Сердце мертвого мира (СИ)
На них будто бы никто и не обратил внимания. Увлеченными разговорами и спорами, мужчины и женщины поднимали кружки, старались перекричать друг друга, требовали еще вина и еды. Хани засмотрелась на девушку, что сидела одна одинешенька в конце стола, и тут же попалась под руку торопливой служке. Тощая, как жердь, девица, сперва пролила на Хани пиво, а после - щедрую порцию брани, такой, что Хани сделалось гадко на языке. Раш больно потянул ее за руку и, сквозь зубы, потребовал идти за ним шаг в шаг.
Деревянная стойка занимала половину места у стены: собранная сразу из нескольких пород древесины, с рядами полок позади и целым набором бочонков на них. За стойкой хозяйничала моложавая женщина. Стоило Рашу подойти достаточно близко, как она тут же поприветствовала их на общей речи, улыбаясь и не упуская шанса разведать, что прячется в темноте капюшона чужестранца. Раш осторожно отклонил его край, показывая лицо. Сперва глаза женщины наполнились страхом, потом - любопытством. Будто она трижды в день на такое глядит, подумала Хани. Девушка чувствовала себя неуютно. Хот никто и не смотрел в их сторону, ей казалось, что каждый посетитель только то и делает, что пялится на нее, стоит отвести взгляд. На самом же деле, стоило Хани немного понаблюдать, она поняла, что взгляды многих приковывала одинокая девушка. Она была прекрасна, никого красивее Хани не встречала. Темные волосы гладким шелком ложились на плечи, лицо, белоснежное, будто молодой снег, чуть раскосые зеленые глаза. На такую следовало глядеть, как на диковинку. Пока Раш договаривался о комнатах, Хани успела заметить, что красивая госпожа не притронулась ни к еде, ни к питью; заметив на себе взгляд, незнакомка демонстративно отвернулась.
- Вараса покажет, где ваши гнездышка, голубки, - нарочно сладким голосом сказала молодуха за стойкой, и Раш сцапал Хани за руку прежде, чем она успела возразить.
Грузная тетка неопределенного возраста, крупноголовая, точно озерный карп, провела их вверх по лестнице, где свернула в правый коридор. Она остановилась у одной из дверей, сняла пояса гремящее сотней ключей, кольцо, и отворила дверь, пропуская чужестранца вперед. Комната оказалась просторной, череда круглых оконцев давала достаточно света. В трех из четырех углов тлели углями жаровни, тут же нашлась просторная кровать и большой сундук для поклажи, еще стол и крепкий стул с высокой спинкой. Раш велел Хани осматриваться, а сам вышел за ключницей, чтоб посмотреть вторую комнату.
Оставшись одна, девушка подошла к жаровне и потревожила угли кочергой. Пламень внутри твердых комков будто ожил после спячки, раскрасил все грани рыжими и алыми красками, дохнул теплом. Хани погрела ладони, хоть не чувствовала холода. Новый мир, совсем не тот, к которому привыкла она. Здесь иные уклады и другие порядки, здесь она будто слепой котенок, который не знает, какая ладонь побалует угощением, а какая - свернет шею. Так ли хороша теперешняя жизнь? Здесь опасностей ничуть не меньше, здесь она пропадет зазря, как только чужестранцу надоест с ней возиться. Может, в этот самый момент он как раз размышляет, как бы отделаться от назойливой ноши. За время пути Раш ни словом не обмолвился о том, какое обещание он давал и кому, но Хани была не настолько глупа, чтоб не понять - золото чужестранец получил за ее спасение. Пусть не все, но часть точно. То бы в Северных землях мог настолько расщедриться ради порченной колдуньи?
- Мы займем эту комнату, - услышала она голос чужестранца, и следом - легкий скрип двери. - Вторая останется Арэну и Миэ. Мы в самый раз приехали - со дня на день ждут караванщиков из Рхеля, эти снимут все комнаты, даже отхожие места все позанимают.
От Хани не скрылось, как преобразился чужестранец, стоило им покинуть пределы Артума. Ожил, будто рыба, брошенная обратно в родное озеро. Оно и понятно - это для нее все незнакомо, для Раша - все, как должно. Наверняка успел высмотреть то, о чем она и помыслить не могла.
- Здесь наши пути разойдутся или тебе было велено увезти меня еще дальше? - спросила она, не отрывая взгляда от угольев. Она боялась ответа, боялась узнать, что останется одна и дальше придется самой решать, что делать и куда идти. Странное дело - свобода. О ней можно сколько угодно мечтать и ловить, а поймав - всем сердцем захотеть избавиться.
- Разве я тебя гнал? - Раш налег на дверь плечом, только теперь спустив капюшон.
- Арэн ехал в Северные земли не просто так. А раз вы ехали с ним, значит, у вас общая нужда. Верно я понимаю, что для северянки в ней места нет?
Чужестранец пожал плечами.
- У Арэна свой интерес, это верно. Но мы не собаки его, чтоб он нам приказывал, куда ехать и с кем. Но за него говорить я не стану. Только, думается мне, он не стал бы тебя из всяких передряг вытаскивать, чтоб бросить у дороги, словно пса. - Раш прошелся пятерней по волосам. - Отсюда есть путь на запад, в Рхель, на юг - в Дасирийскую империю, а оттуда - хоть в Тарем, хоть дальше на юг.
- А что на востоке? - Хани старалась не показывать страха, что теперь только окреп в ней.
- Там шайры, но сушей до них не добраться - болота кругом, губительные топи. Только по воде можно, да и то не всякий доплывет. Шайры, если не хотят, чтоб люди их нашли, вовек не покажутся, они мастера прикидываться то деревом, то кустом, то камнем мшистым. Будешь на такого глядеть - вовек не разгадаешь, что человек перед тобой.
Хани снова пошевелила угли, подула на огонь и подложила пару поленьев из сетки. Она знала, что причиной ознобу, обуявшему ее тело, был вовсе не холод, а паника, но чужестранцу о том знать не обязательно. Он-то наверняка увидел ее дрожь, так пусть на другое думает.
- Я на рынок схожу, осмотрюсь, что и как, - сказал Раш. - Прикажу, чтоб тебе воды натаскали теплой и благовония для ванны принесли. Здесь за звонкую монету и пятки лизать будут, только прикажи. Никуда не выходи без меня, поняла? - наказал он.
- Поняла, - покорно согласилась она.
Оставшись одна, Хани разобрала их нехитрый скарб. Из вещей Раша не сохранилось ничего, даже кольчугу, которую они по настоянию Раша забрали из деревни, чужестранец после велел выбросить в реку. Хани никак не могла взять в толк, зачем бросать задарма то, что можно выплавить в железный слиток. Артумские земли были скудны железом, и большая часть руды лежала слишком близко к Пепельным пустошам, чтобы ее можно было добывать в любом количестве. Северяне знали цену железному клинку и железным броням. Но Раш настаивал и Хани не стала с ним спорить. Чужестранец сказал, что оставь они кольчугу на месте - мало ли сможет ее найти и как это обернется против них.
Скоро начали приходить работники с ведрами, полными горячей воды. Когда закончили, лохань была наполнена чуть меньше, чем на две трети. Последней пришла девушка: в руках она несла отрез мягкой ткани, такого размера, что Хани смогла бы завернуться в него с головы до ног. Еще служка принесла склянки цветного стекла, наполненные ароматическими солями и маслами. Когда и то, и другое, оказалось в воде, та вспенилась и пар наполнился ароматами пряных трав.
Вода обжигала, но вместе с ней в тело проникало тепло, от которого делалось чуточку легче. Хани вымыла волосы и долго скребла кожу мочалкой, пока та не сделалась красной. Только когда вода остыла, девушка выбралась наружу и вытерлась досуха. К тому времени вернулся Раш.
- Вот, одевайся. - Он бросил Хани сверток, внутри которого девушка нашла штаны из тонкой кожи, расшитую сорочку, кожаный жилет на частой шнуровке и подбитую горностаевым мехом куртку с высоким воротом.
- Спасибо,- только и нашлась, что сказать Хани, рассматривая обновки. Сверх того Раш всучил ей сапоги.
Пока Хани примеряла обновки, - одежда пришлась в самый раз, но сапоги оказались малость великоваты, работники опорожнили лохань, вытерли мыльный налет и наполнили заново. Раш остался доволен и, в завершение, сунул ей последний подарок - то самое кольцо, что Хани нашла у него в вещах. Теперь оно висело на цепочке, свитой из золотой и серебряной нитей.