Неуправляемый мужчина (ЛП)

Поэтому я рискнула осторожно сказать:
— Гм... возможно, нам следует обсудить наши отношения.
— Да, мы обсудим, но я скажу тебе прямо сейчас, что ты чертовски счастлива, после того как я кончил и кончил жестко в твою ненасытную киску, я чувствую себя вполне спокойным, — заявил он, при этом по голосу нельзя было сказать, что он «вполне спокоен», ни в малейшей степени. — Так что, поскольку я чувствую себя вполне спокойным, я выкрою время, пытаясь объяснить тебе еще больше дерьма. И дерьмо, которое я тебе сейчас объясню, ты не свяжешь такого мужчину, как я. У тебя ничего не получится, Тайра. Если ты попробуешь подобное дерьмо, то окажешься свободной.
Это было сказано довольно ясно, я рискнула осторожно, но недостаточно осторожно.
Поэтому осмелилась заявить ему более осторожно:
— Гм... не совсем понимаю, что ты имеешь в виду «связать тебя».
— Выдаешь мне это дерьмо насчет твоей подруги и просишь объяснений. Я делаю то, что делаю, и ты должна мне доверять, думая, что я поступаю правильно по отношению к тебе. Если ты привяжешь меня к себе так крепко, что я не смогу вздохнуть, я найду способ освободиться.
— Я... — мне захотелось сглотнуть, что я и сделала, и попыталась снова. — Я что привязываю тебя?
— Пока нет, но должен сказать, что с этим озвученным дерьмом я переосмысливаю власть твоих ниточек.
Ух…
Ауч.
Это было больно. Это было так больно, что я почувствовала, как грудь вжалась в матрас, будто он нанес удар физически. Но даже когда мое тело ответило на его слова, мозг не пришел в себя.
Да, вот как это было больно.
Я вроде бы спрашивала все осторожно. Все было странно, неуправляемо, запутанно и происходило слишком быстро, нужно было разобраться.
Тэк определенно не собирался действовать осторожно. Тэк был Тэком, говорил все, как думал и был честен, жестоко честен.
Но он не был совсем уж жестоким, не был злым.
И ни одна женщина не нуждалась в любой подлости, даже если о ней честно говорили.
Поэтому я прошептала:
— Я хочу, чтобы ты слез с меня, Тэк.
— Я не собираюсь с тебя слезать, Тайра. Я злюсь, и ты... все, что бл*дь пожелаешь, мы обсуждаем это дерьмо. Ты же не собираешься прятаться, зализывать раны и придумывать еще какое-нибудь дерьмо, чтобы удержать меня.
— Я не уверена, что ты понял мои слова, но уверена, что не хочу держать в руках твои ниточки, — тихо заявила я.
— Правда, несмотря на то, что ты только что кончила дважды?
— Что?
— Детка, ты слышала вопрос, ты, не стесняясь широко раздвинула для меня ноги. Я говорил тебе тем утром в твой первый рабочий день, что прикоснусь к тебе и ты раскроешься передо мной, и ты это сделала. Ты выказываешь свою позицию, дорогая, мне это нравится. Это работает. У тебя такая манера выражаться, что я становлюсь твердым, и одна из причин, почему я становлюсь твердым, заключается в том, что я точно знаю, что окажусь в тебе и это будет стоить того, чтобы мириться с твоими выражениями, но от чего я совсем не в восторге, так это от твоей игры в кошки-мышки, которую ты затеяла.
— Кошки-мышки?!
— В одну секунду ты горячая со мной, а в следующую — безразличная. Сладкая, а затем терпкая. Достаточно или еще?
— А тебе не приходило в голову, что все эта ситуация немного смущает меня? — Поинтересовалась я.
— Да неужели? — выстрелил он в ответ. — А тебе не приходило в голову, что я прекрасно понимаю твою ситуацию, поэтому всегда стараюсь разъяснить тебе все это дерьмо? И, пока я тебе его объясняю, готов сказать, что это утомительно.
Еще один удар — прямое попадание, боль стала распространяться дальше в груди.
Я уставилась на него в темноте. Потом отвернула голову, с силой зажмурившись.
— Посмотри на меня, Рыжая, — потребовал он.
— Слезь с меня, Тэк, — тихо ответила я.
— Я сказал, посмотри на меня.
Я посмотрела на него, чувствуя на себе его сверлящий взгляд. Затем он сжал мой подбородок, его тон стал более мягким, когда он заговорил:
— Детка…
На этот раз я перебила Тэка и сделала это, прошептав «нет», и снова отвернулась.
Но его пальцы на моем подбородке, повернули мою голову обратно, поймав мой взгляд, он тихо произнес:
— Дорогая…
— Я хочу поехать домой.
— Ты не пойдешь домой.
— Пожалуйста, отвези меня домой.
— Детка, уже третий час ночи. Я не повезу тебя домой.
— Тогда я возьму такси.
— Тайра…
Я подняла руку, крепко сжала пальцы на его запястье и прошептала:
— Я хочу домой.
Его рука переместилась, ладонь снова оказалась на моем подбородке, он прошептал в ответ:
— Ты злишься.
— Нет, я просто хочу домой.
— Детка, это дерьмо когда-нибудь сработает, мы должны научиться разговаривать.
— Тэк, я только что поняла, что не хочу, чтобы это дерьмо сработало.
— Господи, Тайра…
— Нет! — Воскликнула я, отрицательно качая головой. — Никто никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Мне это не нравится. Это нехорошо.
— Это нехорошо, Рыжая, но это правда.
— И очень больно, — ответила я, а потом почувствовала, как слезы наполнили глаза, все затуманилось, не зная, видит ли он, но я не хотела, чтобы он видел, что готова заплакать. Поэтому отпустила его, отстранилась и попыталась выскользнуть из-под его тела, но он обхватил меня обеими руками. Повернулся на бок, притягивая меня к себе. Я вжалась руками в его грудь и воскликнула: — Хватит! Если я хочу уйти, то мне следует просто взять и уйти!
И у меня перехватило дыхание, должно быть, он услышал, потому что я громко всхлипнула, он понял, что я плачу.
Черт возьми!
Я опустила подбородок и сильнее толкнула его в грудь, но его руки только сильнее сжались вокруг меня, он перекинул свою тяжелую ногу мне на ноги.
— Успокойся, детка, — прошептал он.
— Отпусти меня, — прошептала я в ответ.
— Успокойся на секунду.
Я изо всех сил сопротивлялась его объятьям, крича сквозь слезы:
— Отпусти меня!
— Тебе нужно успокоиться и выхлестнуть это, — сказал он, и я успокоилась, слезы перестали течь, голова откинулась назад, взглянув ему в лицо.
— Мне нужно? — С сарказмом спросила я. — Мне нужно успокоиться, Тэк? Ты знаешь, что мне нужно? Ты знаешь?! Это на тебя накинули капюшон? Похитили? Связали? Ты когда-нибудь лежал в темноте с тетей, которую любишь до безумия, там, где даже не знаешь где и что с ней? И также со своей лучшей подругой, которую также сильно любишь? Ты лежал там и гадал, что с тобой будет? И как такое вообще случилось? И, если все это происходило с тобой, то тогда ты имеешь полное право говорить мне, как мне следует себя вести.
— Тайра... — начал было он, но я продолжала:
— Я не знаю, что с тобой делать. И ты видишь, что я горячая, а в другую секунду безразличная только лишь потому, что ты можешь быть со мной очень милым, а в другую секунду совсем-совсем не милым, я просто плыву по течению с тобой. Я никогда не была знакома с таким мужчиной, как ты, и не знаю, как с тобой вести и что делать. Потому что хорошее, что происходит с тобой, кажется, стоящим, а потом происходят такие вещи, как сейчас, и они мне совсем не нравятся, и я не знаю, что делать.
Его рука скользнула вверх, пальцы зарылись в моих волосах, он пробормотал:
— Детка…
Я продолжала.
— Поэтому, если я испытываю твое терпение, Тэк, прошу меня извинить. Я знаю, как решить этот вопрос. Позволь мне встать с твоей кровати, одеться и пойти домой, завтра уволиться, чтобы ты больше меня никогда не видел. Прямо сейчас хочу сказать, что меня этот вариант очень устроит потому что, когда ты сердишься и теряешь терпение, ты запросто причиняешь боль своими словами, ты не настолько хорошо меня знаешь, поэтому не знаешь смогу ли я выдержать все, хочу тебе кое-что объяснить. Я не могу и не хочу участвовать ни в твоей жизни, ни в твоих играх. И это не я такая крутая и играю в игры, Тэк. Вот это я и есть настоящая, как сейчас.
После того, как я закончила, Тэк молчал, но молчал, не отпуская меня.