Улыбнись мне (СИ)

— Да, конечно, её дом в конце улицы. Белый такой.
— Ага, спасибо большое, — Тэхен быстро поблагодарил и уже приготовился рвануть по указанному адресу, но женщина его остановила.
— Только там, это, траур у них. Родственники приехали после похорон. У Джию бабушка скончалась вчера днем. Бедненькая девочка, — женщина заохала с горечью и, взявшись за сердце, пошагала дальше.
Тэхен замер на минуту, переваривая в голове всё.
«У меня тоже есть бабушка…» — тихий и приятный голос Джию тут же возникает в голове, а её лик в тот день прямо перед глазами.
«Только она больна…» — тут же её ясные карие глаза, в которые Тэхен так любит смотреть, вмиг мрачнеют и наливаются слезами, а пухлые губы дрожат.
— Черт… — вздыхает Тэхен, прикрывая глаза. Это всё-таки случилось. И теперь он понимает, что не только это их недоразумение со спором сыграло своё. Он сейчас может только представить, насколько Джию плохо, она наверняка сильно дорожила бабушкой.
Несмотря на то, что Тэхен понятия не имеет, что скажет Джию, когда встретит, он всё же движется в конец улицы и останавливается неподалеку от нужного дома, прячась за фонарным столбом. Видит, как многие люди в черных одеяниях заходят в дом, приветствуя плачущих маму и папу Джию и саму девушку у входа. Ким была тоже одета в красивое черное платье, и сейчас её кожа в сочетании с темной материей казалось ещё бледнее. Даже былой розоватый оттенок губ и вовсе исчез. На лице ни одной эмоции, глаза заплаканные, но девушка то и дело смотрит вниз, будто прячет это. Она нехотя приветствует гостей и нехотя принимает объятья тетушек и их соболезнования.
Тэхен чувствует её боль прямо отсюда. На расстоянии пары метров. Он видит, как ей тяжело сейчас стоять там и сдерживать слезы. Он бы хотел подойти ближе, да только боится. Боится её спугнуть, сделать ещё хуже своим появлением. Ведь для неё он всё ещё предатель, и если он не объяснится, это может ранить её ещё сильнее.
— Держись, милая, мы с тобой, — обнимает последняя родственница и, всхлипнув, входит в дом.
— Идем, — когда гостей на горизонте уже не видно, мама приобнимает дочь и обе почти входят в дом, как Тэхен всё же решается и срывается с места, подбегая ближе. Он окликает девушку, и она вместе с мамой разворачивается, заплаканными глазами осматривая парня. — Ладно, мы ждем тебя, — женщина, поняв, что им нужно уединиться, покидает парочку, закрывая за собой двери. Джию же пока не уходит, решив выслушать Тэхена, а сам парень медленно шагает вперед и подходит ближе, осматривая болезненное лицо Ким, её потресканные губы и покрасневшие от слез глаза.
— Зачем ты пришел? — глядя в никуда отрешенным взглядом, спрашивает девушка.
— Я не мог не прийти… Ты как? — он хочет потянутся к её плечу, да только девушка тут же дергается, не позволяя этого сделать.
— А сам как думаешь? — она поднимает на него взгляд полный слез и обиды. — Лучше уходи, я тебя видеть не хочу, особенно сейчас… — она разворачивается, но Ким мигом дергается и останавливает её, успев схватиться за ледяные пальцы рук. Джию замирает, не развернувшись, так и стоит.
— Подожди. Я ведь помочь хочу. Не отталкивай меня, выговорись, тебе станет легче.
— Кому-кому, а тебе я точно никогда не смогу выговориться, — то ли прошептала, то ли прошипела девушка и попыталась выдернуть свою ладонь, но не вышло. Тэхен ещё сильнее перехватил её, а после и вовсе потянул девушку куда-то. Оказавшись на заднем дворе дома, он высмотрел небольшую деревянную лавочку в конце садика и усадил Ким на неё, сам присев рядом.
— А вот и нет. Ты и раньше мне выговаривалась. Ты рассказала мне о бабушке. Кому бы ты ещё так доверилась из нашей школы, как не мне? Ты можешь мне доверять, — Тэхен хотел донести до неё только лишь это. Чтобы она вновь поверила ему, чтобы выговорилась, чтобы они вновь сблизились.
— В любом случае, я не привыкла говорить вот так… — рассматривая свои бледные худые ладошки, промолвила девушка, и Тэхен тут же спохватился.
— Хорошо, поступим по-другому, — он развернулся на лавочке в другую сторону так, чтобы их спины соприкасались. — Теперь я не смотрю на тебя. Представь, что меня тут просто нет. И рассказывай… Я всё выслушаю, и увидишь, тебе станет легче.
Джию сейчас именно этого не хватало. Поддержки, заботы, такой, какую дарила ей бабушка. Тэхен был чем-то с ней схож, забавный, немного странный, но всегда понимающий и пытающийся помочь. Впрочем, на первый взгляд он именно такой, и девушку всегда подобное поведение растармашивало, заставляло оживиться, слушаться. И сейчас… Ей хочется рассказать всё, выговориться. Ей и правда стало бы легче. Но разве ему можно верить после того, что она узнала? Почему Джию не чувствует опасности? Может, её нет на самом деле?
— Бабушка была единственным человеком, кто понимал меня, — и Джию начинает свой рассказ. Тэхен сидит близко, всё слышит, но не видит её лица. Он запрокинул голову вверх и принялся рассматривать оранжево-золотые листочки дуба, что один за другим срывались с ветки и не спеша летели вниз, приземляясь на мягкую, прогретую солнцем, землю. — Родители часто на работе, только утром и поздним вечером мы видимся друг с другом, а бабушка дома всегда. И ужин приготовит, и чаем напоит, и расспрашивает о школе, и… — Джию на миг запнулась. Вспоминать всё это, рассказывать слишком трудно. В горле подступает комок слез, но она с трудом проглатывает его, успокаиваясь. А Тэхен ждет. Ничего не говорит, понимая, что это не так-то и просто вот так вот рассказывать о том, что причиняет неимоверную боль. — Она была единственным человеком в мире, с которым я могла быть самой собой. Не скрываться, не притворяться немой или… глухой. Быть веселой, болтливой девушкой, которой меня уже давно никто не видел. Только она меня понимала, только она могла поддержать и утешить, а теперь… Её больше нет, — последнее слово сорвалось с губ, и Джию ненадолго замолкла, переводя дух и собираясь с мыслями. — Нет больше ни поддержки, ни утешения, ни понимания… Если бы не бабушка, я бы уже давно сломалась, — Джию шмыгнула носом и подняла голову к синему небу. С глаз полились слезы, и в наступившей тишине Джию так удивилась, потому что давно не плакала при ком-то чужом.
— Теперь я знаю, насколько дорога она была тебе. Все мы рано или поздно теряем самых дорогих людей, только потом… приобретаем новых, — Тэхен разворачивается, не долго смотрит на сотрясающиеся плечи отвернутой Джию. Она плачет. Этого хватило для того, чтобы не сдержавшись Тэхен впервые позволил себе большее, нежели простые касание. Он крепко обнял плачущую со спины, прижимаясь щекой к нежной шее, чувствуя, как Джию замирает, заметно растерявшись от подобного действия, как громко вздыхает, шмыгает носом и шумно втягивает воздух носом, пытаясь прийти в себя. — Пожалуйста, поверь мне, я никогда бы не причинил тебе вреда. Никогда бы не предал тебя. Просто это невозможно.
— Разве? — издает безнадежное Джию, негромко хмыкнув. — Меня уже однажды предавали… Я слишком слабая и наивная, чтобы понимать такое сразу. Но я учусь на своих ошибках, и…
— Это невозможно, знаешь почему? — не слушая дальше, перебивает Тэхен. — Потому что я тебя люблю, вот почему.
От услышанного — разряд по телу. Джию вновь замирает, слезы куда-то ушли, а осталось только осознание. И всё равно никак не верится. В голове тысяча мыслей, за спиной такой теплый Тэ, его руки вокруг плеч притягивают к себе ближе. Щекочущее шею горячее дыхание и тихое сопение у уха.
— Ты первая такая, кто настолько зацепил меня. Знаешь, я всегда считал тебя закрытой книгой, которая была очень интересной, но которую хотелось прочесть только мне. И теперь я понимаю, что это не зря. Я очень люблю тебя, Ким Джию, и никому не дам в обиду. Пожалуйста, верь мне.
И внутри щелкает что-то, что-то меняется, сердце уже по-другому бьется, совершенно другие мысли заполняют голову. Сомнения исчезают. И Джию понимает, что это и правда неспроста.
Неспроста.
Тэхен тоже не такой, как другие. Он всегда был рядом, всегда пытался развеселить, всегда пытался подарить улыбку, взамен требуя только отдать свою.