Светлой по Тёмному
Староста проводил нас до пролеска, но дальше идти отказался, мотивируя это тем, что он не охотник и не маг, и ему не хотелось бы стать сытным завтраком для нечисти.
Вдыхая полной грудью особый, лесной воздух, я решительно не понимала старосту. Прогулка по лесу стоила несущественного риска быть кем-нибудь съеденным.
Высокие стволы, старых сосен поскрипывали на ветру, где-то совсем рядом звонко просвистел зяблик. Дробно стучал дятел.
Лес полнился звуками. Живыми и умиротворяющими.
– Хорошо-то как, – выдохнула я, смакуя обманчивое чувство полной свободы.
Рядом со мной, всего в паре шагов, стояло дерево. Высокая и старая сосна с расслоившейся корой, казалось, звала меня, маня уютным, дружелюбным поскрипыванием.
Под удивленным взглядом Ристана, я с блаженным и несколько глуповатым видом обняла шершавый ствол, прижавшись к нему щекой.
Пока я знакомилась с лесом, темный осматривал окрестности, не отходя, впрочем, далеко от меня.
А я стояла, вслушиваясь в жизнь леса и пытаясь наладить с ним контакт. Легкая, изумрудная нить протянулась под опущенными веками, в груди щекотно зашевелилась пробудившаяся сила. Лес охотно отозвался на зов, заполнив мое сознание шелестом листьев. С непривычки я не сразу сумела взять контроль над своими эмоциями и тихо охнула.
– Что? Что-то не так? – Ристан тут же оказался рядом.
– Все хорошо, – медленно отстранившись от ствола, я слегка заторможено отряхнула руки, и с чувством выполненного долга доложила ему, – контакт налажен.
Вопросительно приподнятую темную бровь я проигнорировала и, лучась жаждой деятельности, предложила:
– А давай поглубже зайдем? Осмотримся, – в голове было пусто и легко. Лес крепко вцепился в нашу связь, жадно тянулся ко мне со всех окраин, закручивая в водоворот своих ощущений. Это были не слова и не мысли в обычном человеческом понимании. Это было что-то необъяснимое, непривычное и волшебное. Это была природа во всем своем первозданном великолепии.
– Не думаю, что тебе стоит…
– Да все будет хорошо, – беспечно отмахнувшись от его беспокойства я потопала вперёд. Мне хотелось осмотреть как можно больше, зайти как можно дальше и разузнать сразу все.
Лес этот оказался очень общительным. То ли ему уже давно не попадались маги земли, то ли он просто любил поделиться впечатлениями, но все два часа, что мы бродили среди деревьев, он не переставая шуршал листьями и поскрипывал высокими сосновыми стволами, делясь со мной своими проблемами.
Сначала я не имела ничего против, но где-то через час начала побаливать голова, а через полтора – зазвенело в ушах. Никогда раньше я ещё не удерживала контакт с растениями на столь длительный срок. Особенно, с таким большим количеством разнообразной флоры.
Но закрыться даже не попыталась, опасаясь, что лес может обидеться. Это, конечно, не мёртвый лес, что располагается на границе с территорией орочьих племён, но его тоже лучше не злить. Даже если здесь деревья не могут выкорчеваться из земли и раздавить тебя могучими корнями.
За все время блужданий по лесу ни одна неосторожная нечисть так и не показалась. На нас почему-то не хотели нападать. И что-то мне подсказывало, что нападать не хотели исключительно из-за тёмного.
Окажись я тут одна, то уже давно познакомилась бы с какой-нибудь нечистью. Судя по легкой ряби тихого недовольства, нечисть где-то рядом водилась, и лес рад этому не был. Он вообще в последнее время мало радовался, но узнать причину у меня не получалось, слишком мало практики и недостаточный объем резерва, для подобного рода экспериментов.
Утро выдалось длинным и изматывающим, потому, вернувшись в выделенный для нас домик ближе к обеду, я отказалась от еды, даже не заглянув в забитую до отказа корзинку, что поджидала на крыльце и заняв единственную во всем доме кровать, решила немного подремать. Общение с лесом вытянуло из меня силы. Я чувствовала себя приятно усталой и довольной собой.
Домик наш оказался уютным и даже совсем не грязным. Жилище к приезду студентов подготовили.
Состояло оно всего из двух комнат. Маленькая спальня, вмещавшая в себе кровать и старенький сундук, и большая комната, выполнявшая функции кухни, прихожей, столовой и гостиной. Был ещё чердак, но до него мы не добрались. Мне было лень, а Ристану просто не интересно.
***
Второе наше утро в этой деревне началось намного приятнее, чем первое. Спокойнее.
В окно заглядывало тёплое солнышко, лучи косыми полосами ложились на выцветшую, местами заштопанную скатерть, заваленную свежей, а главное – вкусной, едой.
– Я только одного не понимаю, – хрустя огурцом, я с ногами забралась на шаткий стульчик, – как такое вообще возможно? Может, кто землю проклял, как думаешь?
– Маловероятно, – Ристан отхлебнул горячего чая из пузатой кружки с приметной щербинкой у ручки.
Печки в доме не было, зато имелась старая, видавшая виды плита, в которой при нагревании страшно щелкали раскаляющиеся кристаллы.
Кому-то использование этого допотопного агрегата могло показаться опасным, но я слишком сильно любила горячий чай, чтобы бояться не такого уж и громкого, если подумать, пощелкивания.
– Ну, мы же знаем, что нечисть появилась примерно в то же время, что и проблемы с посевами. – забросив в рот остатки огурца, с аппетитом захрустела, пытаясь дотянуться до его зелёного, пупырчатого собрата, который лежал в глиняной миске почти в центре стола. – Кто-то землю проклял, а нечисть собралась поживиться освободившейся после проклятия тёмной энергией.
– Поле заболело в начале лета. Почти два месяца назад. Насколько бы сильным не было проклятие и как много энергии после него не осталось, она должна была давно рассеяться, а нечисть вновь вернуться на свою территорию. – Ристан несколько мгновений смотрел на мои страдания с живейшим интересом. Убедившись, что в моей позе добраться до миски не представляется возможным, и предпринимать по этому поводу я ничего не собираюсь, предпочитая пыхтеть и бесплодно тянуться вперёд, он решил мне помочь.
– Э? – вот только я его помощь не оценила.
– Ешь, – велел темный, подтолкнув поближе ко мне кулек с румяными, пышными пирожками.
Я бы с удовольствием последовала его совету, если бы ни одна небольшая проблема…
– Ненавижу печенку, – напомнила ему, морщась, – и вообще, пора работать.
Меня ждало поле с полумертвыми, высушенными посевами. Колосья, которые в это время уже должны были выцветать, перекрашиваясь из сочно-зеленого, в тёплый, золотистый цвет, бурели и сохли, застывая искореженными огарками. А Ристана ждал лес. И я ему завидовала.
Зря, наверное.
На один обход поля по краю, с проверкой и подзарядкой защитных амулетов, я потратила весь день, вымоталась, но чувствовала, что все это напрасно, и уверенности в собственных силах это не прибавляло.
Ристан, бестолково бродивший сначала по лесу, а потом и по деревне, в бесплотных попытках разузнать что-нибудь полезное о нашей проблеме, тоже не выглядел особенно воодушевленным. Даже наоборот, он казался усталым и совершенно вымотанным, о чем я не преминула сообщить, поджидая его вечером на крыльце.
Калитка протяжно скрипнула, пропуская уставшего охотника на нечисть.
Добравшись до ступеней, он тяжело присел рядом, не спеша заходить в дом.
– Ужасно выглядишь, – поведала ему, с исследовательским интересом разглядывая заострившиеся черты, на осунувшемся лице.
– Спасибо, Эри, ты очень тактична, – фыркнул он, устало прикрывая глаза.
– Я, вообще-то, о тебе беспокоюсь. Ты весь бледный и какой-то немножко неживой. Вдруг ты заболел?
Ристан хмыкнул, а я продолжила навязывать ему свою своеобразную заботу:
– Имей в виду, о том, что делать с больным тёмным я знаю ещё меньше, чем о том, что делать с этими едва живыми посевами. А о последнем я вообще ничего не знаю. Но пару идей у меня, конечно, есть…
– Мне просто надо отдохнуть, – поспешно сообщил он, не желая даже знать ничего о моих идеях. Ему вполне хватило нехорошего блеска в глазах.