Не устал ли Создатель

Сверкнула молния, и пошел частый дождь, грозящий перейти в ливень. Да черт бы с ними со всеми! Он поежился и решительно скомандовал:
– Лешонок, в машину!
– А они?
Вадим, не отвечая, отмахнулся, и девушка побрела к его «Лансеру».
Он торопливо захлопнул правую переднюю дверцу чужой иномарки, потом, обойдя машину, – так же торопливо левую. Мотор по-прежнему мерно урчал. В проветрившемся, было, салоне вновь начал скапливаться угарный газ.
«Видимо, у машины какие-то повреждения в системе отопления, – предположил он. И тут же подумал: – Надо бы проверить свою. А то, не ровен час…»
В голове царил полный сумбур, настолько Вадим растерялся.
А дождь разошелся. Олеся торопливо нырнула в салон, он же, выругавшись, тоже побежал к своему «Лансеру», показавшемуся вдруг таким родным. Но все равно промок.
Сев на водительское место, Вадим почувствовал себя полным идиотом. Вот вляпался! Сегодня просто не его день. С самого утра не заладилось.
Сверкнула молния, Олеся ойкнула и сжалась в комок.
– Ничего, Лешонок, сейчас что-нибудь придумаем. Промокла?
– Немножко.
– Зато я словно искупался. В одежде. Погоди-ка, штаны стяну. Да что это я? Какие штаны? А ну-ка, дай мне зонт.
– Зонт?
– Надо ведь в милицию сообщить? Надо! – он решительно стряхнул с себя морок. Гражданин он, в конце концов, или нет?
Вадим выехал на шоссе, затормозил на обочине, метрах в десяти от злосчастной автостоянки, потом вылез и, раскрыв зонт, встал с поднятой рукой. Первой остановилась машина с московскими номерами. Вадим сказал водителю: тут такое дело, что нужен кто-нибудь из местных. Водитель, ехавший на юг с семьей, захлопнул дверцу и уехал. Потом Вадим долго объяснялся с мужиком, на машине у которого были местные номера. Сославшись на то, что ему не по пути, вредный мужик торопливо надавил на газ. Вот трус! Только в четвертом авто, в стареньком зеленом «Москвиче», сидел крепкий дедок, который оказался родом из ближайшего городка.
– Слушай, отец, тут в машине два трупа, – торопливо сказал Вадим. – Люди задохнулись угарным газом. Мы с подружкой случайно их нашли. Будь человеком, как приедешь домой, звякни в местную милицию.
– Да я лучше заеду, сынок. У меня там племянник в больших начальниках ходит. А они точно того? Померли? – с любопытством спросил дед.
– Пойди сам да посмотри, – огрызнулся Вадим. Потом спохватился и уже миролюбиво продолжил: – Ты скажи: мол, на двести пятидесятом километре, на стоянке, задохнулись от угарного газа мужчина и женщина. Белый «Лансер», «Митсубиси». С московскими номерами.
Только когда дед все повторил без запинки и «Москвичонок» тронулся с места, Вадим закрыл зонт и, сев в машину, стал стягивать мокрые штаны. Пожаловался при этом:
– Что за день, а? Но если бы мы сами навестили местных ментов, то и завтра бы отсюда не уехали. Ну, все. Гражданский долг выполнен, можно трогаться! На заднем сиденье сумка, достань мне сухие джинсы, будь добра. Или нет. Они в багажнике. Точно. Достань тогда шорты. Что ты так смотришь? Это мужские трусы. Типа плавки. Я промок, понимаешь? И потерял кучу времени. Чуть ли не час!
Натянув шорты, Вадим потянулся к переключателю скоростей и надавил на педаль. Вперед! Подальше отсюда!
Вскоре Вадим обогнал зеленый «Москвич» и еще прибавил газу. Олеся сидела тихо, только ойкала, когда он шел на слишком уж рискованный обгон. А Вадим все никак не мог успокоиться и гнал машину, не обращая внимания на дождь. Только бы скорее отсюда уехать! Примерно через полчаса черную тучу они обогнали.
Пасмурно, но без дождя
Успокоился он только через час, когда они пролетели километров сто. То самое место было теперь далеко позади. И дождь кончился. Вадим подумал, что не надо бы так гнать. Что за паника, в конце-то концов? Они с Олесей ни в чем не виноваты. Это стечение обстоятельств, всего лишь. И свой гражданский долг он выполнил.
И тут Олеся, которая от скуки читала вслух названия населенных пунктов на указателях, пискнула:
– Есть хочется. Очень.
– Давай тормознем, – охотно согласился он.
По правую руку он увидел вывеску: «Кафе «Машенька». Уютный домик под малиновой крышей, перед крыльцом – красные зонты с надписью «Кока-кола».
– Мне здесь не нравится, – тихо сказала Олеся.
– Как хочешь, – пожал он плечами. Не нравится так не нравится. Если женщина просит. Ему и самому не показалось, что здесь будет вкусно.
Следующее кафе называлось «Три медведя». Метрах в десяти от него красовалась «Березонька», избушка, сложенная из не ошкуренных березовых стволов. Перед ней дымился мангал, за столиками на веранде ждали ужина дальнобойщики.
Вадим почувствовал, что тоже голоден. Так голоден, что сил больше нет! С утра ничего не ел! Просто позабыл о еде, и все из-за этих чертовых жмуриков! Но Олеся отчего-то отвергла и «Медведей», и «Березоньку».
– В чем дело? – нахмурился Вадим. – Хочешь ты есть или нет?!
– Там люди.
– Ну и что? Везде люди.
– Мне эти люди не нравятся.
– Милая, а ты, оказывается, привереда! На тебя не угодишь! А вот я просто умираю с голоду. Поэтому мы сейчас…
– Вот здесь хорошо.
У маленького пруда стоял неприметный домик, над дверью которого красовалась вывеска «Кафе «Ивушка». Вадим, пожав плечами, поинтересовался:
– А чем «Ивушка» отличается от «Березоньки»? Не вижу принципиальной разницы.
– Я вижу.
– Что ж, ты штурман, тебе и решать. Сворачиваем. – Вадим остановился у кустиков, пояснив: – Штаны надо надеть. Прохладно.
Олеся кивнула:
– Мне тоже надо привести себя в порядок. – И торжественно добавила: – Ведь это наш первый совместный выход на люди.
– Фу-ты, ну-ты! – не удержался он. И насмешливо подмигнул: – Давай действуй!
Девушка щелкнула заколкой и потянулась за косметичкой. Открыв рот, Вадим смотрел на медового цвета волосы, рассыпавшиеся по плечам. У той, в машине с трупами, волосы были крашеные, Вадим видел, как на макушке просвечиваются темные пряди. Олеся же оказалась блондинкой натуральной. Должно быть, ее волосы пахнут лугом. Медом пахнут, цветочной пыльцой. Окунешь в эти волосы лицо, и на губах останется душистая золотая пыль. Останется ли? Ему вдруг захотелось проверить, так ли это?
Девушка словно почувствовала что-то и подняла на него удивленный взгляд.
Вадим отчего-то смутился и, подхватив сумку, торопливо выскочил из машины. Переодевался он в кустах. Закончив, подошел, постучал согнутым пальцем в стекло:
– Сеньорита, она же мадемуазель. На выход.
Олеся кивнула: иди, мол, я сейчас. Он покачал головой: ох уж эти женщины – мусорное ведро не пойдут выносить без макияжа! Вздохнул и направился в кафе один. По дороге подумал, что надо бы машину помыть. Номер наполовину заляпан грязью. Неудивительно: дожди идут по всей средней полосе России, дороги развезло. Когда Вадим сворачивал сюда, к пруду, заехал колесом в колдобину. Вот смешно будет приехать на солнечный юг на грязной машине!
На пороге избушки стоял мужик, рот у которого оказался полон золотых зубов, и, когда хозяин кафе улыбался, невольно хотелось зажмуриться. В серых сумерках улыбка эта вполне могла заменить искусственное освещение. Вадим удивился: с чего вдруг такая радость по поводу его прихода? Или здесь всех так встречают?
– Пожалуйста, дорогой, проходи. Давно ждем.
Да, сервис нынче стал на грани фантастики. Встречают, как дорогого гостя, а если он, кроме полуторалитровой бутылки кваса, ничего не купит? Такие дорогие в прямом смысле слова улыбки надо бы придержать для дорогих в прямом смысле слова клиентов. Вадим почувствовал себя неловко и на пороге замялся. В другое место, что ли, поехать? Он обернулся и тут увидел Олесю.
Та шла к кафе неуверенной походкой, но, мать честная, как же эффектно она выглядела! Вместо прежней одежки в стиле «унисекс» девушка накинула на плечи короткую кожаную курточку цвета переспевшей вишни. «А ведь это любимый цвет моей бывшей жены», – невольно подумал Вадим. Эля терпеть не могла красного, но сходила с ума по наиболее темным его оттенкам. Бордо, малиновый, вишневый – этот репертуар Вадим знал наизусть. Да и фасон этой курточки был в стиле его бывшей: без так называемых наворотов, простенько, но с отменным вкусом. Ни убавить, ни прибавить.