Снежный ворон (СИ)

- Тебе легко говорить. Ты никогда не хотел того же, что и я.
- Нет, Виктор. Мне как раз таки говорить очень трудно. У меня за плечами шестьдесят лет жизни, из которых сорок - в строю. Я видел, как умирали пилоты, своей жизнью и смертью доказавшие всем, что достойны быть увековечены в будущих поколениях. Они, соль этой сраной земли, уходили в небытие, потому что какой-то яйцеголовый находил в их генах что-то не то: какой-то врожденный дефект, генетическую несовместимость, физические недуги и многое другое. Ты хочешь сказать они тоже прожили жизнь зря? Нет, жизнь их была ненапрасной. Благодаря им, мы сейчас имеем все это, а не валяемся истлевшим трупом на задворках Вселенной. Священный пул - это Олимп, не каждому дано туда попасть.
5 
«Новая жизнь - старый мир.
Крик ворона заставил открыть глаза и посмотреть перед собой. Черный лес сплошной стеной надвигался на него. Шел фалангой оскалившихся копьями солдат, чтобы у самых ног, когда гибель была уже неминуема, остановиться. Им не было числа, невозможно было даже примерно сказать какое войско стояло сейчас перед ним, какие силы заставили его, как и эти деревья, пробудиться от вечного сна и подняться над мертвой землей, стряхивая с плеч налипшую грязь.
- Кто вы? - спросил он пустоту, не сводя глаз с леса. - Зачем вы здесь?
Ответа не было. Лишь шум еще висевших на ветках листвы дал понять рыцарю, что он здесь не один. Что есть еще живые существа помимо него, пусть не имевшие возможности говорить, выражать свои мысли привычным для всех живых людей образом, что-то внутри подсказывало ему, что весь этот лес, эти многовековые деревья не хуже его самого понимают человеческую речь.
- Разве такое возможно?
Опять шум. Ветер уносил его вверх, поднимал осыпавшуюся листву у ног воскресшего рыцаря, закручивая в воронки и бросая вниз, заставляя десятки побледневших листков рассыпаться в разные стороны, укрывая собой черную омертвевшую землю.
Ты здесь, сын мой, ты здесь! Иди же ко мне! Будь смел и не бойся меня!
Этот голос возник из самого центра леса. Прерываясь всего на несколько секунд, сладкий голос матери звал его к себе. Тихо. Почти неслышно для всех остальных, он звучал для рыцаря как громогласный крик предводителя.
За мной, ну же! За мной братья! Скорее! Не дадим же противнику сломить нас! Пусть узрит владыка Преисподней как силен наш дух и как непоколебима наша воля!
Воспоминания робко просачивались из глубин памяти в его мозгу. Хватаясь за остатки человечности, за те обглодки некогда великого воина, они возрождали в нем давно забытое и похороненное.
Встряхнул головой, стараясь прогнать кошмары. Схватился рукой за висевший сук и первыми, еще слабыми шагами, прошел вперед, поглядывая по сторонам.
Лес следил за ним. Каждое его движение отзывалось шумом редкой листвы и скрипом очень старых корней, вырывавшихся из-под земли в тот момент, когда вся армада оживших деревьев, словно по мановению волшебной палочки, начала двигаться в такт рыцарю.
Земля тряслась под ногами, двигалась как живая, испещренная корнями, ей было суждено ожить вместе с остальными.
Ни страха, ни боли.
Не было даже усталости, только жажда.
Его тянуло вперед. Все сознание стремилось куда-то вдаль, за невидимую черту, за лес, там, где солнечный свет терял последнюю власть, сгибаясь и отступая перед силой куда более могущественной, чем казалось на первый взгляд.
Ты здесь, сын мой, ты здесь! Иди же ко мне! Будь смел и не бойся меня!
Голос звал его.
Костлявые ноги утопали в грязи. Болото окружило погибшего рыцаря. Один неверный шаг и смерть вернет себе то, что было отдано в знак смирения и... жалости. Он видел ее тогда, в последние мгновения своей жизни. Она шла к нему, аккуратно и очень осторожно ступая на красные от крови ступеньки. Босыми ногами поднималась на вверх, к огромным вратам, где кипела битва, где гибли последние воины, падая, сраженные свирепыми монстрами.
Он столько раз думал об этом, представлял себе эту встречу. Воображал, как увидит ее, как громко закричит, вытянув меч и закрывшись щитом. Как скажет на прощанье последние несколько слов. Потом ослаб, не в силах держать оружие перед собой; отбросил в сторону, раскрыв беззащитную грудь для последнего удара.
Смерть не страшна. Несмотря на все, что он видел за последние годы, ей не было чуждо чувство прекрасного. Собирать созревшие плоды, спелые, наполненные соком жизни, она укладывала их перед собой, разглядывая и отбирая только самые лучшие. Разве можно было мечтать о чем-то больше? Нет. И он не мечтал, он просто принял свое настоящее, стараясь забыть прошлое, в котором ему уже не было места.
Лес расступался. Холодный ветер обдувал его со всех сторон, стараясь сбить с ног и повалить на еще плюхавшую болотистую землю. Последними рывками он набросился на него, обхватил и со свистом полетел вверх, неся сорванные с ожившего леса листья, унося их все дальше и дальше, пока небо над его головой не превратилось в черное месиво, откуда вскоре полился дождь.
- Как долго ты шел? Ты весь вымок.
Молчание.
Незнакомец еще несколько раз окликнул странного путника, возникшего буквально из ниоткуда. Его тело было сморщено как у мумии, глаза впали и почти не видно было зрачков. Он что-то бормотал себе под нос, говорил о прошлом, о том, кем он был и в кого превратился.
С недоверием хрипел его голос, изо рта нет-нет да вырывался неприятный кашель.
- Тебе стоит пойти дальше, - говорил незнакомец, уходя все дальше и стараясь не смотреть на путника. - Тут ты не найдешь ничего кроме смерти.
Как громко это звучало и как слабо отозвалось внутри рыцаря. Он уже был мертв и смерть не страшила его. Как можно боятся того, с кем жизнь давно поменялась местами.»
Когда она смог подняться на ноги, боль его уже не мучила. В боку не ныло - стало легче дышать. Кашель перестал отзываться резким покалыванием в нижней части грудной клетки, что говорило о полном выздоровлении и готовности проходить учебу дальше.
Макс радовался этому дню как никогда.
«Наконец-то» - сказал о себе, потирая руки, воображая, как в скором времени они сожмут рычаги управления боевого робота и впервые заставят его сделать первый шаг.
- Посмотри на меня. Во-от так, да, именно, прямо в этот светящийся глазок.
Доктор следил за ним. Наблюдал, словно это был какой-то особенный человек, ловя мельчайшие движения и анализируя такое длительное восстановление после контрольных испытаний. Ребра срослись как надо. Медицинские роботы, следившие за мальчуганом в ночное время суток, также справились со своей задачей на отлично. Повреждение больше не донимало парня, не стесняло движений - он мог дышать полной грудью, не думая над тем, что перелом как-то напомнит о себе.
В самом конце, когда парень окончательно оделся и выпрямился перед ним, будто в невидимом строю, врач повернулся к нему, сказав, что инструктор ждет его в своем кабинете на верхнем этаже. Объяснив как туда попасть, врач отпустил парня, умолчав лишь об одном - что ничего хорошего он там не услышит.
Виктор ждал своего последнего кадета с какой-то неутихающей тревогой. Не то, чтобы он боялся сказать ему правду, нет, скорее ему не нравилось оправдываться, а именно это ему и предстояло сделать.
Паренек вошел очень твердым, уверенным шагом, закрыв за собой дверь одним движением. В его глазах горел огонь, читалась радость вызволения из медицинского плена.
Начали стандартно, как принято, по привычке стараясь не отклоняться от формальностей. Потом кадет сел напротив своего инструктора и стал слушать, постепенно меняясь в лице. Виктор не стал тянуть с приговором (иначе это назвать было нельзя), и зачитал заученное еще утром решение совета об исключении кадета из списков прошедших контрольное испытание и обязанных отправиться на дальнейшее обучение в мехбазу соседней планеты Тартут.
Потом замолчал, дав парню обдумать все услышанное.