Умереть, чтобы жить (СИ)

А баба Зина осталась одна. Она держала в трясущихся руках список лекарств, которые были так не обходимы, но купить их было не на что. Та минимальная пенсия, что ей начислялась, сразу же после ухода почтальонши, переходила в руки старшего сына, чьи нужды были куда важнее, чем у его матери. Раз в месяц он или его младшая сестра, приезжали к матери и привозили продукты, но их было так мало, что хватало буквально недели на три. Были дни, когда приходилось экономить и готовить, через день. Так бы и дальше продолжалось, если бы не Савелий. Год назад он пришел неожиданно и увидел, как она плачет над горсткой дробленого гороха. Кроме этого, в доме не было ни крупинки.
В то время мальчик закончил десять классов и, его дружба и работа с Игорем и Счачтливчиком, приносили  небольшой доход. Это были нечестно заработанные деньги, но Савка, как и предупреждал, кражами не занимался. Его работа состояла в другом, он был наводчиком, остальное делали другие ребята, а он сам, чтобы не мелькать в полиции и среди подозреваемых, оставался в стороне.
С матерью его отношения не ладились и на все просьбы бросить пить, она начинала кричать и винить его в своей никчемной жизни. С того раза, когда Валентина избила своего сына, Савелий не оставался с ней пьяной наедине, сбегал во двор, прятался в пустых квартирах, спал на холодном полу, но домой возвращался лишь под утро. Так было, пока Савелий не окреп и не подрос. Сейчас, его некогда красивая мать превратилась в дряхлую старуху и тот, кто был знаком с ней лет пять назад, не узнает в ней прошлую Валентину. Сам мальчик вырос в красивого юношу, с трогательными и понимающими глазами, что часто ему помогало в делах Счастливчика.
Но неизменными в ней остались злость на сына и желание напиться, чтобы оплакивать ушедшую молодость и Николая, он, как и сказал тогда, больше к ней не приезжал.
Савелий часто погружался в себя. Обвинения матери не остались им не услышанными, они зарылись в голову и грызли мозг, отравляя своими злыми словами жизнь мальчика. Не раз он взбирался на крышу заброшенной пятиэтажки, где подолгу стоял на самом краю и смотрел вниз, желая шагнуть вперед, ненавидя себя за такое желание. Всю свою жизнь он был один и никому по-настоящему не нужен, если только старой бабушке. Вспоминая о том, что кроме него о старушке никто не позаботится, Савелий с усилием заставлял себя спуститься вниз. А утром уезжал в город, где шел на встречу с Счастливчиком.
Счастливчик часто звал его жить в город, но Савелий не соглашался. Говорил, что мать есть мать, кокой бы она не была. С годами обида на слова пьяной женины мучила его по ночам куда сильнее, чем раньше и тогда, он тихо плакал, жалуясь на свою судьбу и злую долю, что так жестоко с ним обошлась.
В этом году Савелию должно исполниться восемнадцать. Школу он окончил и от матери переехал, но навещать не перестал, как и бабушку Зину. Сегодня Савка приехал раньше и первым делом постучался к бабушке.
-Баб, ты где?
Савелий вошел в квартиру и прошел в зал. Зинаида сидела сгорбившись на диване. При виде Савки, радость озарила ее изрезанное морщинами лицо.
-Савушка, внучек. Проходи, проходи.
Старушка поднялась на больные ноги и поковыляла к нему на встречу.
-Здравствуй, бабуль.
Парень приобнял хрупкие плечи бабушки и тихо спросил о здоровье.
-Хорошо, милый, не переживай за меня. Сам-то как?
-Нормально.
-У матери был?
-Нет еще. Вот с тобой поговорю и зайду.
Он всегда заходил, когда приезжал, но всего на минуту, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось. Она также оставалась к нему равнодушна и обвинения ее никуда не делись.
-Зайди, зайди хороший мой. Мать она тебе, хоть какая, но мать. Вырастила тебя, не бросила. Зайди, а будешь в городе мимо церкви проходить, свечку поставь за ее здоровье. Вдруг образумится она?
В такие чудеса Савелий не верил, а церковь решил зайти, но здоровья попросить не одной матери, но и для бабы.
-Как она?
-Ой, все также. Дома сидит, никуда не выходит, не пойму, откуда водку берет.
-А к ней никто не приходит, не видела?
-Нет, не видела. Да и где мне усмотреть за всем? Я с дивана редко встаю, давление вот, замучило.
-Ты береги себя. У меня больше никлого нет.
Савелий вновь обнял старушку, сжал крепко глаза, сдерживая слезы и, отпустил.
-Я пойду к ней.
-Иди, Савушка.
Савелий вернулся к двери, где оставил пакеты с продуктами и перенес их на кухню, расставил по полкам, проверил холодильник, вытащил бутылку минералки и налил из нее в два стакана.
-Баб Зин, почему ты курицу не съела?
-Ой, да куда мне столько. Ты бы лучше матери отнес.
-Отнесу, не переживай. Ты береги себя, я не знаю когда приеду. Работа подвернулась, хочу денег заработать, может, получится машину купить.
-Осторожнее будь, люди нынче злые, жестокие.
-Хорошо. Тебе ничего не надо? Только честно.
Старушка спрятала в карман рецепт и покачала головой.
-Не обо мне переживай, о себе. Я старая, мне умирать пора, а ты живи. Живи и будь счастлив.
Закрыла за Савелием дверь и вернулась на свой старый диван. Посмотрела на висящую в углу икону и стала молится за внука, прося милости спасти его и сохранить, где бы он ни был.
Савелий открыл дверь квартиры своим ключом. В доме было душно и пахло перегаром. Стены ободраны, шторы старые и пропитаны табачным дымом, вещи разбросаны по полу, а в спальной на кровати, храпела женщина, та, что звалась ему матерью.
Злость и ярость опали его душу, весь тот покой, который он испытал от встречи с бабушкой, разбился в дребезги от увиденной картины. Возможно, удивляться здесь было нечему и, давно пора привыкнуть и смириться, но Савелий не мог оставаться равнодушным и не реагировать.
-Мам. Мам, просыпайся.
Валентина промычала нечто неразборчивое и перевернулась на другой бок.
-Мам, вставай, поговорить надо.
Отмахнувшись от сына, женщина присела на кровати, плохо понимая, кто перед ней.
Сфокусировав взгляд на лице парня, она нахмурилась и толкнула его рукой.
-А-а-а, это ты Савка. Чего пришел? Не ходи сюда больше, не нужен ты мне, ясно?
Встала и прошла мимо застывшего парня. Она не впервые ему говорила такие слова, но каждый раз было больно их слушать.
-Я продукты привез.
Она ничего не ответила. Прошла до двери и открыла ее.
-Уходи, долг свой родительский я выполнила, плохо или хорошо, но воспитала тебя. Теперь уходи и не возвращайся.
В горле парня образовался огромный ком, а с губ слетело самое главное в мире слово.
-Мам…
-Не называй меня так.
Пьяный крик взорвал тишину и разнесся по пустому подъезду.
Савелий сжал кулаки и вышел за дверь. Обещая себе больше не переступать порог этого дома.
К вечеру того же дня, Савелий впервые напился. Он сидел один в квартире, что снимал вместе с Игорем и курил. Когда в бутылке не осталось ни капли и сил проклинать свою никчемную жизнь больше не было, он шатаясь, вышел во двор.
Савка шел по пустым улицам ночного города, не боялся идти через темный парк, переходил дорогу в неположенном месте и остановился на середине моста.
-Вот он я, никому не нужный человек. Кто будет убиваться, если меня не станет? Никто. Я из тысячи других, брошенных на произвол, я, как и многие, кто не нужен родным. Мне нечего делать здесь на земле.
Его душа разрывалась от обиды, скулы сводило до судорог от старания сдержать крик о помощи. Но он знал, что помочь по настоящему сможет лишь один человек, та, что прогнала и велела больше не появляться. Сейчас, появись она здесь, парень стал бы самым счастливым человеком в мире. Жаль, но мече его не суждено было сбыться.
Савелий взобрался на перила и посмотрел в темноту. Он знал, что стоит в самом центре моста и глубина реки достаточна, чтобы навсегда сомкнуться над его головой.
Стирая слезы рукавом толстовки, Савелий качнулся вперед.
-Прощай, мама.
Руки раскинуты в стороны, один шаг и он падает. Но того длительного полета, что он не раз себе представлял, когда думал о сведении счетов с жизнью, не было.