Кулинар

Девушка немного постояла перед дверью, прежде чем нажать кнопку звонка. Не услышав за дверью шагов, она с облегчением решила, что дома никого нет. Однако в этот момент замок щелкнул и на пороге появился Мараван.
На нем была белая футболка со складками от плечиков на коротких рукавах, саронг в сине-красную полоску и сандалии. Под глазами лежали тени, которых раньше Андреа не видела, сине-черные, под цвет пробивающейся на щеках щетины.
Он счастливо улыбался, и Андреа пожалела, что вовремя не повернула домой. На мгновенье ей показалось, что Мараван собирается обнять ее, и она поспешила протянуть ему руку.
— Можно войти?
Мараван проводил ее в квартиру, прибранную и хорошо проветренную, как и в прошлый раз. Перед домашним алтарем в гостиной все так же горел глиняный светильник. Как и в тот вечер, музыки не было, и через открытое окно доносился шум улицы.
На низеньком столе стоял чайник и чашка. Судя по виду прислоненной к стене подушки, Мараван только что с нее встал. Он предложил гостье место напротив.
— Если ты не возражаешь, я сяду здесь, — Андреа показала на стул перед компьютером.
— Пожалуйста, — пожал плечами Мараван. — Чаю хочешь?
— Спасибо, нет, — ответила Андреа. — Я ненадолго. Хочу тебя кое о чем спросить.
Она села, Мараван остался стоять. Андреа невольно заметила про себя, что он красив: стройный, худой, безукоризненно сложенный. Но никаких чувств, кроме дружеской симпатии, он в ней не вызывал. Сейчас Андреа и представить себе не могла, что была с ним в постели.
— У тебя нет второго стула? — спросила она.
— На кухне, — кивнул Мараван.
— Может, принесешь?
— У тамильцев считается, что сидеть в присутствии уважаемого человека невежливо.
— Разве я «уважаемый человек»?
— Для меня да.
— Хватит болтать. Бери стул и садись, — оборвала его Андреа.
Мараван сел на пол. Она покачала головой и перешла к главному.
— Что ты добавил в еду?
— Ты имеешь в виду ингредиенты?
— Только те, которые вызывают такой странный эффект.
— Я тебя не понимаю.
Мараван не умел лгать. Все сомнения Андреа в правильности ее предположений вмиг развеялись, настолько растерянным выглядел сейчас тамилец.
— Ты все понимаешь, — сказала она.
— Я клал только традиционные компоненты.
— Мараван, я уверена, что это не так, — возразила Андреа. — Я знаю себя и свое тело. Что ты добавил?
Некоторое время Мараван молчал, а потом упрямо мотнул головой.
— Я следовал древним рецептам. Только технологию приготовления немного модернизировал. Клянусь, я ничего не добавлял от себя!
Андреа встала и несколько раз прошлась по комнате между окном и алтарем. На улице смеркалось, небо над черепичными крышами окрасилось в оранжевый цвет. Шум и крики смолкли.
Девушка отвернулась от окна и остановилась рядом с Мараваном.
— Встань, — велела она ему.
Тамилец поднялся с пола и опустил глаза.
— Посмотри на меня, — продолжала Андреа.
— У нас считается невежливым смотреть человеку в глаза, — ответил Мараван.
— А у нас считается невежливым хитростью затащить женщину в постель, — парировала Андреа.
Он поднял голову:
— Я не добавлял в еду ничего особенного.
— Я открою тебе одну тайну, Мараван, — сказала Андреа, понизив голос. — Я не сплю с мужчинами, они не возбуждают меня. Еще подростком я пару раз переспала с одним мальчиком, потому что думала, что по-другому нельзя. Но этих двух раз оказалось мне достаточно, чтобы понять: мне нужно другое, — Андреа остановилась, чтобы перевести дух. — Я не сплю с мужчинами, Мараван, — повторила она. — Только с женщинами.
В его глазах мелькнул ужас.
— Теперь понимаешь?
Тамилец кивнул.
— Так что же ты туда добавил?
На некоторое время Мараван задумался, словно не зная, с чего начать. А потом принялся рассказывать.
— Аюрведа — искусство целительства, которому не одна тысяча лет. В нем различают восемь разделов. Один из них называется «вайикарана» и посвящен афродизиакам. К ним относятся и некоторые специи. Моя двоюродная бабушка Нан-гай — мудрая женщина, умеющая готовить и такие блюда. Рецепты я взял у нее. Мой здесь лишь способ приготовления.
В тот вечер Андреа возвращалась домой посвященной в тайны афродизиаков и содержащих их продуктов: молока и белого маша, шафрана и пальмового сахара, миндаля и кунжутного масла, гхи и бенгальского перца, а также кардамона, корицы, спаржи и лакрицы. В сердцах она оскорбила Маравана, определив его действия как «аюрведическое изнасилование», и ушла от него не попрощавшись. Однако на улице она успокоилась и даже почувствовала некоторое облегчение. А потом, проехав пару трамвайных остановок и еще раз прокрутив в памяти всю историю, громко рассмеялась.
Сидевший наискосок молодой человек улыбнулся, оглянувшись на нее.
Мараван тоже утешился. Такая ссора была ему по душе. Тамилец гордился тем, что он — единственный мужчина, ради которого Андреа хотя бы на одну ночь изменила своей природе. И — что греха таить — это вселяло в него надежду.
На следующий день он послал сестре десять тысяч рупий, получив тем самым предлог позвонить ей и попросить о разговоре с Нангай. Ма-равану пришлось терпеть два дня, прежде чем он услышал в трубке слабый голос старухи.
Он с трудом разбирал слова.
— Вы принимаете лекарство, мами? — спросил Мараван.
Он с детства называл ее «мами» — по-тамильски «тетя».
— Да, да, ты поэтому звонишь мне?
— Не только.
— Что же еще?
Мараван не знал, с чего ему начать, но Нангай его опередила.
— Это нормально, если не сработало с первого раза, — сказала она. — Иногда требуются недели, месяцы. Скажи им, пусть наберутся терпения.
— Все сработало с первого раза.
Нависла пауза.
— Иногда бывает и так, — послышался наконец голос Нангай, — если оба в это верят.
-— Женщина не верила, мами, — возразил Мараван, — она даже не знала.
— Значит, она любит этого человека, — сказала Нангай.
Мараван молчал.
— Ты слышишь меня, Мараван? — окликнула его старуха.
— Да.
— Тогда ответь мне, она, по крайней мере, шудра?
— Да, мами.
Он почти не солгал. Шудры — каста слуг, а Андреа, как-никак, работала в сфере обслуживания.
Потом трубку снова взяла сестра.
— Нангай принимает лекарства? — спросил ее Мараван.
— Откуда ей их взять? — удивилась та и тут же принялась за свое: — У нас не всегда хватает денег на рис и сахар.
После разговора со Шри-Ланкой Мараван долго сидел у компьютера. Он все больше убеждался, что быстрый эффект старинных снадобий был следствием применения технологий молекулярной кулинарии.
 Июнь 2008 
Воскресное утро выдалось таким солнечным, что Дальманн велел накрывать завтрак на террасе. Однако не успела Лурд подать яичницу с беконом, как налетел ветер и небо закрыли тучи.
Перегнувшись через стол, Дальманн схватил верхнюю из четырех воскресных газет, оставленных для него экономкой, и тут же помрачнел. В связи с истерией по поводу уничтожения документов Бундесратом 6всплыла масса грязи. Взять, к примеру, сообщение германских спецслужб о контрабандной торговле ядерным оборудованием, попавшее в руки журналистов. И вот уже мы имеем привязку к иранской и пакистанской теме. Еще совсем немного — и название «Палукрон» замелькает на страницах прессы.
«Палукрон», акционерное общество со штаб-квартирой в офисе адвокатского бюро, располагался в центре города. Через него платежи из Ирана поступали в различные фирмы, в основном хорошо известные и с безупречной репутацией, руководство которых, конечно, и не подозревало о своем участии в ядерной программе.
То же, разумеется, можно сказать и о «Палу-кроне», во всяком случае, об Эрике Дальманне, состоявшем тогда в совете директоров этой фирмы. Ведь он всего лишь согласился занять это место по просьбе одного из партнеров по бизнесу, которому был кое-чем обязан. Так или иначе, особенно сейчас, когда предприятия и без того страдали от финансового кризиса, упоминание его имени в связи со всей этой историей представлялось Эрику Дальманну крайне неуместным.