Конвой

— Да, и кое-что еще для компании… Ты настоящеё трепло.
— Ну, нам надо поближе познакомиться, друг, — осторожно ответил Машина Любви. — Надеюсь, ты найдешь способ лично проверить мою болтовню. Как насчет этого?
— А теперь постарайся, чтоб у тебя кишки не вывалились от смеха, — предупредил Утенок, широко ухмыльнувшись. — Ты не узнаешь, кто с тобой говорит?
— Нет.
— Это Резиновый Утенок, старый ты бандит. Привет, Спайдер Майк, — приветствовал он второго тракера. — Это Резиновый Утенок из Альбукерке.
— Неужели тот, который так тянет из полиции жилы, что она гоняется за ним? — Спайдер Майк растягивал слова, как большинство жителей Техаса. У него был молодой голос, низкий и мягкий.
— Похоже, это он. Мы имеё м самую надежную переднюю дверь  [6]в этом никудышном бизнесе. Резиновый Утенок родился с радаром на патрульных копов. Ты с нами, Спайдер Мак? Ответь.
— Десять-четыре. Понял тебя. Рад идти вместе с тобой, Резиновый Утенок. Моя последняя любовница с полпути вернулась домой рожать, а мы вдавим педаль в пол, чтобы быть дома к этому дню. Четыре-десять.
— Конечно, ты обрадуешься еще больше, когда узнаешь, что мы собираемся отлично провести время, мальчик, — влез в разговор Машина Любви. — Старина Резиновый Утенок постоянно держит педаль газа вжатой в пол. Но не это главное. Он ни разу не попадался патрульным. Человек чести. Когда ты в последний раз получал квитанцию на штраф, Утенок?
— Я все так же чист, хвала всем святым. Но сегодня был близок к тому, о чем ты говоришь. Куда держишь путь, приятель?
Спайдер Майк, который вдруг заскромничал, как белобрысый мальчишка в свои неполные двадцать, отключил микрофон и оставил двух других мужчин разговаривать.
— В Атланту, — неохотно ответил Машина Любви.
— Атланта? — в голосе Утенка явно слышалось дикое удивление. — Какое же дерьмо ты туда тащишь? Это твой новый маршрут, не так ли?
— Да, — подтвердил Машина Любви. — Новое задание в Атланте.
— И что за груз? Мне отсюда не видно. У тебя рефрижератор?
— Нет. У меня нет холодильной камеры.
Утенок сдал чуть левеё, чтобы в зеркало лучше было видно то, что движется сзади.
— Послушай, Машина Любви, — хихикнул он, — Уж не везешь ли ты этаких подвижных веселых девушек, а?
Спайдер Майк снова вступил в разговор:
— Точно, их-то он и везет. Его трейлер совсем близко от меня, и я могу сказать тебе.
Конечно, он знал, потому что ехал позади Машины Любви и видел, что его кузов полон самых вонючих, самых грязных свиней, которых когда-либо перевозили с одного места на другое.
— Не смейся. Только не смейся, Утенок, — предупредил Машина Любви. — Я не вижу ничего смешного в этом проклятом грузе. Я знаю.
— Да я не смеюсь, совсем не смеюсь. Я просто не ожидал увидеть свиней в твоем передвижном публичном доме.
— Хорошо, приятель. Это не смешно. Милосердие — это трагедия, вот что это такое. Обычную награду за него ты видишь сейчас в грузовике. Свинство! Женщины при взгляде на мою машину пускаются в авантюру. И здесь же я везу свиней. Ты спрашиваешь, как мой замечательный трейлер собирается везти меня обратно, если сейчас я заставляю его тащить этих вонючих свиней?
— Тебе придется поменять название. Вместо Машины Любви на время этого рейса ты будешь именоваться Свиным Загоном, — заметил Спайдер Майк.
— Погодите-ка минутку, мистер Спайдер Майк. Мне понадобились годы, чтобы заполучить это прозвище — Машина Любви.
— А меня не волнует, как долго ты на ней работаешь, на своей Машине Любви. Свиной Загон. Все, что я знаю, — это вонь, которая доносится до моей кабины. И я собираюсь прибавить газу, чтобы ты ехал в самом конце этого конвоя. Только там тебе и место.
— Ты сначала соберись догнать меня, — взвизгнул Свиной Загон в микрофон. — Педаль до пола! Догоняй! Пока!
Утенок рассмеялся про себя над тем, что увидел за своей спиной в боковое зеркало. Он ровно шел на одной скорости и оставался впереди обоих затеявших это соревнование. Чтобы достойно закончить этот день, ему требовалось в течение нескольких часов держаться перед плетущимся в хвосте грузовиком, битком набитом свиньями.
Свиной Загон — кажется, это прозвище подходило его приятелю даже больше, чем Машина Любви. Утенок мысленно вернулся в те годы и мили, в течение которых знал этого человек: Старина Свиной Загон был отличным парнем, но тот факт, что в этот рейс он взял такой груз, напоминал Утенку старшеклассника, который есть в любой школе: все, что он может предложить женщине, это прокатить её на своей суперхромированной, четырехместной машине с двумя клаксонами. Но даже это не делало ему чести. Однако он был хорошим парнем, а любая компания для долгого пути через пустынные равнины была болеё чем желательна.
— Эй, — позвал Утенок в микрофон. — Ты что-нибудь слышал о старине Языке Ящерицы? Может, видел его? До меня дошли слухи, что он переселился в другое место.
— Последний раз, когда я его видел, он сидел в баре «Старый Мексиканец» и был в стельку пьян. Мне показалось, в тот момент никакие заботы не обременяли его.
Внезапно их разговор был прерван вторгшимся в передатчик голосом. Говоривший находился впереди них.
— Вызывает один-девять. Говорит Болтун. Вызываю Утенка. Похоже, я перед тобой у отметки три-пять-ноль.
— Понял тебя, Болтун, — отозвался Утенок. — Я на отметке три-четыре-три, и мне нужны сведения о патруле.
— В поле зрения нет ни одного. Все чисто и зелено. Держусь на связи.
— Отлично, Болтун. Похоже, ты скоро встретишься со мной и еще двумя, сидя в своем катящемся кресле. Мы приближаемся.
— Десять-четыре. Определенно, мне это по душе. Но если вы хотите ехать вместе со мной, вам придется двигаться побыстреё, потому что мой старый мальчик не знает другого способа езды, кроме как с педалью, вжатой в пол.
— Тен-Роджер  [7], Болтун, — закончил Утенок разговор. — Что вы там двигаете, семьсот сорок седьмой «Боинг», что ли?
Судя по гудкам и свисту в передатчике именно на это и похоже. Старина Джимми может потерять двери прямо где-нибудь по дороге. Их сдует ветром.
— Вранье! Это чушь! — прервал Свиной Загон. — За исключением, может быть, моего привычного к таким гонкам Мака-Два Бульдога  [8].
— Как называется твой трейлер? — усмехнувшись, спросил Болтун.
— У меня Машина Любви, и я вожу самый мощный Мак с супер-прицепом, который ты когда-либо видел.
Неожиданно связь с Болтуном прервалась. В динамике раздались щелчки, треск, а потом голос Болтуна произнес:
— Ладно, ладно… Насколько я слышал, Бульдоги вонючие, очень вонючие…
Для Пиг Пэна  [9]это оказалось последней каплей за все время этого проклятого рейса.
— Хорошо. Вот что я схажу тебе, мистер Болтун, — начал он с преувеличенной вежливостью. — Сейчас увидим. Мы сделаем это прямо здесь сию же минуту. И еще до того, как ты сможешь сказать: «ОМС-Джим ми — это просто куча дерьма», мой Бульдог будет кусать за задницу твоего ощипанного, потрепанного осла. Давай! Начали!
Свиной Загон вывел большой Мак во вторую полосу и действительно прибавил скорость. Перед ним и позади него Утенок и Спайдер Майк шли в своем ряду, также набирая скорость. Когда они с ревом приблизились к повороту и вывернули рули вправо, в поле их зрения попал единственный автомобиль — белый «плимут», скорость которого не превышала установленного лимита. Он ехал в крайнем правом ряду.
В этом «плимуте», надеясь на то, что эти трое болванов не заметят антенну СВ-рации на его машине еще несколько секунд, сидел бич шоссе один-сорок, человек курсировавший и наводивший страх на всех юго-западных дорогах — сержант Лайл Уэллэйс из департамента шерифа округа Натош, штат Аризона. Лайл в среднем за неделю арестовывал тракеров больше, чем любой другой офицер в штате за несколько месяцев.