Хорошо быть богом

Свете же Боня набрал много всего: и юбок, и рубах, и халатов, и разных накидок, и платков всевозможных расцветок. Еще взял две куртки с золотым шитьем. Подумав, прибавил к покупкам два плотных шерстяных плаща для себя и Светы, кожаные ремни и две тюбетейки, себе – прикрыть лысину, Свете – за компанию.
Еще Боня купил сапоги из мягкой кожи со слегка загнутыми носами, два комплекта шлепанцев и что-то вроде вьетнамок. Туфель-лодочек он в продаже не обнаружил, так что взял Свете еще и пару босоножек-сандалий на каблуках. Заодно прихватил подушки и ткань на полотенца и постельное белье. Тюк получился солидный, пришлось нанимать носильщика.
А затем был поход в ювелирную лавку, так как Боня решил, что Свете без украшений ходить несолидно. Сторожиха в лавку пошла охотно, прямым текстом заявив в дверях продавцу, что она к нему клиента привела.
Тут, правда, Боня столкнулся с проблемой, так как не был уверен, как прореагирует организм драконши на золотые украшения. А ну как растворит? Платины здесь не знали, так что он ограничился серебром. Зато брал много, с массивными камнями. Ну и жемчугов купил во всех видах. Сумма вытянула на четверть дома…
Боня уже собрался завязывать с покупками, но вспомнил, что надо бы для солидности какое-нибудь оружие купить. Умеет ли с ним обращаться Света, он не знал, зато в себе был уверен – совершенно не умеет. Так что он купил все в той же ювелирной лавке два прямых кинжала с богато украшенными ножнами и серебряными рукоятями с чернью. Лезвия, правда, были нормальные, обоюдоострые, сантиметров по тридцать.
«В хозяйстве пригодятся, – решил Боня, – будет чем колбаску порезать…»
Добравшись до дома, где его радостно приветствовала Света, Боня быстро расплатился с носильщиком и отпустил сторожиху, попросив купить и доставить посуду и что-нибудь из необходимой мебели и прочей утвари по своему усмотрению. Выдал ей на все десяток золотых монет, чем подвиг ее к немедленному бегству (видно, тетка решила, что покупатель может передумать). После чего, пока не забыл, Боня сообщил о планах на вечер, а затем радостно обнял подругу и повел в дом отчитываться о проделанной работе. Он не переставал удивляться, до чего же быстро Света стала для него абсолютно родным существом. Какая же она замечательная: не капризничает, всегда благожелательна и вот сейчас искренне радуется покупкам и всем довольна, хотя ясно, что купить все в соответствии с ее вкусом он в принципе не мог. Чудо, а не женщина!
Что-то из этих рассуждений Боня высказал и вслух, какие-то мысли развил, и семейная идиллия продолжилась ко всеобщему удовлетворению.
Выяснилось, что, пока Боня решал имущественные проблемы, драконша тоже без дела не сидела, а проводила дознание среди призраков. Почти все они «жили» в давно минувшую эпоху, так что ничего, кроме вечера воспоминаний с элементами ностальгии, Свете предложить не смогли. Конечно, тоже кое-что, но она решила пока с этим повременить. Но в ряды призраков затесался и один совсем «молодой» – дух слуги и одновременно секретаря недавно умершего хозяина дома. Хозяина-то похоронили по всем правилам, а слугу, оказывается, прирезали по-тихому и в саду закопали. Так что дух его пока не нашел пути на небо, а тут Боня появился со своим энергетическим облаком, вот он и материализовался. Сначала, конечно, не мог понять, что произошло, но призраки-старички поддержали, поведали о плюсах такого существования, так что потихоньку пришел в себя. И рассказал весьма интересные вещи.
Оказалось, что бывший хозяин дома, управитель (член городской управы) Мазиус, тоже не своей смертью помер, ему помогли обрести вечный покой политические противники. Сама же политическая ситуация была весьма непростой. Город Денай формально принадлежал старой империи Виза, некогда весьма могущественной, а ныне находящейся в полном упадке и сохранившейся в виде небольшого государства за морем. Фактически город был независимым и являлся порто-франко, то есть портом беспошлинного ввоза-вывоза товаров и торговли.
К северу от Деная лежали земли алов – многочисленные мелкие княжества и королевства, объединенные родственностью языков и общей религией. Южнее простирались земли халифата Хум – тоже десятки фактически независимых государств, формально подчинявшихся халифу Баграму. Ну а в степях за горами жили кочевники.
В городе и у алов, и у халифата имелись свои кварталы с полным самоуправлением и представительство в управе. У империи специального квартала не было, имперцы весь город считали своим, зато был наблюдатель. Как раз таким наблюдателем и являлся покойный Мазиус. В управе существовали четыре партии (фракции), в которые входили представители алов, халифата, империи и независимые депутаты. Впрочем, две последние фракции по сути мало различались и, как правило, поддерживали друг друга.
Обороноспособность города равнялась нулю: стены высокие, но армии не было, только стражники для поддержания порядка. В принципе можно было собрать городское ополчение, но воинственность среди горожан всячески искоренялась в течение тысячелетий свободной торговли со всеми вытекающими последствиями. Собственно, что алы, что халифат могли без проблем отобрать город у империи, но, во-первых, они мешали друг другу, а во-вторых, и в главных, текущее положение было экономически выгодно всем сторонам. Тем более что полномасштабной войны между халифатом и алами не было уже несколько столетий, а для мелких стычек вполне хватало места и вне города. Денайцы не препятствовали вооруженным отрядам, проходившим мимо городских стен, более того, охотно скупали награбленное в походах. Не забывая о собственной выгоде, естественно.
Кочевники в эту систему не вписывались, но, к счастью, они обитали достаточно далеко от города. Так что набеги были, но доставалось больше либо алам, либо халифату, в зависимости от того, каким перевалом шли степняки.
Еще устоявшуюся систему иногда раскачивали жрецы. Религия и в империи, и в халифате, и у алов имела общие имперские корни, но церковники разных вероисповеданий друг друга терпеть не могли. Но, к счастью, своих вооруженных отрядов у них не было, а до крестовых походов тут еще не додумались.
– Ну что ж, спасибо за интересный политический обзор, – подытожил доклад подруги Боня. – Очень удачно, что ты так много узнала. Легче будет в разговорах с местными ориентироваться. Кстати, как там призраки? Не развеялись?
– Нет, но ты бы лучше энергетическое облако над домом укрепил как-нибудь. А то без тебя оно потихоньку истончается, а у призраков своих накопителей нет.
– Ладно, только ты им скажи, чтобы дом охраняли. А то облако разрастется, а они по городу разбегутся. Народ перепугают…
Проблему Боня решил просто. С программой энергонакопителя он еще на корабле пришельцев разобрался и теперь записал ее на очередной пластинке. Библиотека у него становилась все солиднее и весила уже десять килограмм.
«Надо будет под нее хранилище завести, типа сейфа. С собой таскать тяжело стало, а в обычный шкаф класть страшно, еще сопрет кто, ведь пластины-то золотые», – решил Боня.
Он слепил здоровый шар твердой маны, даже поразившись, как легко это у него стало получаться, затем создал вокруг него с помощью нового артефакта поле, удерживающее ману от испарения. А потом мысленно вытащил из шара наружу через поле тонкий жгут. Получилось что-то вроде фитиля, с помощью которого энергия испарялась в пространство.
– И как ты это сделал? – спросила Света, подойдя и потыкав пальцем и в шар, и в фитиль. Мана была абсолютно твердой и на ее усилия не поддалась.
– Не знаю, – честно признался Боня. – Энергия меня почему-то слушается…
Он подхватил шар (большой, но невесомый) и оттащил его на чердак. Сначала думал в подвал к привидениям, но пожалел места. Собственно, подвала в доме как такового не было, только погреб. А энергия, хоть ее и можно отнести к продуктам питания магических существ, в холоде совершенно не нуждается. Пусть лучше в погребе обычные продукты хранятся, а привидения могут и на чердак перебраться, если захотят быть поближе к источнику. Ну и, надо надеяться, никто посторонний на чердак не полезет, а то ману обычные люди не видят, еще налетит кто. На всякий случай Боня пожелал, чтобы шар намертво прилип к полу.