Конвой

— Это правда, парень, так же как и то, что мой трейлер — Машина Любви. Держись на связи.
Пиг Пэн, прибавив газу, обошел три грузовика Конвоя и проскочил мимо большой цистерны, везущей «Шартрез», которая лениво подползала к перекрестку.
— Вызов. Вызов один-девять, — произнес Пиг Пэн в микрофон. — Машина Любви спрашивает, есть ли поблизости грузовики на хайвеё. Кто меня слышит, отзовитесь.
В грузовике свинцового цвета сидел за рулем Лысый Орел, ветеран бессчетных миль, чья жизнь, проведенная на колесах, прошла весь обратный путь и вернулась на круги своя к поздним сорока. Это был маленький приземистый человек, чья голова — как видно из прозвища — была абсолютно лишена волос. Макушку венчал кожаный берет, который Лысый Орел снимал только на время сна.
— Тэн-Роджер. Слышу тебя, Машина Любви, — ответил он осторожно скрипучим голосом.
— И что ты делаешь? — поинтересовался Пиг Пэн.
— Жду тебя. Я слышал, что ты говорил за последние полчаса, поэтому знаю, что происходит. Мы ужасно хотим, чтобы ты принял наши поздравления по поводу удачно завершенной работы.
— Мы тоже благодарим тебя. — Большая часть конвоя проезжала сейчас перекресток.
— Десять-четыре. Если с тобой все будет в порядке. Крадущаяся Змея, Буйвол Билл и я, Лысый Орел, — мы будем искренне гордиться тем, что вы позволили нам стать частью вашего Конвоя.
— И нас не забывайте, — раздался в динамике голос водителя цистерны.
— Конечно, конечно, — ответил Пиг Пэн сразу обоим. — Давайте пристраивайтесь сзади.
— У нас тут группа длинноволосых друзей Иисуса, — заметил в зеркало Буффало Билл. — Ребята, вы идите вперед. Я, если вам все равно, встану замыкающим.
— Почему бы нет, брат, конечно, — ответил голос из трейлера «Шартрез», у которого с двух сторон огромными буквами через весь борт шла надпись: «Труби, если ты собираешься на небеса», — У тебя есть Преподобный Джошуа Дункан Слоан из «Церкви Странствующих Чужеземцев». Я не видел, чтобы в Библии было сказано: «Ты не должен до упора давить на педаль газа».
— Это так, — заметил Пиг Пэн. — Преподобный Слоан, ты только что встал сбоку от нас Мы по-настоящему счастливы иметь Бога на своей стороне.
Утенок чуть убавил звук своей рации во время болтовни между Конвоем и новыми рекрутами.
— Ты всё время в пути? Я имею в виду… — не договорила Мелисса.
— Сейчас — да. Мне нравится быть в движении. — Тракер взглянул на неё, измерив с головы до ног. — Мне кажется, ты сейчас в одной лодке с нами.
Мелисса откинула со лба прядь волос
— Сейчас — да, — согласилась женщина. — Когда-нибудь я остепенюсь.
Утенок рассмеялся про себя: «Это как раз то, о чем я привык думать».
Трейлер Утенка как раз миновал перекресток, где сбоку от хайвея один за другим стояли три грузовика, а еще два медленно подкатывали по боковой дороге с противоположной стороны. Пиг Пэн взял на себя роль полноправного представителя Конвоя и был занят пристраиванием вновь прибывших в конец колонны.
Конвой увеличился до двенадцати, потом до пятнадцати, а потом до семнадцати машин, оккупировавших дорогу. Большинство составляли большие дальнобойные грузовики, но был и один фургончик с трафаретной надписью «Розовое масло Адамаса», гордо взирающей с борта. За ним шел яркий, разрисованный золотыми листьями грузовик с черной полосой букв вдоль цистерны. Надпись гласила: «Септик Сэм — твой ассенизатор. Ты ср. ь — мы выгребаем».
Мелисса высунула в окно голову, чтобы увидеть размеры Конвоя. Она была восхищена.
— Невероятно! Я никогда не видела ничего подобного. Что они делают? Откуда они все взялись?
Утенок пожал плечами.
— Ты не меня спрашивай, а их. Я всего лишь бедный парень, пробирающийся в Биг Инди.
— Куда?
— В Индианаполис. Если я попаду туда, то когда-нибудь смогу вернуться обратно. А пока, на некоторое время, затеряюсь там.
— А что будет с другими?
— С ними? Ты хочешь сказать, они — мое прикрытие? Когда придет время, каждый поедет своей дорогой.
Мелисса нахмурила брови. Все как-будто ясно, но что-то, кажется, она упустила. Утенок решил немного просветить се.
— Смотри: это всего лишь конвой. Только немного больше, чем обычно. Это единственный способ борьбы с копами.
— Не собираешься же ты сказать мне, что это всего лишь игра! — Мелисса в негодовании откинулась на спинку сиденья.
— Не совсем, — объяснил Утенок. — Для тракера мили — это деньги. Когда ты занимаешься этим, все основывается на том, чтобы покрыть максимальное расстояние за минимальное время. Сейчас старый полицейский получил лицензию на грабеж. Он имеё т право штрафовать тех тракеров, кто превысил лимит скорости в пятьдесят пять миль. У копа есть радар и постановление, которым он руководствуется. Нет ничего проще, чем выписать тракеру квитанцию — и спустя совсем немного времени он получает новое звание.
— Хорошо, допустим, так, — с сомнением в голосе произнесла Мелисса и задала вопрос, который давно уже крутился на кончике её языка: — Но почему все эти грузовики покинули штат, следуя за тобой?
— Откуда я знаю? Возможно, потому, что они не из этого штата, — философски ответил Утенок. Потом, видя, что его собеседница все еще в растерянности, продолжил: — Смотри, когда я веду машину, я просто веду машину. Большинство водителей думают о чем угодно, только не об этом.
Их мысли сосредоточены на бейсболе, или на женщинах, а может быть, в их головах складываются стихи или крутятся рассеянные мысли о том, что они будут делать, когда им исполнится девяносто девять лет. И тогда эти никчемные люди выбираются из своих домов в поисках неприятностей. Может быть, им понравится одна-единственная стычка с патрульным за все время, кто знает? Что касается меня — я осторожный сукин сын.
— Ты? Осторожный? Мы уголовные преступники. Мы беглецы, делающие девяносто миль в час и не знающие, что нас ждет, а ты говоришь мне, что ты осторожный?
Утенок серьезно посмотрел на Мелиссу.
— Если говорить о случившемся, я сделал то, что должен был сделать и что делал всегда. Ты действительно хочешь знать, почему эти грузовики, выстроившись в колонну, следуют за мной? Потому что я концентратор, вот почему. Я думаю о своей дороге, своей скорости и своих шансах. И когда, сложив все это вместе, я получаю наилучшеё решение — но никак не раньше — я говорю: «Педаль до пола».
Мелисса задумчиво посмотрела на мужчину.
— Полный калибр, — мягко произнесла она.
— Что?
— У меня был дядя, который так говорил. Я думаю, он имел в виду чуть больше, чем ты, говоря «педаль до пола».
— Что с ним случилось?
— Он летел на собственном самолете из Феникса в Акапулько в марте прошлого года и пропал без вести. Место аварии так и не было найдено. Ему было шестьдесят восемь… Я любила его.
— Рано или поздно — каждый покупает себе самолет, — проговорил Утенок. — Я думаю, важно не когда, а как это происходит.
— Как забавно. Именно эти слова любил повторять мой дядя, когда мы говорили ему, что он слишком стар, чтобы летать.
Мимо окон дизеля пронеслась надпись: «Таможенный пункт взвешивания. Остановка обязательна для всех грузовиков». Вскоре показался сам пункт — маленькое строение на невысокой горке в центре асфальтированной площадки величиной с полмили. Когда тракеры достигли этого участка, Утенок нажал на акселератор и с ревом пронесся мимо. Остальные участники Конвоя последовали его примеру.
Внутри здания скучал офицер Элфонт Джитер. Он делил свое внимание между «Плейбоем» трехмесячной давности, который прочел по крайней мере уже дважды, и вялым наблюдением за проезжающими автомобилями, как вдруг большой черный Мак с забавной игрушкой на решетке радиатора просвистел мимо, даже не снизив скорость. За ним промчался еще один грузовик, потом еще один, и еще…
«Боже всемогущий, их, должно быть, не меньше двадцати сразу, и все пролетели мимо, как будто дьявол несется за ними по пятам». Его первой мыслью было побежать к патрульной машине, стоящей позади лачуги. Но тут он вспомнил, что все эти грузовики очень напоминали ночной кошмар, неудержимо стремящийся воплотиться в жизнь, и вместо машины помчался к рации.