Студентка на перевоспитание (СИ)

Он сделал пару глотков кофе, прежде чем ответить:
— Вы, кажется, видели уже. Она утверждает, что виновник — увлажняющий крем.
— Блин блинский! Я ведь тоже им пользуюсь.
А потом я задумалась, что покупаю уже вторую баночку и никакой реакции крем у меня не вызвал, да и вообще об этой марке плохих отзывов я не слышала.
— Максим Эдуардович, а можно мне тоже вести это дело?
Тихомиров побледнел, словно увидел привидение.
— Исключено!
— Моё чутьё мне подсказывает, что я смогу помочь. Я знакома с косметикой «Империи красоты» и как заядлая инстаграмщица, нарою на Мединину такое, что вам и не снилось.
— Александра, какое чутьё? Вы — не адвокат, а студентка, которая десятой дорогой обходит здание юридического университета. Учитесь, а потом о делах думайте.
«Он прав. Что вообще со мной происходит?» Но чувство, что я пришла в нужное время по нужному адресу, распирало изнутри.
— Ну, пожалуйста, Максим Эдуардович. Я не буду косячить.
Может, мне показалось, но его взгляд стал мягче.
— Вдруг это шанс изменить моё отношение к профессии юриста, — сказала в шутку.
— Эх, во что вы меня втягиваете… Хорошо, на свой страх и риск я позволю вам помогать и в этом деле, но пообещайте, что вы будете держать язык за зубами и делать только то, что я скажу. Обещаете?
— Обещаю! — крикнула радостно, до сих пор не понимая, как такое возможно.
— Завтра после пар жду вас.
Впервые мужчина выглядел таким растерянным.
— Ну, если мы теперь — одна команда, то зовите меня просто Сашей, — поднялась и протянула руку.
Он пожал её со словами:
— Макс. И можно на «ты», только за пределами университета.
— Идёт!
Пятая точка подсказывала, что намечается что-то интересное.
*кактусизм (автр. от слова «кактус») — вредность, совокупность отрицательных черт характера.
Сашка-2
Я уже успела познакомиться с некоторыми адвокатами «Тихомиров и Ко», а также хорошо пообщаться с Элей. Узнала, что она в прошлом году окончила государственный университет с отличием, владеет в совершенстве английским и французским, да и вообще очень милая девушка. Максим Эдуардович пока взял её в качестве ассистентки, но если так пойдет дальше, то вскоре получит первое самостоятельное дело. Пока она рассказывала о нюансах подготовки судебного иска, я любовалась её внешностью. Эле в модели нужно, а не в адвокаты: высокая, стройная, с большими голубыми глазами и фарфорово-белой кожей. «Интересно, при выборе ассистента Тихомиров обращал внимание только на профессиональные качества?» — я быстро отогнала от себя эту мысль.
Мой преподаватель (или как теперь его вообще называть?) вернулся ближе к обеду с деловой встречи в приподнятом настроении.
— Приветствую! Как успехи?
— Замечательно. Саша — способная помощница.
Я ни с того ни с сего опять начала волноваться — стояла и глупо улыбалась.
— Молодец, Саша. А вы, Эля, сегодня замечательно выглядите.
Закончив обмен любезностями, Тихомиров скрылся в кабинете, прихватив несколько папок со стола. Я снова посмотрела на Элю, точнее, на её стильную и лаконичную одежду. «Инфантильная. Подросток», — подкололо подсознание бархатным мужским голосом. Настроение сразу же пропало.
После обеда я заглянула к Максу, чтобы отпроситься:
— Тук-тук, не помешаю?
— Нет. Есть проблемы? — он сразу же переключился на меня.
— А должны?
— Ну, как бы это сказать… ты и проблемы довольно дружны.
Я вздохнула, подошла ближе и рухнула в кресло.
— Это ты меня пару лет назад не видел. Я была такой взбалмошной стрекозой, и дня спокойно не сидела, а сейчас мои проблемы — родители, да университет. Неправильная мажорка из меня получилась.
— Почему ты именно такая? — неожиданно спросил он.
Я растерялась, не зная, что ответить, и что именно хотел услышать Макс.
— Ты любишь шоколадный торт?
Светлые брови мужчины медленно поползли вверх.
— Да. А причём тут шоколадный торт?
— Представь, что у тебя пожизненный абонемент в кондитерскую. Сначала ты ешь сладкое с энтузиазмом, но потом, торты приносят на завтрак, обед и ужин каждый день. В какой-то момент ты понимаешь, что ничего прекрасного в обилие шоколада и приторности крема нет, тебя начинает тошнить от одного взгляда на это всё. В конце-концов ты принимаешь решение пересмотреть свой рацион питания.
 
— Кажется, я понял, к чему ты клонишь.
Мы одновременно замолчали. Пример с тортом был бредовым, но, как ни странно, я не чувствовала себя глупо. Появилось крошечное ощущение, что Тихомиров поймёт правильно, что бы я не сказала.
— Ой, я спросить хотела. Можно мне сейчас уйти домой, проверить, как дела у Аристотеля?
— Да, конечно, ты же не на работе.
Он полез рукой куда-то под стол и достал упаковку корма для щенков.
— Передай гостинец пушистой морде.
— Спасибо, — я поднялась и добавила, — через пару часиков вернусь.
— Можешь быть свободна на сегодня. Эля будет сопровождать коллегу в суд, а я собирался внимательно пересмотреть эфир Медининой.
— Ладно. Кстати, Вероника недалеко от меня живёт. Сегодня утром на фото я разглядела знакомый ресторан, а потом даже саму новостройку, — зачем-то сообщила Тихомирову.
Дома меня ждал Аристотель и искусанные балетки.
— Смотрю, тебе не скучно было, да?
Он упал на пузико, прикрыв нос лапой. Балетки полетели в урну, а затем на меня нахлынуло странное желание выбросить вещи, из которых я уже выросла. Я полезла в шкаф и принялась доставать оттуда футболки с дурацкими принтами, кислотно-яркие топы, рваные джинсы, кеды — всё, что служило панцирем для моих комплексов и обид. Затем сняла громоздкие серьги и умылась.
— Отдай, вредина!
Арис схватил футболку с изображением кота и поволок её под кровать.
— Нет, милый, мы не будет держаться за бессмысленные тряпки. Тихомиров прав: мне пора уже повзрослеть.
Я сгребла хлам в пакеты и понесла на мусорку. Как только замахнулась, возле бака появилась немолодая женщина в потертом спортивном костюме.
— Вы это всё выбрасывать будете?
— Да.
— Можно я гляну? — осторожно спросила она.
Недолго думая, отдала всё, что было в руках. После исследования содержимого, незнакомка произнесла:
— Странные вы, богачи. Я заберу?
— А забирайте.
Не знаю, бомжует она или очень бедно живёт, но вид у неё был весьма неопрятный.
— Спасибо. Я здесь каждый день бываю: иногда в девять, иногда уже после обеда. Если будете ещё что-то выбрасывать, то я готова забрать.
— Хорошо.
Сделав пару шагов, я обернулась, и увидела, что эта странная тётенька достаёт из бака макулатуру и пластиковые бутылки. Затем она помахала мне, а я побежала в дом.
Выгуляла Аристотеля, помыла посуду и поняла, что хочу возвратиться в офис. «Инстаграм — моя стихия, значит я могу стать полезной Тихомирову. Что, если мы посмотрим эфир вместе?» Сопротивляться внезапному решению не получилось, через полчаса я уже стояла у зеркала в скромном чёрном платье и бежевых лодочках — единственной обуви на каблуках, которую я прихватила из родительского дома. Волосы собрала в хвост, нанесла минимум макияжа и улыбнулась своему отражению. Если бы кто-то из университетских знакомых меня увидел сейчас, то не узнал бы. Последний раз я так выглядела в одиннадцатом классе, до бунта против родительской системы ценностей.
— Вроде, ничем не хуже Эли.
По пути в офис я ещё успела захватить две колы и две картошки фри с сырным соусом. Какой просмотр и без еды? Хоть это и по работе, а не ради развлечения. Уже начинало смеркаться, рабочий день почти подошёл к концу и в здании почти никого не было.
— Может Максим уже ушёл? Чёрт, нужно было предупредить. Зря тащу это всё?
 
К счастью, в его кабинете горел свет. Руки были заняты, поэтому я почти без стука скользнула внутрь, поддев дверь ногой.
— Зайдите уже завтра, — Тихомиров произнес серьезным тоном, не отрываясь от ноутбука.