После дождя (СИ)

- Мрачноглаз,- раздалось сзади.
Мать- перемать, успел подумать Баэльт.
Сердце рванулось из груди, а клинок – из ножен. Он развернулся прежде, чем подумал, что вообще делает. Баэльт направил острие в сторону голоса, и…
И испытал некоторое облегчение.
- Рин,- мрачно поприветствовал он.
- Мрачноглаз,- весело повторили из темноты.- Выходишь через окно – как настоящий любовник! 
Баэльт промолчал, пряча клинок в ножны. 
Пожалуй, он даже слегка был рад тому, что это был всего лишь Рин.
Всего лишь этот хладнокровный клубок жадности и жестокости.
- Неужели кто- то, наконец, обратил свой взгляд на меня через тебя?- оба они знали, что, если бы кто- то заказал смерть Баэльта, Баэльт был бы уже мёртв.
Однако убийца лишь пожал плечами, вновь опираясь на стену спиной.
- За тебя я бы взял много. Но сегодня никто не заплатил за тебя –я здесь для того, чтобы снова отвадить Дженкинсов. Эти идиоты ничему не учатся. Пожалуй, сегодня они отсюда не уйдут.
Баэльт слегка кивнул.
- Я бы поблагодарил тебя. Но всё же… Держись подальше от Каэрты. 
- Я из благих чувств…
Баэльт прервал его, гневно глядя на него из- под шляпы.
- Твои благие чувства никогда не приводили к благому. Держись. От неё. Подальше.
Рин кивнул с улыбкой на лице.
- Как скажешь, Мрачноглаз, как скажешь.
- Так и скажу,- прошептал себе под нос Баэльт, ныряя в переулок. 
Странно, что Рин, будучи в силах разорвать его на части, позволял грубить себе. 
Наверное, спокойствие и безразличие сказанному – действительно признак силы.
  
Глава 5
 
Главный вход в алхимический цех был похож на образец входа в банк – высокая, опрятная и умеренно пышная аркас двумя дверями- створками. 
Даже охранники не привычные нидринги или аргринги – просто люди. Чисто выбритые лица, опрятная одежда – но в ножнах были мечи. Не самого парадного вида. 
- Добрый день,- прохрипел один из них. Юстициар замедлил ход, и лишь через несколько шагов полностью остановился, с интересом глядя на этих увальней. 
Как если бы старого рубаку прямиком из битвы отмыть, побрить и одеть в женское платье. Эти двое, по крайней мере, выглядели именно так.
- По какому вы делу, господин фэйне?
«И когда люди начнут видеть разницу между фэйне и полуфэйне? Наверное, никогда. »
- Юстициар,- представился Баэльт, показывая свой медальон.- Пришел к цехмейстеру Гусу за аудиенцией. 
- Проходите, господин юстициар,- один из них приоткрыл перед ним дверь, слегка поклонившись.
И Баэльт вошел. 
Боги. Как же он ненавидел фактории! 
Здесь стоял ужасный запах, нет, скорее просто вонь, которая пробивалась через его изящный платок. Конечно, ни в какое сравнение не входящая со смрадом в цехе у Рибура… Но фактории оставались факториями. Огромный тёмный зал был заполнен работающими тут и там людьми. Одетые в странные одежды с фартуками, у всех мрачные и сосредоточенные лица. А весь цех походил на огромную кухню – всюду были разделочные доски, пучки странных трав и плодов, куски подозрительно выглядящего мяса.
И этот запах серы.
Из всех факторий эта выглядела наименее… Фактористичной? 
Но и её Баэльт ненавидел. Так, на всякий случай. 
- Добрый день!- раздалось у него над ухом, с лёгкостью проникая через вежливый гул работы. Он резко обернулся, испугав худощавого и низенького человека. 
- О, простите, простите!- затараторил человек, приглаживая свои редкие волосы на лысине.- Седрик, помощник Гуса! Позвольте провести вас к нему! 
- Позволяю,- проскрипел Баэльт.
Седрик тут же засеменил вдоль зала, попутно излагая ему о всех прелестях этого цеха. Юстициар делал вид, что слушал. 
- У нас делаются лучшие эликсиры в Веспреме! Есть болеутоляющие, ядовыводящие, целебные, профилактические. Скажу вам по секрету, даже противозачаточные делаем. А отвар из синелиста? А обработанный плакт? Такого, как у нас, нигде не найти!
- Лучше и не искать,- безразлично проговорил Баэльт. 
Седрик расхохотался. 
Идиот, заключил Баэльт, топая по ступенькам наверх. 
Седрик завел полуфэйне в просторный кабинет. 
Звук работы не проникал сюда, а сама атмосфера в кабинете была торжественно- приветливая. Вся мебель была искусно вырезана из дерева, а кресло, что стояло за столом, было обито чёрной тканью. 
Баэльт давно научился различать ценность материалов. Очень давно, когда они с Мурмином, без гроша в кармане, по ночам влезали на торговые склады цеха суконщиков. И кресло тянуло на что- то среднее между «дорогое» и «охренеть какое дорогое». 
Позади стола была небольшая приоткрытая дверь. За ней была… Терраса? Здесь, в загаженном цеховом районе – и терраса? Какой самоубийца будет стоять на этом отвратительном воздухе? 
Там, сплетя руки за спиной, стоял и смотрел в сторону моря невысокий человек. 
Юстициар без церемоний направился прямо к нему. За ним с громким хлопком захлопнулась дверь, заставив его вздрогнуть и замереть на месте.
Проклятье. 
Услышав хлопок, цехмейстер обернулся. Его лицо было старым и морщинистым, однако выглядело…По- доброму. Ни следа амбиций, властолюбия или жажды наживы. Типичный добрый дедушка. 
- Приветствую вас, господин юстициар. Мое имя Гус. 
- Я знаю ваше имя,- тихо проговорил полуфэйне, глядя Гусу в глаза. Чёрные, как маленькие угольки.- Мое имя вам ни к чему. Я хотел бы задать вам пару вопросов. 
- Меня предупредили о том, что вы придете, и по какому поводу тоже предупредили,- доброжелательно усмехнулся Гус, а Баэльт почувствовал, что хмурится. Предупредили? Уведомили за минуту до того, как он зашёл в его кабинет? Или сказали, что его имя прозвучало в его, Баэльта, разговоре с писклявым счетоводом?- Но оставим это. Смерть Рибура опечалила меня. Хоть мы с ним никогда не были в дружеских отношениях. По крайней мере, я слышал, что продукт его цеха был высочайшего качества. А это достойно уважения. Как думаете, что я сейчас сказал? Лесть или правда?
- Лесть,- без всякого сомнения ответил юстициар. Он сделал пару осторожных шагов, ожидая подвоха. Он не доверял людям, которые выглядели добряками. К тому же, добряками, которые знают о тебе больше, чем надо.
Он не удивился бы попытке нападения. Скорее, он удивился бы, если бы её не было. 
Нервы напряжены до предела, а рука сама собой перекочевала к рукояти меча.
На террасе было холодно – ледяной ветер бросал пригоршни брызг в лицо и заставлял щуриться. Вид был красивый – внизу распростёрся скальный обрыв, а внизу были гавани и складские строения.
Такие же маленькие и убогие, как и муравьи- люди, что суетились внизу. 
Забавно. Отсюда, с высоты, всё встало на свои места. Вся грязь, вся мелочность и смехотворность жизни была видна, как на ладони. 
Боги. Какие эти домики маленькие, грязные и убогие.
Как и я. 
Когда- то этот город был блестящей жемчужиной. А потом стал пятном гнили. 
Баэльт оперся на перила рядом с Гусом и устремил взгляд в бескрайнее, волнующееся и серое осеннее море. Десятки кораблей стояли у берега на приколе, сотни людей копошились на пристани. 
И тысячи фольтов уходили в чужие карманы.
Карманы штанов, которые никогда не будут пропитаны потом от работы. 
- Я знаю, что ты подозреваешь меня, Мрачноглаз,- спокойно проговорил Гус. Таким тоном же можно было объявить, что он удовлетворён своим обедом. 
- Значит, вы и прозвище мое знаете,- сонно сказал полуфэйне.
- Тебя много кто знает. В кварталах за Второй стеной часто говорят о ком- то, кто, вооружившись юстициарскими форменном плащом и амулетом, предоставляет услуги… Мстителя. Или следопыта. Или убийцы. И теперь ты, Мрачноглаз, подозреваешь меня.
- Вы многое знаете. Но тут ошиблись. Пока что я не подозреваю никого. 
Сложный в изготовлении яд - цехмейстер алхимиков. Связь насмешливо очевидна. Конечно, сукин сын, я подозреваю тебя!