Кто не спрятался — я не виноват (СИ)

— Чего-о-о-о? — недоверчиво тянет Завьялов. — Какой ещё нетрадиционной ориентации? Они к нам гомика, что ли, в класс хотят подсунуть?
— Ну, а что, — довольно ухмыляется Горохов, — сам же говорил, что скука полная, вот мы и развлечёмся. Пусть приходит — пара дней, и про старую школу он со слезами вспоминать будет и обратно проситься.
— Пиздец ему, — с отвращением сплёвывает прямо на пол Костя и презрительно кривит губы.
========== Часть 2 ==========
Новый день обещает быть полным событиями, ведь именно сегодня в класс должен прийти тот таинственный новенький, о котором вчера только и было разговоров в одиннадцатом «Б».
Костя с друзьями с самого утра сидят на ступеньках школы в ожидании своей новой жертвы, чем неимоверно удивляют спешащих на работу учителей.
— Сегодня какой-то праздник? — Обращается к ним социальный педагог Марина Викторовна, совсем ещё молодой специалист, только в прошлом году окончившая университет. — Завьялов и его команда до начала занятий около школы? Небывалый случай.
— А они просто с вечера, наверное, не уходили, — смеётся открывающий перед ней двери физрук Павел Игоревич, единственный мужчина на весь педагогический коллектив и поэтому пользующийся огромной популярностью среди незамужних учительниц. — Любят ребята школу, проститься с ней не могут.
— Шутник, — цедит сквозь зубы Семён. — Его в цирк не взяли, так он сюда устроился.
— В школу-то они пришли, а вот что на урок вовремя попадут — не факт, — подытоживает подошедшая Ирина Николаевна и, улыбаясь, смотрит на ребят. — Удивите нас, а, мальчики? На урок, да ещё до звонка? Справитесь?
— Что вы, Ирина Николаевна, с нами как с детьми, — смотрит на неё Костя. — На слабо берёте. Не сработает.
— Вас не поймёшь, Завьялов, — делано удивляется Логинова. — То вы дети, то уже нет. Где та невидимая граница, которая определяет степень вашей идентификации?
— Ирина Николаевна, — Баранов смотрит на неё непонимающим взглядом. — А это вы с кем сейчас говорили? Я ничего не понял.
— А я и не удивляюсь, Станислав, — вздыхает учительница. — Вы же меня на уроках в течение одиннадцати лет почти не слушали, и очень огорчили меня, когда вместо того, чтобы отправиться в какой-нибудь техникум, явились в прошлом году в десятый класс.
— Куда друзья — туда и я, — гордо отвечает Баранов, шмыгает курносым носом и оглядывается на одноклассников.
Ирина Николаевна на это только вздыхает, качает головой и, проронив:
— И всё-таки постарайтесь не опаздывать, — скрывается за дверьми школы.
— Слушайте, а мы точно его не пропустили? — всматриваясь в толпу школьников, спрашивает Лёнька.
— Да точно, — убеждённо отвечает Горохов. — Все знакомые лица. Уж такое бы чудо я точно не пропустил бы.
Баранов от нетерпения подпрыгивает на месте:
— Так хочется посмотреть на живого пидора. Никогда близко таких не видел.
— Да по-любому какое-нибудь задроченное чмо в бабских тряпках, — сплёвывает Горохов. — Такое и бить-то надо поосторожнее, ещё прибьём ненароком.
Завьялов смотрит на время, потом недовольно на своих друзей:
— Сейчас звонок будет, может, он сегодня и не придёт. Ссыканул, наверное. Идём — будем хорошими мальчиками на радость Ирочке.
— А говорил — не сработает, — насмешливо фыркает Горохов и подталкивает Костю плечом. — Всё-таки Ирочка не зря ещё и психфак заканчивала, умеет в голову забраться.
— Отвали, — лениво отмахивается от него Завьялов. — Зачем обострять, когда можно не обострять.
Они входят в класс со звонком, Ирина Николаевна с удивлением, но, тем не менее, довольно улыбаясь, дожидается, пока все займут свои места, и начинает урок.
— Чтобы понять причины такого трагического исхода в судьбе главной героини романа, необходимо знать всю суть положения женщины в то время. Почему женщина, оказавшись в такой трудной ситуации, не смогла найти из неё выход.
Ирина Николаевна всегда строит свои уроки на диалоге с учениками, именно на её уроках они могут высказать своё мнение, не боясь, что оно может оказаться неправильным и идущим вразрез с мнением самого учителя.
— Почему, почему… — Завьялов хмыкает и обводит взглядом женскую половину класса. — А потому что бабы любят себе проблемы выдумывать на ровном месте. Сама придумала, сама обиделась, сама из этого трагедию сделала. Не подумала ни о ком, кроме себя несчастной. В свет она, видите ли, не могла выходить. В итоге не только сама под колеса, но и Вронскому всю жизнь испохабила до такой степени, что он после этого только и мечтал, как бы его на войне убили поскорее.
— Все беды от баб, — авторитетно поднимает указательный палец Авдеев.— Правильно говорил Базаров — тут только одна физиология, и нечего сопли разводить.
— И где он в итоге оказался, твой Базаров со своей идеологией? — с вызовом парирует ему Катя Попова, откидывая назад косу. — Скуксился сразу, как только ему Одинцова отказала, побился головой о стены — вот и сказочке конец — могилка под тенью ёлок. Душераздирающая история.
Ирина Николаевна улыбается и поднимает руку, чтобы привлечь к себе внимание, но тут в дверь стучат, и на пороге стоит социальный педагог Марина Викторовна:
— Так, одиннадцатый «Б», к вам зачислен новый ученик, Макаров Никита. Сейчас он получает учебники, а к концу этого урока или на следующий придёт в класс. Будьте дружелюбны — я в вас верю.
С этими словами Марина Викторовна кивает Логиновой и закрывает дверь.
— Да мы само воплощение дружелюбия, — фыркает Баранов и весело смотрит на друзей. — Окружим новенького вниманием и заботой.
— Что-то не нравится мне ваш настрой, ребята, — скептически обращается к ним Ирина Николаевна. — Что вы задумали?
— Вы сомневаетесь в нашем дружелюбии? — Завьялов открыто улыбается ей в лицо, не отводя взгляда, а Ирина Николаевна почему-то краснеет и сжимает в руках книгу.
— С вами, Завьялов, любой разговор превращается в поход по топкому болоту — не знаешь, куда наступить, чтобы не промахнуться.
— А вы не переживайте, Ирина Николаевна. У вас в руках весь опыт мировой литературы. Уж кто-кто, а вы сумеете выбраться из любой трясины.
До конца урока ребята в нетерпении поглядывают на дверь и в дальнейшей дискуссии не принимают участия, как ни старается Логинова вывести их на продолжение разговора.
На перемене Баранов, комкая в руках лист бумаги, предлагает:
 — А давайте встретим нашего гостя с фиалкового поля салютом. Ну и дружелюбие проявим и внимание окажем. А?
— Каким ещё салютом? — Костя переводит взгляд от двери на Стаса.
— Ну, а что. Он войдёт, а мы в него немного покидаемся, а чтобы сразу знал, что не в сказку попал.
— Что за детский сад, — с неудовольствием пожимает плечами Завьялов, но друзья встречают идею Баранова с таким воодушевлением, что Костя сдаётся и вместе с ними всю перемену катает бумажные шарики для приветственного салюта.
— Вы что, реально, на уроке Клеопатры хотите вот это учудить? — Катя смотрит на них, как на умалишённых, а Горохов отодвигает её от парты и нравоучительно поясняет:
— Тут самое главное — суметь учудить, а где и когда — это уже дело техники.
Попова крутит у виска пальцем, но больше не спорит.
Урок математики у Клеонары Павловны Осиповой как обычно проходит в полной тишине — эта высокая, хмурая женщина лет шестидесяти не терпит ни малейшего нарушения дисциплины, объясняет материал сухим безжизненным голосом, зорко следя за теми, кто отвлекается. Тем не менее, Костя умудряется задремать, прикрывшись учебником.
Сквозь дремоту он слышит размеренный монолог Осиповой, объясняющий очередное задание предстоящего экзамена, затем стук в дверь и чей-то голос, спокойный и неторопливый:
— Здравствуйте, это одиннадцатый «Б»?
— Да, — раздаётся ответ математички. — Вы Макаров?
— Да.
Тут в мозг Завьялова посылается сигнал о предстоящей шалости, и он одновременно совершает два действия: открывает глаза и на автомате бросает вперёд приготовленный заранее кусок скомканной в шар бумаги.