Леди, которая выжила (ЛП)

— Ревматическая лихорадка?
Она кивнула.
— Последствия становятся всё более очевидными с каждым днем.
— Сердечная слабость развивается с разной скоростью у каждого пациента. Мало что можно сделать.
— Да, я знаю, — она вздохнула. Даже чудесная сила Мэдди не смогла остановить эту болезнь.
— Я был бы рад обследовать его, если…
— Спасибо, но мало что можно сделать. Ты сам так сказал. Кроме того, он никогда не согласится, — она покачала головой. — После обследования специалистом в Олбани он смирился со своим состоянием, и теперь против того, чтобы его тыкали и щупали ещё какие-нибудь врачи.
— Его слова, я полагаю?
Мэдди улыбнулась.
— Если он передумает…
— Он не передумает, — она сделала глоток чая и попыталась расслабиться. — Я также должна поблагодарить тебя за то, что ты не упомянул про инцидент с оленем.
— Я не вижу необходимости беспокоить твоего дедушку безрассудством внучки, — его бровь изогнулась, он шутливо погрозил ей пальцем. — Если только ты не собираешься повторять этот трюк.
Она покачала головой, испытывая благодарность к Джейсу за его такт.
— Нет, конечно, нет.
— Кстати, оленя я не нашел.
— Нет? — спросила она, пытаясь изобразить правдоподобное удивления.
— Но я нашел кое-что другое, — он полез в карман и вытащил письмо Амелии.
Мэдди застыла в удивлении. Спеша сбежать от него в тот день, она даже не поняла, что потеряла его.
— Я предположил, что ты захочешь вернуть письмо, ведь оно личное.
Она наклонилась вперед, выхватывая сложенную страницу из его руки.
— Но не настолько личное, чтобы ты воздержался от его чтения?
— Я должен был прочитать его, чтобы узнать, для кого оно, — он наклонился вперёд. — Хотя, должен признать, я надеялся больше узнать о тебе.
На мгновение она почувствовала себя польщенной. А кто бы ни почувствовал? Красивый мужчина говорил ей о своем интересе. Желание поддаться розовым мечтам было таким сильным. И жалким. Она напряглась, проклиная свою слабость и то, прелюдией к чему она была — боль и разочарование. Их на её долю выпало уже достаточно.
— Тебе надо было просто порасспросить вокруг, тебя бы просветили.
— Я это тоже сделал.
Она уставилась на него, пораженная его честностью. Он мог бы быть так же добр к ней, как был к дедушке — избегая упоминаний о её порушенной репутации в надежде пощадить её чувства. Но он оказался таким же, как все.
Она опустила взгляд в пол, разочарование щипало кожу. Почему мнение этого незнакомца её волновало, Мэдди уверена не была. Она знала только, что это так, и открытие наполнило её злостью. Злостью на него за любопытство и на себя за то, что ей не было всё равно.
Она помахала письмом.
— Ну, спасибо, что вернул, — она поднялась. — Думаю, ты всё ещё занят обустройством практики, так что я провожу тебя.
Игнорируя её резкое поведение, Джейс так остался сидеть на месте, не спуская с неё взгляда.
— Проглядывая картотеку доктора Филмора, я наткнулся на твою карту.
Она попыталась сдержать вспышку страха внутри.
— И?
— И я заинтригован. Выжившие после аварий часто борются с эмоциональными последствиями, а некоторые вынуждены даже обращаться к врачу с психическими проблемами. Иные же находят способы справиться со стрессом сами. Как врач, я хотел бы знать больше о твоей травме и о реабилитации после, — выражение его лица было спокойным. — Не могла бы ты ответить на несколько вопросов?
Так вот она. Причина его интереса. Это не физическое влечение к ней привело его сюда, это клиническое любопытство, ничего больше. Мэдди почувствовала себя идиоткой.
— Не могла бы. Совсем, — она фыркнула.
— Но…
— Я уверена, ты понимаешь, что я не хочу говорить об этом.
Джейс поднялся на ноги.
— Но твой случай просто поразителен.
— Мой случай? — она посмотрела на него. — Это моя жизнь, доктор Меррик. Пожалуйста, не уменьшайте значение случившегося из-за глупостей, которые вы узнали из картотеки этого старого дурака.
Он внимательно выслушал, выражение его лица смягчилось.
— Он совершил ошибку, Мэдэлайн.
— Он совершил больше, чем просто ошибку, — она сжала зубы, чтобы сдержать слезы. — Он позволил остальным поверить… — она сделала глубокий вдох. — Ты знаешь, что они думают обо мне. Что я какая-то странность природы.
— Я могу помочь изменить это.
Она покачала головой.
— Уже поздно. После того, как доктор Филмор…
— Филмор был трусом. Он объявил тебя мертвой, ради Бога. Затем, чтобы скрыть свою ошибку, он позволил людям думать, что какая-то тёмная и таинственная сила приняла в этом всем участие.
Мэдди с трудом сглотнула. Она так долго ждала, пока кто-то скажет это, что даже не осознавала, как сильно ей были нужны эти горькие слова, пока Джейс не произнес их. Отчаяние в её голосе стало сильнее, когда она настойчиво спросила:
— И ты в это не веришь?
Он нахмурился.
— Конечно, нет. Я врач. Всему есть разумное объяснение.
Ну, уж точно не всему. Но она не собиралась уточнять.
— Я могу тебе помочь. Я могу помочь жителям Мисти Лейк понять, что ты не какая-то дьявольская причуда. Твой случай редкий, не спорю. Но ты не проклята и не благословлена, и ничего подобного.
Чем больше он говорил и чем больше пытался убедить её, что может помочь, тем больше Мэдди злилась. Слишком поздно. Три года она переживала своё подавляющее горе в одиночку. Она несла в себе вину и злость. Никто не слушал, когда ей нужно было быть услышанной. Даже дедушка, и это обидело её больше всего. Мэдди в буквальном смысле говорила со стенами, чтобы избавить его от необходимости утешать её, и будь она проклята, если признается этому незнакомцу, что её выздоровление причинили не меньше страданий, чем авария.
Голос Джейса смягчился.
— Филмор был трусом, но ты не трусиха. Ты бы не выздоровела, если бы была, — он сделал шаг к ней. — Дай мне возможность изучить твое дело, Мэдэлайн.
Ей пришлось сражаться с плавящим её теплом его взгляда, звуком имени на его губах.
— И что от этого выиграешь ты?
— Знание. Знание, которое может помочь другим.
А кто был там, чтобы помочь мне?
— Простите, доктор Меррик. Мой ответ — нет.
* * *
Мэдди проснулась на следующий день нездоровой и усталой после вчерашних полных переживаний часов. Её заботили две проблемы: её противостояние с Джейсом Мерриком и решение присутствовать на свадьбе Амелии. Помучившись раздумьями, она пришла к выводу, что сделает первый шаг к возвращению в общество, освежив свой давно устаревший гардероб. Она надеялась, что пара новых платьев укрепит её решимость перед испытаниями, и с этими мыслями она заявилась в салон одежды миссис Марч сразу же после его открытия.
Миссис Марч не особенно обрадовалась своей первой посетительнице, и Мэдди удалилась на шаткую скамейку в дальнем углу магазина. Она сидела в тусклом свете, листая книгу за книгой с эскизами одежды в решимости найти что-то ослепительное. Если ей придется присутствовать на свадьбе и предсвадебных вечеринках в одиночку, она хотя бы будет выглядеть стильно.
Мэдди перевернула страницу. Она пыталась сосредоточиться на узорах, но разум снова и снова возвращал её к разговору с доктором Мерриком и его поразительной просьбе — «изучить её дело», как он это назвал. Он хотел проанализировать её, как крысу в клетке, чтобы понять, как она справилась после катастрофы. Почему люди науки должны всё анализировать? Почему они не могут просто позволить вещам существовать? Он сказал ей, что хочет узнать о ней, потому что это может помочь другим. Мэдди верила, что это частично правда, но и подозревала, что это его эго и желание оказаться первооткрывателем, объяснившим природу необъяснимого, и привело доктора к решению углубиться в исследование. Какой бы ни была причина, одно было ясным как день. Джейс Меррик видел в ней то же, что и остальные — странность. Правда, у него было медицинское объяснение её выздоровлению после аварии, но это не мешало ему считать её образцом для изучения. Как глупо она надеялась на другое. В его присутствии она ощущала что-то этакое, как будто он разбудил её после многих лет спячки. Чувство было одновременно захватывающим и ужасающим. И безмерно раздражало.