Злые зеркала
— Именно так. Не забывай, — она обхватила его рукой за шею, чтобы удобнее было сидеть, и прижала к себе, — что ты мне годишься… нет, во внуки вряд ли, но в сыновья уж точно, и я попросту опытнее!
И это было чистой правдой: в этом мире даже не владеющие магией люди могли похвастаться долгим веком, а уж волшебники, да еще из старой знати, как Гайяри или те же Мирайни, и подавно. Ран, хоть и выглядел ровесником своей госпожи, был намного моложе ее, как, впрочем, и остальные Гайяри.
Вера как-то подсчитала: если сложить годы жизни всех троих, все равно выходило меньше, чем стукнуло Соль Вэре. Другое дело, что фактический возраст еще ничего не значил: в свои годы дочь Правого полумесяца оставалась сущим подростком с ветром в голове… до недавнего времени.
Хорошо еще, у Ханна Соля не находилось времени поближе пообщаться с младшей дочерью, не то он наверняка заметил бы что-нибудь неладное… Так-то, полагала Вера, он списал изменения в ее характере на неизбежное взросление, но мало ли? С такими людьми нужно держать ухо востро. Гайя, пусть они и находились при Соль Вэре неотлучно на протяжении многих лет, еще можно обмануть, а вот отца, опытного интригана, всю жизнь проведшего при дворе, советника Императора, — вряд ли. И как он себя поведет, если заподозрит в дочери подменыша, сказать сложно… Не хотелось бы выяснять, вот что, а потому в интересах Веры было держаться подальше от вельможного отца!
— Ран, — сказала она, поняв, что молчание затягивается, — по-хорошему тебя прошу, не нужно притворяться, будто тебе безразлично случившееся с твоей семьей.
— Госпожа, я могу лишь повторить: я расстался с родителями много лет назад, я отказался от их имени, и поэтому…
— А я тебе говорю — не притворяйся! — вспылила Вера и взяла его за подбородок, вынуждая поднять лицо. — Расстался… А до того? Да, знаю, отец говорил, что ты удался не в его породу, но как же мать? Она будто не знала, что ты самый что ни на есть законный сын? И словно нельзя было это проверить: родство ведь определяется запросто, если это всего лишь следующее поколение, а не какие-то семиюродные правнуки! Неужели она не настояла на такой процедуре?
— Насколько мне известно, пыталась, — пожал плечами Ран. — Но отец не слишком доверял волшебству, хотя собственными умениями пользовался часто и охотно. Даже не знаю, как это в нем уживалось…
— Хочешь сказать, его не убедило заключение какого-то мага?
— Не было никакого заключения, госпожа.
— Логично, ведь если бы выяснилось, что ты законнорожденный, твой отец сел бы в лужу, — пробормотала она. — И не смог бы сомневаться в этом с той же убежденностью — заноза навроде вердикта хорошего мага весьма ощутима…
— Я не могу судить о его мотивах. Мне он о них не говорил. Но, — Ран усмехнулся, — вовремя понял, что даже окажись я копией отца, он все равно нашел бы, к чему придраться. Такова участь некоторых детей, и необязательно самых младших.
— Если ты намекаешь на меня… — начала Вера, но он перебил:
— Госпожа, это не ваш случай. Господин Гайяри очень любит вас… по-своему, конечно. Поверьте, со стороны это заметно.
— Знаю я, что любит, — пробормотала она и пригладила Рану взлохмаченную челку. Волосы у него были гладкими, прохладными на ощупь. — Но мы говорим не обо мне, а о тебе. С отцом более-менее понятно, но как же мать? Она что, пошла у него на поводу? Не верится…
Ран молча пожал плечами и отвернулся.
— А братья и сестры?
— Им не было до меня особого дела. Сестер к тому же рано выдали замуж. А матушка…
Он резко осекся, и Вера обняла его крепче. Слова бессмысленны — иногда намного важнее просто помолчать с кем-то рядом.
Вскоре Ран отстранился — за все это время он разве что пару раз вздохнул глубже обычного, прерывисто, но и только. Большего проявления чувств от него ожидать было сложно, это Вера понимала: такой уж точно не пойдет постоять под дождем, чтобы капли воды смывали с его лица непрошеные слезы, как пишут в романах. Выдавить из Рана слезу — еще постараться нужно, но вот то, что и он переживает гибель почти всей своей семьи, очевидно.
— Благодарю, госпожа, — негромко сказал он. — Я повел себя недопустимо… Подзатыльник-то за что?!
— Для порядка, — ответила Вера и встала, выпустив его, хотя и не хотелось. Увы, до ночи было еще далеко. — Если хочешь, пойди проветрись, а я пока почитаю материалы.
— Нет уж, спасибо. — Ран выразительно взглянул на надежно зачарованное окно, за которым бесновалась непогода. — Пускай в такую бурю драконы проветриваются, а мне что-то не хочется. И, госпожа, если вы позволите, я тоже хотел бы ознакомиться с документами.
— Я рассчитывала, что ты так скажешь. — Вера взяла папку и поудобнее устроилась на диване. — Хотя, если честно, думала, ты попросишь меня попытаться отыскать духи твоих родителей. Или полагаешь, если это оказалось не по силам моему отцу, то я и подавно не справлюсь?
— Нет, госпожа, — он сел на пол у ее ног, — но я не смел заговорить о подобном. Хотя бы потому, что господин Гайяри еще не успел отъехать достаточно далеко от школы, и…
— Какие пустяки, право слово! Посмотри, какой дождь хлещет, — за ним хоть как колдуй, отец не разглядит! И будто он не догадывался — я непременно сделаю это, особенно если услышу, как он потерпел неудачу?
— Если так, госпожа, тогда прошу — попробуйте! — с неожиданной горячностью произнес Ран. — Быть может, удастся узнать что-то, что прольет свет на их гибель!
— Дай руку, — велела она. — Я ведь никогда не встречала твоих родителей, придется искать с тобою вместе… Надеюсь, ты еще не забыл лицо своего отца?
— Почти, но вот матушку ни с кем не перепутаю, — серьезно ответил он. — С братьями, боюсь, сложнее — мы мало общались. Мне доводилось мельком видеть их при дворе, издали, но и только.
— Неужели даже словечком с ними не перемолвился?
— Вообще-то, госпожа, я исполнял обязанности вашего телохранителя и отвлекаться на посторонние беседы права не имел.
Ран протянул ей руку с кольцом, в котором тускло мерцал маленький рубин, будто застывшая капля крови, — память о его собственной случайной и нелепой смерти, приключившейся год назад. Счастье, что тогда Вере — и то при поддержке едва ли не всех обитателей старой школы Примирения — удалось вернуть его к жизни! Хотя, как не раз повторяла и она сама, и другие Гайя, легче было бы завести нового телохранителя…
— Пойдешь со мной? — поинтересовалась Вера.
— Разве это возможно?
— Иначе я не стала бы предлагать. Так будет проще: ты наверняка узнаешь своих, а я — вовсе не обязательно. Портреты есть, — кивнула она на раскрытую папку, — описание тоже, но под него подходят сотни мужчин и женщин. И даже родство с тобой не поможет: где-нибудь поблизости может болтаться какой-нибудь двоюродный дядюшка или даже та самая бабушка…
— Просто скажите, что нужно делать, госпожа, — ответил Ран.
— Ровным счетом ничего. Главное, не отпускай мою руку, — Вера надежно переплела свои пальцы с его, — ни здесь, ни там. И ничего не опасайся.
— Я там уже побывал, если не забыли, — напомнил он. — Постараюсь не потеряться!
— Путешествие духа, как ты его описал, сильно отличается от того, что ощущает волшебник, призывающий умерших, — сказала она. — А теперь помолчи и дай мне сосредоточиться…
Нелегкое это дело — призывать тех, кого никогда и не видел. Впрочем, хорошие маги ухитряются найти даже духи опочивших века назад и почти растерявших память людей, что уж говорить о погибших совсем недавно? Да еще тех, с кем у помощника имеется кровная связь, равно как и с тобой?
И нет, живой человек не увидит за гранью реальности того, что описывал побывавший там бестелесным Ран: никакой бесконечной дороги, по которой нескончаемым потоком идут духи, исчезая в неведомой дали. Это лишь мешанина… пускай будут ощущения, решила для себя Вера. Подобрать иное определение было сложно, равно как и разобраться в этой светомузыке, а уж тем более — выцепить нужную ниточку… Именно ниточку: линии силы человека погибали вместе с его телом, у духа оставалось лишь жалкое их подобие, но и того обычно хватало для поисков!