Шёлковая тишина (ЛП)

Мы не виделись после той ночи, но созванивались, обсуждая книгу и друг друга. Его главы от лица Джеда продвигаются не так быстро, но оно и понятно — голова Макса занята решением проблем, и я его не осуждаю. Только жду с нетерпением, когда он освободится для меня.
Из открывшейся двери кафе до меня долетает сухой жаркий воздух, и я залпом допиваю свой кофе. На экране моего телефона светится набранный мною текст, и мои глаза скользят по нему, проверяя написанное, когда стул напротив меня со скрежетом отодвигается.
Я отрываю взгляд от текста и со смешанными чувствами смотрю, как за мой столик садится Антон. На нем лёгкие штаны и такая же рубашка с коротким рукавом, из-за чего видны его загорелые крепкие руки. Он не спрашивает у меня разрешения присесть, не здоровается, вообще ничего не произносит — только молча сверлит меня любопытным взглядом. Что я сделаю? Как отреагирую? Мне и самой это интересно.
Я рассматриваю его ещё несколько секунд, останавливаясь на короткой светлой щетине и широких бровях, обойдя стороной его глаза. Его молчание, его поза, сам его поступок вынуждают меня наброситься на него с обвинением, и я осаживаю себя, понимая, что, возможно, в этом заключается его задумка. Поэтому я делаю противоположное тому, что он ждёт.
Я утыкаюсь взглядом в свой телефон и продолжаю работать. Ну, или делаю вид, что работаю, потому что под его пристальным взглядом сложно сосредоточиться.
— Вот как? — наконец усмехается Антон. — Ты даже не прогонишь меня?
— Сиди, где хочешь. Мне все равно, — бурчу я, не отрывая глаз от экрана телефона.
Пальцами я набираю текст. Правда, вместо нормальных слов у меня выходит полнейшая абракадабра, но это не важно. Главное, чтобы он отстал.
— Ты прекрасно выглядишь, — сообщает Антон, и я быстро моргаю несколько раз, прежде чем посмотреть на него.
Я пытаюсь вложить в свой взгляд мысль о том, что его комплименты неуместны. Что мне не важно, как я выгляжу с его точки зрения. Что похвала из его уст на меня не работает. Но мне приходится поджимать губы, чтобы они не растянулись в улыбке без моего разрешения. Потому что… Антон, конечно, и раньше делал мне комплименты, но они были поверхностные, они были просто привычным набором слов для него, ничего не значащий пункт в списке «как обольстить девушку». Да, я радостно вспыхивала, когда он говорил мне «эй, красотка, идём в кино?», но я чувствовала, что он так говорил всем девушкам. А сейчас — сейчас он открыто сообщил, что я прекрасно выгляжу, и это было ценно для меня. Я же женщина! И я действительно прекрасно выгляжу сегодня — я выспалась, мои чистые волосы ниспадают на плечи мягкими волнами, на мне минимум макияжа, сквозь кружево топа видно мою загорелую кожу, а на ногтях свежий маникюр. Больше Антону ничего не видно из-за стола, но и ниже я тоже отлично выгляжу.
— Спасибо, — наконец роняю я, вспомнив о вежливости.
— Может поужинаем вместе сегодня? — предлагает Антон, не сводя с меня своих небесных глаз, в которых я на мгновение теряюсь.
Он выжидательно смотрит на меня, скользит по моему телу глазами, обрисовывает изгибы, ныряет в декольте и возвращается к моему лицу. От него не укрывается, что я теряюсь под его взглядом, что я кожей чувствую его почти осязаемые прикосновения и обнимаю себя, скрывая мурашки. Антон чуть улыбается, давая мне понять, что он прекрасно видит мою реакцию, и эта его улыбка победителя приводит меня наконец в чувство.
— Ужасная идея. Даже думать не смей, — отрезаю я, хватаясь за чашку кофе, но она, к сожалению, уже пуста.
— Повторите заказ, — тут же требует Антон у проходящего мимо официанта.
— Один айс-кофе? — уточняет паренёк, притормаживая у нашего столика.
— Девушке — айс-кофе, а мне — самый горячий и самый крепкий кофе, какой у вас есть.
Официант кивает и уходит, а Антон вновь поворачивается ко мне. Он складывает руки в замок на столе и по всей видимости настраивается на долгий разговор. Я вздыхаю и смотрю на часы на телефоне. У нас ещё есть время, но мне бы хотелось распрощаться с Антоном раньше, чтобы ему не пришла в голову шальная мысль встретить Тимура после тренировки вдвоём.
 
— Почему ты не хочешь дать мне второй шанс? — Антон задаёт откровенный вопрос, и я отвожу глаза от неожиданности.
Что я могу ответить ему? Что все ещё зла на него? Что не хочу его прощать? Что мое сердце занято? Все эти доводы правдивы, но это совсем не то, что может остановить Антона.
— Потому что он тебе не нужен, — изрекаю я то, что действительно думаю.
Я напоминаю себе, что сердце Антона навеки отдано морю. И если так, то к чему ему второй шанс? Не все ли равно, кто будет для него на втором месте после бескрайних синих вод? Возможно, где-то есть та, кто согласиться на это, но это точно не я.
— Что, я перестал быть моряком и перестал тебя интересовать? — с внезапной злостью спрашивает Антон очевидно то, что мучает его.
Я удивленно смотрю на него из-за неожиданности его вопроса и из-за того, что не знаю ответа.
— Что за бредовый вопрос! Какой по-твоему у него правильный ответ?
Да, ты перестал плавать и теперь мне неинтересен? Или — нет, ты перестал плавать, но все ещё мне интересен?
— Ты знаешь, — Антон давит своим взглядом, и я поспешно выкручиваюсь из этой словесной ловушки.
— Ты меня интересовал не потому что был моряком. Но, так или иначе, эта история в прошлом. Плавай — не плавай, мне все равно. Скажи лучше другое, — спешно меняю тему на этот раз я. — Почему ты перестал плавать?
Антон резко откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, закрываясь от меня. Я догадываюсь, что на эту тему он говорить не хочет, и молча радуюсь тому, что имею такой чудесный козырь. В любой момент теперь я могу закончить наш разговор этим вопросом и буду уверена, что Антон промолчит.
К нашему столику подходит официант с подносом и ставит чашку с конденсатом около меня и дымящуюся чашку — около Антона. Мы синхронно киваем пареньку и отпиваем напитки. Я чувствую эмоциональное преимущество над своим собеседником и расслабляюсь, откидываясь на спинку стула. Все-таки мне любопытно, почему он перестал плавать, и я решаю для себя выяснить этот вопрос.
— Я хочу увидеть Тимура, — хмуро говорит Антон, а я чуть не давлюсь кофе.
«Нет!» — хочу завопить я. Я не покажу тебе его! Он — мой! Ты только сделаешь ему больно! Я не хочу видеть, как мой ребёнок страдает, потому что папа наобещал кучу всего интересного, а сам появляется на горизонте раз в столетие! А в том, что это будет именно так, у меня нет никаких сомнений.
— Ты не хотел видеть его, когда он родился. Не хотел видеть, когда ему был год, два, три, четыре, — распаляясь, зло перечисляю я. — Сейчас ему пять, что изменилось?
— Как ты не понимаешь? — Антон резко отодвигает от себя кофе. — Я был в море 11 месяцев в году, такое редкая семья выдержит. Да я за свои плавания такого навидался! Мужиков жены бросали чуть ли не по смс, потому что связи для звонка было недостаточно!
— А, и ты решил действовать на опережение, — ехидно отвечаю я. — Заделал ребёнка и бросил меня сразу.
— Я не хотел ребёнка, ты знаешь, — жестко обрывает меня Антон, сужая глаза.
— Знаю, — киваю я. — Ты хотел аборт. Ну, так представь, что я его тогда сделала, и вали из моей жизни!
— Черт побери, Лиля! Да что с тобой не так?! — Антон вскакивает, и его стул падает назад, но он не замечает. — Я же хочу всё наладить!
— А у меня уже всё налажено! — так же вскакиваю я. — Ты только всё сломаешь!
На нас смотрят почти все посетители и работники кафе, но ни он, ни я не обращаем на это внимание. Мы испепеляем, уничтожаем, разрываем друг друга взглядами. Молчаливая злость каждого направлена против другого, и никакие слова не помогут, потому что всё до предела очевидно.
 
Антон сквозь зубы выпускает ругательство, выбрасывает несколько купюр из кармана на стол и яростными шагами уходит из кафе, оставляя меня на поле битвы одну. Меня потряхивает от эмоций, и я заставляю себя сесть и спокойно дышать.