Невеста снежного короля
Костюм лисички был очарователен: пушистый хвост, меховая отделка на плечах, россыпь рубинов на атласном корсаже. Но платье, которое создали снежные мастерицы, оказалось по-настоящему волшебным. Будто сама зима расписала тончайший белый шелк серебристой кистью, осыпала снежинками подол, взбила ворох нижних юбок, придав им пышности и, как ни странно, легкости, разрисовала морозным узором лиф и украсила тончайшим кружевом декольте.
Преобразилось все: ткань, цвет, фасон. От прежнего варианта почти ничего не осталось. Я украдкой спросила у Кирстен, которая привела меня в эту мастерскую, зачем вообще нужно было привозить мои вещи? Нашлось же в замке голубое платье подходящего размера. Почему за основу не взяли его?
– Курт разве не сказал? – шепотом ответила та, чтобы не мешать волшебницам наносить последние штрихи на маскарадный костюм.
– Нет, а что он должен был сказать?
– Ох уж эти мужчины, – беззлобно пожурила королева весь сильный пол в одном лице. – Вечно ничего не объясняют, считают, что все ясно и так.
– Так в чем же причина? – вернула ее к прежней теме я.
Мужчин обсуждать не хотелось, особенно короля. Все мое внимание сейчас занимало платье. И вроде раньше я никогда так сильно не увлекалась нарядами, но в этот конкретный влюбилась раз и навсегда. Он будто источал свет… загадочный, зимний. Так мерцает снег в свете фонарей, и поблескивают покрытые льдом ветви уснувших деревьев. Интересно, кем будет на маскараде лжекнягиня Злата? Уж не снежинкой ли решил сделать меня жених? Или, может, Снегурочкой из северных мифов?
– Все просто, – сказала Кирстен. – Что бы ни наворотили сейчас мастерицы, сидеть на тебе эта красотень будет, как раньше. – Я едва не сделала ей по привычке замечание, как Амелии, по поводу употребления несвойственных леди выражений, но, к счастью, вовремя спохватилась. Мелькнула мысль, что наши с Куртом сестры быстро нашли бы общий язык. – Имею в виду ощущения, а не внешний вид. Понимаешь? – Я кивнула. – Поэтому брат и просил выбрать самые любимые и удобные вещи. Чтобы ты чувствовала себя комфортно на балу.
– А все эти чары, часом, не развеются под бой курантов? – настороженно поинтересовалась я, вспомнив южный миф о прекрасной принцессе, превращавшейся после полуночи в бродяжку.
– Конечно же, нет! – рассмеялась королева. – Девочки ведь не иллюзию накладывают, а меняют структуру материи, вливают в нее свою силу, чтобы сделать нечто новое и, как мне кажется, восхитительное. Восхитительное же? Как думаешь, Бри?
Я согласно кивнула и тут же восторженно выдохнула, когда с всколыхнувшегося под рукой эдры подола снежной стайкой вспорхнули настоящие снежинки. Настоящие! А Курт точно решил не раскрывать наше инкогнито?
– Какие башмачки желает леди? – с хитрой улыбкой повернулась к нам Кьяра. – Хрусталь или серебро? – Она покосилась на белые туфельки на невысоком каблучке, которые выглядели вполне обычно, да и новизной не отличалась. Не потому, что у папы не было денег на очередную пару обуви, просто на балы я предпочитала ходить в проверенных туфлях, чтобы много и с удовольствием танцевать, не стирая при этом ноги.
– А они останутся такими же удобными, как сейчас? – на всякий случай уточнила я.
– Конечно, леди! – заверила мастерица. – Слово эдры Кьяры! На этом балу вам ничто не помешает веселиться!
Ах, если бы! К сожалению, кроме неудобных платьев и туфель, было еще висящее над головой проклятие и странная ситуация с Амелией, которая мне совсем не нравилась. Проблема крылась вовсе не в моих обидах и зависти – я просто не хотела, чтобы сестренка стала разменной монетой в делах отца и герцога. Не для того кидалась наперерез проклятому фениксу, чтобы малышку Ами заставили стать женой нелюбимого мужчины. Хотя и очень красивого, родовитого, богатого… идеального. Но главное ведь чувства! Или нет? Откуда мне знать, если сама я без пяти минут замужем практически за незнакомцем и без шести – мертва?
– Ты чего загрустила, Бри? – легонько пихнула меня в бок королева. – Смотри, какая ляпота получилась! – Я чуть заметно поморщилась от ее заявления, но она не заметила. – Сама бы такое с удовольствием надела – наряд, достойный королевы! – Кирстен мечтательно прикрыла глаза. – Жаль, брат запретил мне являться на ваш бал.
– Почему?
– Потому что эгоист! – заявила она, но тут же, смягчившись, добавила: – Пусть и любимый.
Вечером…
Когда экипаж притормозил напротив королевского дворца, утопавшего в море праздничных огней, я испытала сильное желание остаться в уютном салоне кареты и любоваться на праздник из окна. Но куда больше бала, на который прибыла под чужим именем, боялась, что снежный король сочтет меня трусихой и разочаруется. Поэтому гордо вскинула голову, поймав его одобрительную улыбку, и на вопрос: «Готова?» – уверенно ответила: «Да».
Белый полушубок с глубоким капюшоном согревал плечи и голову, на ногах вместо сапог были надеты серебристые туфельки, украшенные «хрустальными» снежинками. Не зимняя, конечно, обувь, но до парадного входа совсем ведь недалеко – значит, не замерзну. Аристократы стекались во дворец нескончаемым потоком. Украшенные гербами кареты подъезжали, выпуская очередную пару или целую компанию одетых в маскарадные костюмы пассажиров, и отправлялись на специально отведенную для экипажей стоянку, чтобы не устраивать столпотворение возле главных ворот.
Проходя через них, я неосознанно сжала руку жениха, боясь быть разоблаченной. Наш монарх Эдвард Лучезарный серьезно относился к собственной безопасности и строго следил за порядком в своих владениях. Так что магические щиты, установленные по периметру, вполне могли не пропустить самозванцев. Но они пропустили. Не знаю почему, возможно, Курт умудрился каким-то чудом убедить охранные заклинания, что мы действительно князь и княгиня Северцевы, а может, магия ворот проверяла не наши личности, а намерения в отношении его величества. Откуда мне знать такие тонкости, я ведь не ведьма.
Следующая проверка ждала нас на крыльце в образе двух магов из королевской стражи. Одетые в черную с золотом форму, с нашивками в виде молний на рукавах и груди, мужчины казались мрачными пятнами на фоне припорошенного снегом белокаменного дворца, подсвеченного со всех сторон яркими фонарями.
Окинув нас цепким взглядом, от которого по спине побежали мурашки, стражи проверили приглашения, перекинулись парой слов с моим невозмутимым спутником и, вежливо поклонившись, распахнули перед нами двери в залитый светом холл, полный знатных персон, высоких зеркал, ярких люстр и длинных скамеек, на которых можно было с комфортом раздеться и привести себя в порядок. Этим я и занялась, пока Курт отдавал нашу верхнюю одежду одному из услужливых лакеев, круживших по залу.
Напротив висело большое зеркало в позолоченной раме. Я подошла к нему, желая лишний раз убедиться, что выгляжу идеально. Именно идеально, потому что по-другому в наряде, созданном эдрой Кьярой, выглядеть было нельзя. Серебристо-белое платье хоть и утратило возможность осыпать пол снегом, по-прежнему поражало взгляд своей красотой. Пышное, летящее, очень изящное и в то же время явно дорогое, ибо каждая декоративная снежинка на нем была уникальна. А мелкая россыпь прозрачных, как слеза, бриллиантов, вплетенных в «ледяной узор» узкого лифа, возводила стоимость праздничного туалета к заоблачным высотам. Только снежный король мог позволить своей невесте подобную роскошь. Ну, или северный князь, имя которого Курт позаимствовал.
– Ох, какое платье! – восторженно выдохнула незнакомая девушка, подскочившая к облюбованному мной зеркалу, чтобы поправить и без того безупречную прическу. – Вы, наверное, королева? – спросила эта святая невинность, хлопнув густыми ресницами в прорезях черной полумаски. Сама она была в костюме ночи. Во всяком случае, именно эта ассоциация напрашивалась при виде ее длинного шлейфа, расписанного золотыми звездочками.
– Конечно, королева! – ответил за меня жених, подойдя сзади. – Снежная. – И по-хозяйски обнял за талию, прижав к себе заметно сильнее, чем позволяли приличия.