Снежный ворон (СИ)

С этими словами он вернулся к своему «Карателю» от которого все еще очень сильно несло расплавленным металлом. Несколько кусков застывшей массы отвалились и с грохотом рухнули в нескольких метрах от пилота. Шипение и стук продолжали доноситься из бокса до последнего момента, пока Виктор уходил прочь, снимая короткую кожаную куртку пилота. Проследовал до самых казарм, когда войдя туда, увидел несколько человек, забиравших личные вещи погибших бойцов.
Они никак не отреагировали на присутствие вошедшего человека; наоборот - еще быстрее принялись собирать оставшиеся вещи солдат. Когда все было расфасовано по отдельным мешкам и скупые бирки с номерами и инициалами погибших осели на поверхности мешков, незнакомцы вышли за двери, утащив пожитки за собой, и больше не появлялись.
К вечеру, когда шум и голоса пилотов должны были опять появиться в воздухе едва освещаемой казармы, тишина стала еще более давящей. Двадцать с лишним человек превратились в огрызок из шести молчаливых пилотов, сидевших каждый по своим углам и занимавшихся своими делами. Виктор пытался играть, покручивая в ладони маленькие кости, но прошедший бой не давал ему покоя. Да и к чему его так это интересовало. Их было так много за всю его жизнь. Сотни самых разных: от простых вылазок до масштабных сражений всего Клана за право владения планетами и землями. Столько раз он ходил по краю, зная, что в любой момент для него может все закончиться одним единственным выстрелом. Но смерть обходила его стороной. Даже когда все горело огнем и не было ни единого шанса, он всегда выкарабкивался из этого. Вырывался из лап смерти, уже обнимавших его.
Наверное, он слишком долго пробыл инструктором. Совершенно забыл, что это такое на самом деле, хотя забыть подобное для него было почти невозможно.
Потом кто-то вошел в казарму. Он нехотя посмотрел на открывшиеся двери и заметил двух или трех старых мужчин, уставившихся на него, держа в руках увесистые вещмешки. Был с ними и тот самый помощник, что привел его самого в эту казарму. Только теперь взгляд его больше не остановился на нем. Прозвучали какие-то слова, звук от которых пролетел мимо ушей Виктора. Потом, дослушав его, они разбрелись по своим местам, так же молча сев на них, ожидая следующего дня.
Сражение с Кланом Волка переходило в открытую фазу противостояния. Михаил рассказывал, что после боя многие из руководства задумались над тем, как бы окончательно выбить неприятеля из этой планеты, чтобы полностью контролировать местные залежи ископаемых, дабы в будущем они помогли в войне за освобождение Цирцеи. Однако проблема усугублялась тем, что и Клан Волка не собирался добровольно уходить. Бой с безымянными показал, что даже списанные в утиль пилоты, постаревшие и уже совершенно не те молодые и сильные парни, что они были раньше, каждый из них еще мог дать хороший бой превосходящим силам противника.
- Почему ты мне сразу не сказал о том, что нас ждет у реки?
Виктор с упреком посмотрел на Михаила. Раны после боя затянулись, кровь больше не сочилась из раненного языка, который тот прикусил, едва не откусив полностью, во время боя, когда орал во все горло, отдавая приказы.
- Хотел посмотреть каков ты еще. Не потерял ли хватку.
- Значит, все остальные знали, а я нет?
Тот кивнул, потрясывая костями в ладони.
- Это было очень глупо.
- Знаю, но вижу, что ты еще тот сукин сын. Песок пока не сыплется.
Он усмехнулся и бросил кости, чуть было не крикнув от удачной комбинации.
- Теперь твоя очередь. Не забывай, мы играем на деньги.
Виктор положил несколько смятых купюр перед собой и бросил кости в ответ. Треснув о деревянные края, несколько костяшек упали, перепрыгнув маленький заборчик и скатившись на пол.
- Это был не бой, - начал Виктор, - я не хочу быть сыром в мышеловке. Как будто приманка внутри огромного капкана, куда пытаются заманить громадного волка.
Михаил закурил, внимательно следя за своим собеседником.
- Ты забыл где мы, кто мы?
- Я знаю кто я, не надо этих глупостей. Я прилетел сюда сражаться, быть тем, кого из меня лепили многие годы.
- Так будь им! В чем проблема? Тебе дали второй шанс вернуться к жизни, которую ты однажды потерял, а теперь, когда прошел всего один бой, ты говоришь, что ждал не этого.
- Это был не бой, - повторил Виктор, снимая свои черные очки-хамелеоны. - Я знаю, что такое настоящее сражение - когда ты стоишь напротив своего противника и каждый знает друг о друге все. Когда нет подлости, когда каждую пущенную ракету или залп из лазерной установки ты встречаешь грудью, а не поворачиваясь словно девка всеми боками.
Михаил насторожился. Последние несколько слов явно были про него, но он постарался пропустить это мимо ушей, помню, что Виктор когда-то давно был его командиром.
- Всем нам рано или поздно приходится поступаться своими правилами. Война - не шахматы, и игровое поле не черно-белая доска, иногда, чтобы победить мы имеем право изменить некоторые правила.
- Кланы так не сражались.
- Время изменилось. Вороны стоят на распутье, не понимая куда дальше двигаться. Мы и так находимся на грани выживания. Многие нас и знать не желают, считая варварами, по счастливой случайности выбравшихся из заснеженного Дехра Дана. Мы заявили о своей боеготовности самыми последними, когда остальные Кланы уже вовсе сражались за право занять лидирующее место. Ты думаешь нас будут уважать, если все, сорвя голову, начнут рыцарствовать на поле боя. Мы победили только потому, что были хитрее. Волки напали стаей, считая, что смогут взять нас в капкан, но не тут-то было. Мы стая - и только если будем действовать сообща, сможем завоевать себе место под солнцем.
Виктор поднял упавшие кости и потряс каждую из них в руке. Разговор давно перешел порог шепота, и остальные пилоты услышали все, о чем они говорили последние несколько минут. Кто-то вдалеке согласился с Михаилом, добавив, что Кланы слишком дорого платят за розни внутри себя, вспомнив про гибель целого корпуса, во время боя у расщелья на планете Виг.
- Я помню это, не надо меня учить.
Голос стих и Виктор вновь бросил кости на стол. Михаил докурил сигарету, затушив его в квадратной пепельнице и посмотрел на счет.
- Твоя взяла.
Тут он вытащил из кармана несколько купюр и положил на стол, одновременно поднявшись на ноги.
- Мне понятно твое разочарование. Нечто подобное я тоже ощущал, когда прибыл сюда впервые. Но это пройдет. Оно у всех проходит, если, конечно, к тому времени, ты еще останешься в живых.
Потом он вышел, звучно ударив дверью и растворившись в длинном коридоре, где звуки его шагов впитывались толстыми стенами, заглушая и без того едва уловимый шум с другой стороны двери. Новички тихонько переговаривались, будто бы боясь нарушить хрупкую тишину после ссоры двух бойцов, но после заговорили в полный голос.
Бой не прошел бесследно.
Виктор опять вспомнил вспышки лазерного оружия, треск корпуса и грохот взрывавшихся машин преследовал его до глубокой ночи, когда он пытался сомкнуть глаза, чтобы заснуть, но тут же видел перед собой огненную волну, летевшую прямо на него.
Рычаги на себя!
Корпус на несколько градусов в сторону!
Равновесие!
Главное равновесие!
Потом глаза открывались. Капельки холодного пота стекали по его лбу, скапливаясь на кончике носа и падая на губы, где он, проведя языком, ощущал солено-кислый привкус собственного пота. Ему казалось это плакала его душа, пытаясь вырваться из бренного тела и умчаться высоко в небо, присоединившись к стае невидимых воронов. Его боевых товарищей. Несколько раз он подскакивал, выгибаясь от страха, увидев очередной кошмар. Казарма к этому времени спала. Никто не услышал его короткого приглушенного вскрика. И опять он погружался в черный мрак сна, моля о том, чтобы поскорее наступило утро.
Он видел свою кончин немного другой. Часто представлял ее себе в своем воображении, придумывая как поведет себя в тот, последний момент. Когда все внутри него сожмется, руки будут продолжать крепко держать рычаги, а языки пламени вовсю начнут охватывать его тело. Это была мечта. Каждый раз выходя за пределы своего бокса и управляя громадно боевой машиной, Виктор думал над тем, каким будет его последний вздох. С возрастом мысли о смерти все чаще посещали его голову. Это было очень навязчиво, так, что он не мог отмахнуться от них и думать о чем-то другом. Короткие воспоминания перемешивались внутри него, появлялись картины прошлого. Черно-белые блики другой жизни, где он и вся его группа еще верила в свое предназначение, не задумываясь над тем, что рано или поздно о них забудут, как забыли и тех, кто всего несколько часов назад не смог вернуться из боя.