Кто не спрятался — я не виноват (СИ)

Как и предвидел Завьялов, никакого расследования по делу о драке во время турслёта заведено не было — Ирина Николаевна отчитала их в лучших традициях «Домостроя», на этом всё и закончилось.
Тепло удовлетворения от совершённого поступка разливалось в душе Кости, пусть и запоздалое, но правильное решение согревало его, и он уже верил, что вся эта история подошла к своему логическому завершению — он чётко дал понять Макарову, что всё-таки может постоять за себя, и к нему лучше не лезть.
То, что Никита не появлялся на уроках, тоже говорило в пользу того, что Макаров всё понял, и Костя даже в порыве великодушия пообещал себе, что дальше этот конфликт развивать не будет — так легко сделать вид, что Никиты не существует, что он невидим, просто не обращать на того никакого внимания.
Да, именно так Завьялов и собирается поступать. То, что случилось, было всего лишь дурным сном — теперь это позади, и надо постараться забыть об этом. Ещё несколько недель и последний звонок, а там экзамены и выпускной, а дальше Макаров испарится из его жизни самым чудесным образом.
Вроде бы так всё просто решилось в итоге, но Костя не может прогнать из своей головы мысли, которые не дают ему покоя, стоит ему остаться наедине с собой — почему именно он привлёк внимание Никиты. Что с ним не так?
Неужели, у Макарова сработал тот самый пресловутый радар, который позволяет таким, как он, находить себе подобных?
Нет, этого не может быть — Косте нравятся девушки, он никогда даже представить не мог себе такую ситуацию, что его будет трогать парень, а он получит от этого удовольствие.
Может, и в самом деле, он такой же, как Никита, иначе, почему его не стошнило от отвращения, когда тот касался его тела, почему он возбудился от прикосновений другого парня.
Но что бы там ни было, кем бы он ни был, какие наклонности в нём бы ни таились — Костя твёрдо уверен, что повторения того, что было между ним и Никитой в бане, он не хочет. И он сделает всё, чтобы подобного не случилось — он не позволит больше деморализовать себя, он готов к нападению, пусть Макаров сильнее, но у Кости есть что отстаивать, чтобы не потерять себя.
Проходит неделя, Никиты нет, и у Завьялова хорошее настроение. Что-то произошло между ним и Олей Реутовой тогда, когда он провожал её ночью на турбазе, что-то несказанное висело между ними маленькой тайной. Может, и в самом деле, не так страшно попытаться завести просто отношения не ради недельной интрижки с красивой и популярной девчонкой, а вот с такой, как Оля — серьёзной, умной, понимающей, и как выяснилось, тоже испытывающей к нему какие-то эмоции.
И Костя провожает её каждый день до дома. А по утрам заходит за ней перед школой, и они вместе идут на занятия, обсуждая предстоящие экзамены. Даже друзья не подшучивают над новым увлечением Кости, потому что это так не похоже на то, что было у него с другими.
Костя не обсуждает с Олей, что происходит между ними, и она не заводит разговор на эту тему — они просто друзья, чуть больше, чем друзья, вот такие внезапные друзья, после одного туманного вечера и не менее туманных намёков.
К субботе Костя совсем забывает о Макарове — так легко забыть о том, кого не наблюдаешь в течение каждого дня. Поэтому, когда в понедельник он входит с друзьями в класс, держа Реутову за руку, и натыкается взглядом на Никиту, сидящего на своём месте, он на мгновение замирает в ступоре, но тут же внутренне даёт себе по лицу, чтобы прийти в себя, и невозмутимо проходит мимо.
Макаров ведёт себя так, словно и не было никаких стычек и конфликтов между ним и одноклассниками — он, как обычно, сам по себе, не смотрит ни на кого, перекидывается иногда с кем-то нейтральными фразами и совсем не смотрит на Завьялова.
И Костя выдыхает.
Вот и всё — оказывается, достаточно было один раз дать в рожу врагу, показать свою силу, дать убедиться, что он не девчонка, что он может сопротивляться — ну, почему, он не сделал этого раньше. Ведь тогда вообще ничего не случилось бы.
И Костя мысленно снова готов отхлестать себя по лицу.
— Макара дубиной не перешибёшь, — Лёнька пережёвывает очередную булку и восхищённо кивает в сторону новенького. — Покер-фейс на высоте, словно и не с ним мы махались неделю назад.
Завьялов недовольно косится в сторону Макарова, вяло тычущего вилкой в котлету на своей тарелке:
— Самый лучший способ испортить аппетит — это начать разговор об этом утырке. Мы же вроде договорились забить на его существование?
— Да без проблем, — Лёнька пожимает плечами и запивает булку компотом. — Ладно, после уроков все ко мне?
— Заниматься? — Реутова вопросительно смотрит на ребят.
— Ну, можно и заниматься, конечно, — смеётся Авдеев, — если других занятий не найдём.
Оля закатывает глаза к потолку, а Лёнька уже собирает грязные тарелки в одну стопку.
— Ну что, — он смотрит на друзей. — Погнали?
— Я в библиотеку, — категорически заявляет Реутова. — Мне вообще сейчас некогда расслабляться.
Завьялов кивает друзьям:
— Я вас догоню, не ждите меня.
Он провожает Олю до библиотеки, та улыбается и предлагает:
— Не хочешь вместе позаниматься?
Костя качает головой:
— Ну, во-первых, я буду тебя отвлекать, так что тебе точно позаниматься не удастся, а во-вторых, я усваиваю материал лучше в одиночестве, так что и у меня позаниматься в этом случае не выйдет. Поэтому, если ты не передумала и не хочешь пойти с нами, лучше будет, если мы разойдёмся сегодня по своим делам.
Реутова согласно кивает:
— Ну, пока тогда, — и скрывается за дверями библиотеки.
Костя стоит некоторое время, глядя на закрытую дверь, а потом медленно идёт по коридору. Уроки закончились, в школе почти никого, только в некоторых кабинетах ещё идут факультативы и консультации.
— Костя, — он оборачивается, к нему спешит Ирина Николаевна. — Как хорошо, что я тебя встретила. Поможешь мне?
Костя выжидающе смотрит на неё, а Логинова продолжает:
— У нас совещание сейчас, я уже опаздываю, а у меня в кабинете надо жалюзи снять — помыть перед проверкой. Сделаешь?
— В смысле? Помыть жалюзи? — Костя с подозрением косится на учительницу, а та смеётся.
— Помою я их сама, ты мне их сними, а то совещание часа полтора будет идти, а я сама снять их вряд ли быстро смогу — провожусь до вечера.
— Ну, хорошо, — кивает Костя.
— Держи ключ, сдашь его потом в гардероб.
На втором этаже совсем тихо, Завьялов открывает кабинет, подходит к окну — на улице сегодня отличный день, а возле крыльца его, несмотря на его просьбу, ждут друзья. Костя открывает окно, кричит им, чтобы подождали его ещё немного, и легко вспрыгивает на подоконник. Ещё раз выглядывает наружу, держась за косяк, и вздрагивает от резкого стука дверью за своей спиной.
Он поворачивается, дыхание перехватывает от недоброго предчувствия — на пороге класса стоит Макаров и смотрит на него пристально, не отводя взгляда.
— Привет, — говорит он и поворачивает в двери, забытый Костей, ключ. — Соскучился?
Он кладёт ключ в карман и делает шаг по направлению к Косте.
— Мы с тобой не закончили одно дело. Думаю, сегодня самое время завершить начатое. Учителя на совещании — нам никто не помешает. Или ты думал, что напугал меня, помахав передо мной своими кулачками?
— Не подходи ко мне, — Костя чувствует, как сильнее начинает стучать сердце, как холодеют пальцы на руках, как липкий страх подползает к нему и лишает возможности мыслить. — Не смей подходить ко мне.
— А то что? — насмешливо спрашивает Никита. — Заплачешь? Слезай, Котик, я всё равно возьму, что мне надо.
— Ты не будешь больше прикасаться ко мне, — срывающимся от волнения голосом говорит Завьялов.
— И что мне помешает? — всё так же насмешливо интересуется Макаров и делает ещё один шаг вперёд.
И Костя оглядывается назад, и сердце бьётся ещё сильнее.
— Остановись, — просит он, пытаясь успокоить дрожь в руках.
— Не могу, Котик, я соскучился, — улыбаясь, говорит Никита, делая ещё один шаг… и Костя отступает назад, к краю окна.