Стану твоим дыханием (СИ)

Темнота. Ощущение чьей-то близости. Остро. Волнующе. Опасно.
Сильные руки ложатся на плечи, к спине прижимается чьё-то жёсткое тело — тесно, впритык — дрожь вниз по позвоночнику скатывается и собирается в тяжёлый, пульсирующий комок.
Дыхание в шею:
— Хочешь меня?
Сухость в горле, хочется ответить, но голос пропадает, тело не слушается, льнёт к тому, кто за спиной.
— Хочешь меня?
Поцелуи по кромке волос — незнакомо, хищно, почти укусами.
— Хочешь меня?
Пульсация усиливается, напряжение так сильно, что стоит дотронуться до ставшего одним сплошным нервом тела, как всё закончится.
— Хочешь меня!
Изнеможение давит на плечи, заставляя склониться под властью уверенного голоса. Связки оживают и из воспалённого горла хриплое:
— Да-а-а-а…
— Андрей, проснись, ты мечешься по кровати, разбудил меня, — укоризненный голос под ухом. Андрей открывает глаза — утро.
— Тебе что снилось? — Жанка потягивается и садится рядом. — Ты так дышал, будто бежал от своры бешеных собак.
— Я не помню, — Андрей хмурится, вспоминая фантомное возбуждение, странные ощущения и иллюзию чьего-то присутствия за спиной.
— Бывает, — Жанка весело спрыгивает с кровати. — Я в душ. Ты со мной?
— Нет, я до дома — дел много, — очень хочется вместо того, чтобы бежать, просто упасть обратно под тёплое одеяло и провалиться в сон.
Организм не успел отдохнуть, тупая боль растекается под черепной коробкой. Андрей разминает затёкшие мышцы — утро без кофе подобно смерти. За всё время общения с Жанкой он каждый раз надеется, что однажды утро встретит его горячим ароматом свежесваренного напитка, но остаётся, как год назад, как и два, как и сегодня, довольствоваться чем-то сублимированным из банки.
Как-то Андрей сам купил всё для утреннего ритуала и пару раз успел насладиться прекрасным утром, но потом Жанка рассыпала зёрна и выкинула их, потом куда-то затерялась турка, а электрическая кофемолка таинственным образом оказалась сломанной.
День проходит в суете рутинной работы, а вечером Андрей едет к медицинской академии, чтобы помочь тётке доставить до дома необходимый ей ворох бумаг.
Академия пустынна, ни студентов, ни преподавателей — в такое время тут можно найти разве что Людмилу Олеговну — тётку Андрея — она любит поработать в тишине, чтобы никто не отвлекал, да ещё, быть может, пару-тройку энтузиастов. Кафедра уже закрыта, деканат тоже, пройдясь по этажам в поисках родственницы, Андрей спускается во двор, набирает номер:
«Данный абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».
Андрей чертыхается и набирает сестру:
— Ты не переживай, она точно где-то там, — тараторит Наташка. — Ты подожди возле входа, она, наверное, или в архивах, а там подвалы — связь не проходит, или ещё где-то наподобие этого. Ей же смс придёт, что ты звонил. Она перезвонит. Пока, родной. Мне некогда сейчас.
Стоять возле входа скучно — территория большая — много блоков и корпусов — неясная география. Андрей решает пройтись, хоть он и не так редко бывал в академии, дело ограничивалось только главным зданием, а тут наверняка должно быть много интересного.
Запутанные дорожки приводят его в одноэтажному длинному зданию, которое почти закрывают разросшиеся кусты. Конец весны, всё в цвету — Андрей идёт медленно вдоль здания, вдыхая полной грудью одуряющий аромат цветения.
Внезапно он замирает — слышится какой-то звук, проникающий на улицу через одно из окон. Звук похож то ли на стон, то ли на крик.
Непонятно.
Андрей хмурится. Показалось?
Но звук повторяется.
Любопытство часто оказывается сильнее здравого смысла, и Андрей подходит ближе к тому самому окну, чтобы заглянуть внутрь.
Прямо перед ним, на расстоянии нескольких метров — стёкла на удивление чистые и видимость стопроцентная — бесплатное кино, в лучших традициях Наташкиных вкусов — картина, достойная популярных порнографических сайтов.
Только то не кино, это происходит на самом деле, а Андрей — невольный свидетель разыгрываемого действия — одно из действующих лиц пьесы.
Этого не может быть.
Не может быть.
Это не он.
Таких совпадений не бывает.
Он.
Это он.
Тот парень, с которым Андрей только вчера столкнулся в книжном, который мельтешил в памяти почти сутки, а теперь вообще никогда не сотрётся из воспоминаний — ритмично, размеренно трахает — именно трахает, тут не подойдет утончённое Жанкино «занимается любовью» — чьё-то распятое перед ним голое тело.
Сам же он полностью одет, не считая приспущенных джинсов. А тело под ним сотрясается крупной дрожью — кто это понять невозможно, голова свешивается со стола вниз и не видна в пределах видимости. Единственное, что ясно, так это то, что это не девушка. Между широко разведённых ног возбуждённый член, а пальцы рук, сжимающие соски, плотно прижаты к плоской груди.
Первое желание бежать — от неожиданности, от шока, от жуткой открывшейся перед ним порнографичности.
Ступор.
Растерянность.
Возбуждение?
И тут парень поднимает голову и на Андрея смотрят пронзительно-зелёные глаза. В них мелькает удивление, потом насмешка, потом ещё какая-то совсем непонятная эмоция. Он сжимает губы, и так же глядя на Андрея увеличивает темп, заставляя тело под ним издавать те самые звуки — стон-крик, что и привели Андрея к проклятому окну. А парень вдруг совершенно неожиданно улыбается, и это, наконец, приводит Андрея в себя. Он отшатывается от окна и, ломая кустарник, пробирается в сторону главного корпуса.
— Андрей, я уже звонить тебе собиралась, — тётка стоит возле входа и удивлённо смотрит на него. — Ты откуда такой взъерошенный. В анатомичку случайно забрёл, что ли?
Андрей судорожно сглатывает, пытаясь придумать ответ, но тётка уже и забыла о своем вопросе.
— Так, пошли поднимемся ко мне, я там всё приготовила. А потом домой.
Андрей кивает. Всё что он сейчас хочет — это оказаться как можно дальше от этого места.
========== Харон ==========
Тогда, после неудачного посещения клуба и больше расстроившего, чем принёсшего удовлетворение, съёма, Харон, прежде чем покинуть заведение, решил заполировать отвратное послевкусие чем-то покрепче. И ожидая зашивающегося бармена около стойки, увидел одного из нечастых посетителей «Андеграунда».
Кажется, его звали Игорем, но Харон не был в этом точно уверен. Но вот то, что «Игорь» его узнал — сомнений не вызывало.
— На ванильку потянуло? — улыбаясь, спросил тот, когда Харон кивнул в приветствии.
— Тебя, смотрю, тоже? — не остался в долгу Харон.
— Я здесь случайно, — присев ближе, чтоб не перекрикивать музыку, поделился тот. — Стрелку набили, да прокинули, — он рассмеялся. — Знаешь, есть такие любители «подинамить».
— Бывает, — поддерживать разговор Харону не хотелось, но что-то его останавливало от того, чтобы просто развернуться и уйти.
— Тут неподалёку есть очень достойный абсент-бар, — тем временем продолжал знакомый. — Составишь компанию?
— А «зелёная фея» не приревнует? — ухмыльнулся Харон. — Собственно, — он бросил взгляд на часы: время ещё вовсе не позднее, всего-то начало двенадцатого, а втыкать дома не очень-то и хотелось. — Почему бы и нет?
Бар Харону понравился. Бывать раньше здесь не доводилось, и Харон отметил для себя это место, как стоящее. С удовольствием наведался бы ещё.
Спокойная обстановка, расслабляющая атмосфера, репродукции картин французских импрессионистов на стенах и приятное обслуживание. Девушка-официантка много рассказывала о культуре распития абсента, помогала с приготовлением напитка и выбором. Абсентная карта в этом баре занимала почти четыре страницы, и человеку, не совсем искушённому, определиться было бы непросто.
Харону понравилось, что напротив каждого наименования абсента в карте указывалось процентное содержание туйона — именно того, что и должно «торкать». Выпили по четыре разных. Но Харон почувствовал эффект только от алкоголя, «фея» его проигнорировала. Хотя Игорь — да, Харон не ошибся, именно так и звали его случайного соратника по абсенту — приход, видимо, почувствовал. Его понесло в пространные рассуждения, прорывался беспричинный смех, а внешний вид походил на вид человека, обдолбившегося анашой.