1998 (СИ)

Блек подсадил Джинни на услужливо опустившегося на колени Алантара, а сам взобрался позади. Он потратил еще секунд двадцать, чтобы надежно скрыть их из виду, а затем дракон взлетел. Оставшиеся смогли понять это только по порыву ветра, заставившему зашелестеть ветки деревьев в саду. Даже звука слышно не было.
— А он крут, — тихо заметил Билл. — Пожалуй, даже круче Гарри.
— Ты мне лучше скажи, кем же это надо быть, чтобы затмить в сердце Джинни Гарри Поттера всего через два дня после его смерти? — меланхолично заметил Чарли. — Она ведь всегда его любила.
— Надо быть Северусом Сириусом Блеком, — твердо ответила ему Гермиона. — Он красив, галантен, в отличие от некоторых, сильный маг. И эти задорные искры в зеленых глазах…
— Эй, дорогая, я начинаю ревновать! — шутливо заметил Рон, разряжая обстановку.
Джинни всю дорогу восхищенно молчала, а по приземлении чмокнула смущенного Алантара в нос и засыпала его комплиментами. Войдя в дом, она припомнила подробности разговора на кухне Норы, и начала хохотать в голос. Северус присоединился.
— Гарри, я тебя сама прикончу. Это ж надо так стебаться над самим собой с таким серьезным выражением лица, — наконец выдавила она. — Я чуть со смеху не померла, а ведь надо было сдерживаться. Хуже Круциатуса, честное слово.
— Ты что-то путаешь, прекрасная мисс Уизли. Меня зовут Северус Сириус Блек, для друзей — Сев, — невозмутимо отпарировал он, и они снова зашлись в хохоте.
— С возвращением в особняк Блеков, мисс Уизли. Мастер Северус, появлялся портрет Финеаса Найджелуса, спрашивал вас, — с достоинством сообщил появившийся Кикимер.
Джинни посмотрела на парня и подняла брови. Гарри понял ее и объяснил:
— Кикимеру было приказано обращаться ко мне только по новому имени. Гарри Поттер умер, и никто не должен выяснить, что я — это он. А ты спрашивай меня вслух, Джинни, не заставляй меня прибегать к Легиллименции, ладно? А то привыкну.
Вместе они прошли к портрету Финеаса, который теперь висел в бывшей комнате Сириуса, а теперь — комнате Северуса.
— Профессор Найджелус! — позвал парень.
— А, вот и ты, Поттер. Объявился, наконец, — проворчал старикан, появляясь в портрете.
— Профессор, я Блек. А если бы Джинни не была посвящена в мою тайну? Пришлось бы стирать ей память…
— Смотрю, со сменой фамилии ты здорово поумнел.
— Так что вы хотели, Финеас?
— Дамблдор что-то заподозрил. Он приставал ко мне с расспросами. Я пока отоврался, но долго так продолжаться не может. Рано или поздно он поделиться своими сомнениями с кем-то еще, и тебе крышка. Я подумал, что тебе невредно это знать. Может, ты сможешь убедить его?
— Спасибо, Финеас. Но я лучше просто потороплюсь с Ритуалом Хранителя. Тогда никто не сможет узнать мою тайну, если Хранитель не сообщит ему, верно?
— Верно, — подтвердил старый волшебник. — Что ж, тогда я должен попрощаться с тобой, Поттер, и поприветствовать нового Блека. Добро пожаловать в семью, Северус.
— Спасибо, Финеас.
Финеас вернулся в Хогвартский портрет, а парень повернулся к посерьезневшей Джинни.
— Зелье для Ритуала готово, не хватает только Рона и Гермионы. Будет естественнее, если ты позовешь их сюда.
— Хорошо, Сев.
Они направились к камину. Джинни уже было опустилась перед ним на колени, но Блек удержал ее и подложил ей под колени подушку. Она бросила в камин летучего пороха, громко выкрикнув: «Нора!».
Через минуту, она вытащила голову из камина, а еще через тридцать секунд из него выскочили Рон и Гермиона.
— Ритуал? Что за спешка? — деловито осведомилась Гермиона. — Мы же вроде собирались провести его завтра, верно?
— Финеас предупредил, что Дамблдор что-то заподозрил. Я не хочу рисковать.
Двадцать минут спустя все уже пили на кухне горячий чай, а Кикимер обносил их сладкими пирожками.
— Ну что ж, теперь и вы не сможете называть меня иначе, чем Северус, даже в отсутствии посторонних. Для того, чтобы посвятить кого-либо в мою тайну, вы должны иметь ярко выраженное намерение и добровольное согласие. Ни пытки, ни сыворотка правды, ни легиллименция не помогут.
— Все-таки мощная штука эти чары Хранителя, — Рон восхищенно покачал головой. — Ведь нужно только иметь друга, который тебя не предаст добровольно, и можешь скрыться ото всех.
— Ну, вообще-то это довольно редкое условие, как мне кажется. Это мне с вами повезло.
— Да ладно тебе, любой гриффиндорец…
— Например, Питер Петтигрю.
Рон замолчал и даже покраснел. Однако его друг был абсолютно спокоен. Они помолчали: Блек откровенно наслаждался тем, что в его объятьях сидела Джинни, Гермиона просто слегка завистливо смотрела на эту парочку, такую безмятежную и счастливую, а Рон все еще переживал из-за своей ошибки.
— Так что, Северус, ты собираешься поучаствовать в Турнире? — наконец нарушила она молчание.
— Нет, я собираюсь подать заявку на участие, а пергамент в Кубок не бросать.
— Собираешься дать нам шанс? — весело спросил Рон. — Как Гермиона и Джинни не знаю, а я в таком случае точно пас. Посмотрев прошлый Турнир, я понял, что это не для меня. Да и приоритеты у меня с тех сменились. Мир, Гермиона, семья, друзья; «Деньги и Слава» в этом списке теперь гораздо ближе к концу.
— Я полностью с этим согласна. Если ты действительно отказываешься от участия ради нас — не стоит. Бросить в имя в Кубок, зная, что он выберет тебя, а потом поболеть за твою победу гораздо веселее, чем участвовать в этом ужасном Турнире, — поддержала его Гермиона.
— А ты, Джинни?
— Я польщена, что ты готов отказаться от такого приключения, чтобы дать мне шанс, Сев. Но, во-первых, я никогда не стремилась к известности, предпочитая быть девушкой знаменитости, — иронично начала Джинни. Подождав, когда смолкнет хохот, она продолжила: — Во-вторых, участвовать должен лучший, а это ты. И потом, что будет, если, в отсутствии осторожных нас и пофигичного тебя, Кубок выберет, скажем, Невилла?
— Да, это будет катастрофа. Как бы я хорошо к нему не относился, в Турнире ему делать нечего. Ну, раз вы считаете, что я должен попробовать, я приму участие. Но с одним условием — вы тоже бросите свои имена в Кубок.
— Заметано! — хором произнесли друзья Блека.
Проводив друзей до камина и поцеловав Джинни на прощанье, Северус с легким сердцем отправился спать.
  
4
 
На следующее утро он начал быстро воскрешать некоторые знания. Впрочем, память его не подводила, так что к обеду, когда прибыли друзья, он уже повторил весь курс Трансфигурации, Чар, Зельеварения и Астрономии. ЗОТИ и УЗМС он знал прекрасно и так, в Травологии и Рунах был уверен. Впрочем, он собирался повторить и их, просто на всякий случай. Пообедав (мастерство Кикимера заслуживало всяческих похвал, в которых они и утопили домовика), друзья поднялись в гостиную.
— Хочу показать вам книгу, которую я обнаружил в библиотеке Гермионы.
— Северус, я дарю тебе эту библиотеку с условием, что ты предоставишь ее в наше общее распоряжение.
— Спасибо, Гермиона, но я не могу принять такой дар. Зато, я могу ее у тебя выкупить. Поторгуемся?
— Один кнат.
— Десять тысяч галеонов, — отпарировал парень.
— Галеон.
— Девять тысяч девятьсот девяносто девять галеонов, шестнадцать сиклей.
— Три тысячи, идет?
— Четыре с половиной.
— Согласна.
Рон и Джинни чуть со смеху не померли. Собственно, только тревога за них и заставила Блека сдаться так быстро, о чем он и сообщил Гермионе, чем только усугубил положение. Когда их лица стали багроветь, он пожал плечами и окатил их ледяной водой из обоих палочек. Литров пятьдесят спустя они наконец успокоились. Парень быстро высушил гостиную и друзей, а потом обогрел их заклинанием.
— Спасибо, — поблагодарил высохший и успокоившийся Рон.
— Кстати, если уж речь зашла о деньгах, сколько денег оставил мне Гарри Поттер? — задумалась Джинни.
— Что-то около тридцати пяти тысяч. Плюс пятнадцать процентов годовых.