Наяву как во сне

Сандра больше не плакала. Только изредка всхлипывала, внимательно прислушиваясь к каждому слову Кристиана. Он говорил долго, на ходу придумывая, какими еще доводами будет вразумлять и переубеждать недовольную мать. Она с изумлением отмечала, что именно сегодня, после сцены со Стефани, сейчас, во время этого решающего разговора, проникается к Кристиану чем-то большим, нежели связывавшая их до сих пор влюбленность, чем-то таким, о существовании чего ей было и невдомек.
Как замечательно, думала она, смакуя это новое головокружительное чувство. Наверное, это и есть истинная любовь. И, по-видимому, ей всю жизнь суждено перерастать в нечто более глобальное, мощное, непобедимое. Вот почему некоторые пары доживают вдвоем до глубокой старости, не ведая ни скуки, ни разочарований, — у них есть она, такая вот постоянно растущая любовь… Я, наверное, счастливая. И может, все еще в самом деле наладится… Только вот…
Ей неожиданно вспомнилась Клара, и настроение опять омрачилось.
— А ведь Клару твоя мама восприняла совсем по-другому, — поспешила она поделиться тревожными мыслями с Кристианом. — Смотрела на нее с любованием, более того — с одобрением. Мне даже показалось, что у нее появилось желание развести тебя со мной и сблизить с Кларой.
— Что-что? — прогремел Кристиан, будто ему бросили в лицо непростительное оскорбление. — Ты соображаешь, что говоришь? — Он наклонил голову и с негодованием впился взглядом в красные от слез глаза Сандры.
Та даже не моргнула.
— Вспомни, как она выделила Клару из всех, кто у тебя был, как доброжелательно, если не сказать заискивающе, с ней заговорила.
— Все по той же причине! — с уверенностью заявил Кристиан. — Мать со страшной силой приревновала меня к тебе, вот и решила: дайка я сосредоточу внимание на другой девчонке, чтобы эти двое увидели, насколько безразлична я к их любви.
Сандра понурила голову.
— А Клара поспешила удобным случаем воспользоваться, — медленно проговорила она, словно не расслышав многословного объяснения Кристиана. — Стала усиленно строить тебе глазки, предложила Стефани услуги отца, дала свой телефончик… Помнишь, как она его диктовала? С чувством, с расстановкой, все косясь на тебя… Чтобы и ты запомнил.
Кристиан, ослепленный гневом, наполовину не отдавая себе отчета в том, что творит, схватил Сандру за плечи и легонько встряхнул. Та ахнула и изумленно хлопнула глазами.
— Прости, — мгновенно отходя от легкого умопомешательства, сдавленно пробормотал Кристиан. — Умоляю, прости… Мне сейчас тоже ой как непросто, понимаешь? Я совсем запутался, не вижу в мамином поведении никакой логики…
Лицо Сандры буквально засветилось состраданием. Она как будто вмиг забыла о личных обидах и взвалила на свои хрупкие плечи страдание Кристиана.
— Я понимаю тебя, любимый, еще как понимаю. Даже не знаю, что делала бы, если бы оказалась вдруг на твоем месте.
Кристиан на миг расслабился, но тут же устыдился своего бессилия и вспомнил о том, что брать на себя ответственность за решение любой проблемы — его обязанность, не беззащитной милой Сандры. Только нюни не распускай, строго велел себе он, придавая лицу твердость.
— Но спишем отсутствие логики на все ту же ревность. А Клару вообще выбросим из головы. Прошу тебя, никогда больше не говори мне о том, что она сама или кто угодно другой желает видеть нас вместе, — добавил он тише и категоричнее. — У меня от таких слов внутри все переворачивается. Клара раздражает меня, запомни это раз и навсегда. Своими ужимками, самолюбованием, надменностью. «Хочу ту розовую кофточку», — передразнил он Клару, повысив до неузнаваемости голос, задрав нос и заправляя за уши несуществующие локоны.
Сандра расхохоталась.
— Очень похоже. Может, тебе не компьютерщиком стать, а артистом, а? Или лучше клоуном? — проговорила она сквозь смех.
— А ты согласишься стать женой циркача? — с шутливо-серьезным видом полюбопытствовал Кристиан. — Будешь ходить на каждое мое выступление, болеть за меня, гордиться моей раскрашенной физиономией?
Сандра смеялась все звонче и безудержнее. Даже ответить не смогла, лишь сложила трубочкой губы и снова согнулась в приступе хохота.
— Да или нет? — будто вдруг приняв твердое решение посвятить себя клоунскому делу, потребовал Кристиан.
— Я… подумаю… — выдавила из себя Сандра.
— Че-его? — прогремел Кристиан, якобы приходя в ярость.
Сандра, держась за живот, закивала.
— Ладно, ладно… Я просто пошутила… Конечно да… Да! Да! Да!
По прошествии получаса лицо и глаза у нее посветлели, и, допив холодный чай, они, вполне довольные жизнью и друг другом, поехали в студию респектов, где пробыли почти до утра.
Проснулся Кристиан поздно, в пол-одиннадцатого, с чуть гудящей от вчерашних треволнений и веселья головой. Первое, что пришло ему на ум, был предстоящий разговор с матерью. С мыслью о нем он уснул, про него же видел ужасный сон. Стефани все никак не желала сына понять, временами вообще не слушала и все как-то злобно смеялась, почему-то пряча лицо за причудливым туманно-текучим заслоном.
Наспех приняв душ и не заглядывая в кухню, Кристиан отправился в гостиную, где Стефани по давно заведенной традиции смотрела в воскресное утро телевизор. Как обычно одна — глава семейства зачастую пропадал на работе и в выходные, а сегодня наверняка еще не вернулся от Паттерсонов. Во всяком случае, Кристиан на это очень надеялся.
Стефани полулежала на любимом светлом диване и смотрела в телеэкран невидящим взглядом. Как вошел сын, она не услышала — не повернула головы, даже не шелохнулась.
— Мам? — осторожно позвал Кристиан.
Стефани вздрогнула.
— Кристиан? — Она засмеялась от неожиданности. — Как беззвучно ты появился! Выспался?
— Вроде бы. — Кристиан потер висок и опустился в кресло у столика. Следовало сделать грамотное вступление, а прежде вообще спросить о чем-нибудь постороннем. О чем? Кристиан давно толком не общался с матерью, не имел понятия о ее нынешних делах, заботах. Ему стало вдруг совестно. — Как голова? — весьма кстати вспомнил он о ее вчерашнем недомогании.
Стефани улыбнулась.
— Спасибо, все прошло. — Она провела рукой по белому лбу. — Выпила вчера свой чай и сразу уснула.
— Хорошо, — пробормотал Кристиан, по сути не зная, что сказать. Мысли крутились вокруг Сандры, не терпелось поскорее перейти к главному. Он кашлянул.
— Не обижаешься на меня за то, что я испортила вам вечеринку? — спросила вдруг Стефани, сама переводя беседу в нужное русло.
— Испортила? — переспросил Кристиан, прикидывая, что мать имеет в виду.
— Вы ведь сразу разошлись, — виновато произнесла Стефани. — Перед тем как лечь, я выглянула в окно: ребята как раз укладывали в фургон гитары.
Кристиан кивнул.
— Да нет, все в порядке, — стараясь не показывать, что материнский поступок до сих пор не укладывается у него в голове, ответил он.
— Надо уговорить папу, чтобы следующим летом взял наконец отпуск. Тогда мы укатим на целый месяц, будешь приглашать гостей хоть каждый день. — Стефани погрозила сыну пальцем. — Только смотрите, не слишком тут безобразничайте. — Она вздохнула, становясь вдруг задумчиво-мечтательной. — Я все хочу отдохнуть с отцом где-нибудь в Греции. Скажем, на Крите. Представляешь, какая там благодать?
— Нет. — Кристиан помотал головой, пугаясь, что мать уходит от нужной темы, и сказал себе: пора начинать. — Послушай, — произнес он без каких бы то ни было вступлений. — Мне вчера показалось, что Сандра не пришлась тебе по вкусу. Да не одному мне, ей, разумеется, тоже.
Стефани вскинула брови, весьма скверно притворяясь удивленной.
— Не пришлась по вкусу? Я что, чем-нибудь ее обидела?
— Не то чтобы обидела… То есть… — Кристиан вздохнул. — Ну сама посуди: когда Сандра поздоровалась с тобой, ты ничего не ответила, даже не посмотрела на нее, как будто посчитала ниже своего достоинства уделить ей и толику внимания. Или… Даже не знаю…