица; наставник замахнулся на Ашу посохом.
— Встать в ряд! — Он вытянул Ашу палкой по икрам, и мы метнулись на свои места — По-вашему, Ра [18] выплывает в лодке, когда ему заблагорассудится? Нет! Он всегда появляется вовремя. Всегда успевает к восходу!
Вслед за наставником мы отправились в святилище. Аша оглянулся на меня.
На полу для нас были расстелены циновки. Мы уселись по местам и стали ждать жрецов. Я шепнула:
— Спорим, Рамсес сидит в тронном зале и мечтает попасть к нам.
— Не знаю. Так ему хоть не приходится иметь дело с наставником Оба.
Я подавила смешок: в комнату, распространяя запах ладана, вошли жрецы и начали исполнять гимн Амону.
«Слава тебе, Амон-Ра, повелитель царей земных, ты старше всего сущего, ты древнее небес, ты опора всего сущего. Повелитель богов, царь истины, создатель всего, что наверху и внизу, слава тебе!»
Комнату наполнял запах благовоний; один из учеников закашлялся. Наставник Оба свирепо обернулся к нему, и я, толкнув Ашу локтем, сжала губы в тонкую злобную линию и изобразила, как ворчит Оба. Кто-то рассмеялся, и Оба быстро обернулся.
— Аша и царевна Нефертари!
Аша вытаращился на меня. Я не выдержала и хихикнула.
Когда мы все вышли из храма, я не стала предлагать Аше добежать до эддубы наперегонки.
— Не пойму, отчего жрецы нас не выставили, — сказал он.
Я ухмыльнулась.
— Потому что мы из царской семьи.
— Ты-то из царской семьи, — возразил Аша. — А мой отец — воин.
— Военачальник.
— Все равно, я — это не ты. У меня нет покоев во дворце, нет своих слуг. Мне нужно быть осторожнее.
— Было так смешно!
— Чуть-чуть, — признал он.
Мы подошли к белым стенам эддубы. Здание приютилось на склоне холма, словно жирный гусь. Приблизившись к открытым дверям, Аша замедлил шаги.
— Как думаешь, чем будем заниматься сегодня? — спросил он.
— Наверное, клинописью.
Аша тяжело вздохнул.
— Нельзя, чтобы моему отцу опять послали скверный отзыв.