Викториум

— Государь, — шагнул к самодержцу, остановившись на самой грани приличий, генерал-адъютант Дрентельн. Протянул ему нетолстую папку, украшенную имперским медведем, — вот мой доклад по левантийскому вопросу. В нем я использовал рапорт поручика Евсеичева из Второй экспедиции моего отделения. Молодой человек весьма грамотно изложил некоторые факты. Они позволят взглянуть на ситуацию под новым углом.
— Прочтите, — покровительственно кивнул ему император. — Избранные места. Времени у нас не слишком много.
— Конечно, — произнес Дрентельн, раскрывая папку. Поверх текста доклада лежала краткая выжимка с основными фактами, датами и выводами. Большая часть последних принадлежала поручику Евсеичеву. — Пятнадцатого числа апреля месяца сего года на наш берег с броненосцев без каких-либо флагов высаживается банда башибузуков численностью до пяти сотен душ, под предводительством некоего Черного Абдуллы. Справка по этому бандиту приложена к докладу. При высадке их замечает патруль пограничной стражи. Бандиты уничтожают драгун. Однако одному удается скрыться. Он и сообщил о высадке. По всей Таврии отправлены казачьи и драгунские разъезды. Однако башибузуки, вместо того чтобы по своему бандитскому обыкновению грабить, убивать и насиловать направо и налево, движутся как будто по линеечке прямо. Конечно, сжигают на пути несколько деревень. Но куда меньше, чем могли бы. И курс их движения пересекается с караваном инспекции генерала Радонежского. В ходе короткого сражения банда Черного Абдуллы уничтожена. Бежать удалось немногим. Абдулла покончил с собой. Весьма неординарным для башибузука образом. Он раскусил ампулу с ядом, зашитую в воротник френча.
— Башибузук во френче? — усмехнулся государь.
— Относительно этого Абдуллы, — вмешался граф Лорис-Меликов, — есть сильные подозрения в связях с Европой. А если быть совсем точным, ваше императорское величество, то с Британией.
— Это отражено в справке, — заметил Дрентельн. — Я могу продолжать? — Короткий кивок императора. — Стычка с башибузуками Черного Абдуллы произошла шестнадцатого числа апреля месяца. В тот же день толпа фанатиков, подстрекаемая дервишами, ворвалась в наше посольство в Константинополе. Вам не кажется, что это слишком для простого совпадения. Уничтожить одного из лучших наших генералов, тем более с такой репутацией. И в тот же день толпа вырезает посольство в Константинополе. Повод к войне самый что ни на есть железный. Мы не можем не отреагировать на него. Следовательно, гибель Радонежского накануне новой войны с султанатом на руку нашим врагам.
— А под врагами, — протянул государь, — вы подразумеваете…
Он не закончил фразу.
— Ими можно назвать всю коалицию, — пожал плечами Дрентельн. — Правильно сказал Петр Семенович, боятся нас в Европах. Очень боятся усиления Империи. Потому и желают стравить нас с турками. Новая война сильно ослабит нас. Возможно, уничтожит султанат. Это позволит тем же британцам сильно нарастить влияние на Востоке. Надавят из колоний в Индии. Начнут настоящую экспансию. И все на наших южных границах.
— Значит, Александр Романович, — подчеркнуто по имени-отчеству обратился к шефу жандармов самодержец, — вы — против войны. Так вас понимать?
— Именно так, — закрыв папку, поклонился генерал-адъютант. — Мы должны разрешить этот вопрос без применения военной силы. Однажды это уже привело нас к войне со всей Европой. Второй Крымской допустить никак нельзя.
— Но как тогда быть с нашим посольством? Сами же вы мне говорите, что нельзя оставить эту пощечину без ответа.
— Ответ этот не должен быть таким, какого от нас ждут, ваше императорское величество.
— Каким же тогда, по-вашему, он должен быть?
— Первое, — снова раскрыл папку, но уже на последней странице, Дрентельн, — надо надавить на падишаха. Заставить его создать комиссию для расследования нападения на наше посольство. В нее войдут представители от нашей Империи и султаната. Если туда попробует вмешаться Европейская коалиция, а тем более, Британия, то мы можем в весьма резкой форме им отказать. Сослаться на то, что дело это сугубо внутреннее. И касается только наших держав.
— Стало быть, свои собаки дерутся, чужая не мешай, — провел ладонью по бороде, как и всякий раз, когда пересыпал речь шутками-прибаутками, государь. — Разумно. Дальше.
— Второе: отправить в Константинополь не только комиссию, но и новое посольство. Показать таким образом, что мы ничего и никого не боимся.
Дождавшись кивка от императора, Дрентельн продолжал:
— Третье: это уже по части Петра Семеновича. Надо стянуть к южным границам Империи как можно больше войск. Чтобы не получилось повторения Крымской кампании.
— Ваше императорское величество, — попросил слово граф Лорис-Меликов, — дозвольте?
— Конечно, Михаил Тариелович, — кивнул ему самодержец.
— Дополнительные войска на южных окраинах Империи придутся весьма кстати. Появление в Таврии банды этого Черного Абдуллы, опасаюсь, не единичный случай. Вполне возможно, враг направит новые банды на Кавказ, в Закавказье и мусульманские губернии империи. Введение новых частей, для усиления гарнизонов, улучшит там обстановку.
— Да я просто ушам своим не верю, — рассмеялся государь, — вы просто спелись, господа мои. Петр Семенович, — обернулся он к военному министру, — вот ты сколь раз был на советах наших. И когда слышал, чтобы Александр Романович и Михаил Тариелович сошлись на чем бы то ни было? А тут просто в два голоса поют мне.
— Я могу только поддержать их своим бывшим баритоном, — улыбнулся военный министр. — Готов подписаться под каждым словом Александра Романовича и Михаила Тариеловича.
— Ну уж против такого напора я устоять не могу, государи мои, — развел руками государь. — А что там за поручика по вашему ведомству вы поминали, Александр Романович?
— Евсеичев, — заглянув в папку, ответил Дрентельн. — Поручик Второй экспедиции. Он был приставлен к инспекционной поездке генерала Радонежского. И составил отчет о нападении Черного Абдуллы. Кстати, в нем он отмечает роль боевой машины «Святогор». В общем-то, как можно понять, именно благодаря «Святогору» экспедиция Радонежского спаслась.
— Снова вы об этой игрушке, — вскипятился государь. — Не поминайте мне о ней! Вот перебросьте еще и ее на юг. Будет война, посмотрим, что она стоит в настоящем деле. Меня сейчас больше интересует этот самый поручик. Насколько он умен, как вы считаете, Александр Романович?
— Весьма, — раздумчиво ответил шеф жандармов. — У него не было того, кто мог бы за него доклад написать. А на основании весьма скудных фактов, которыми располагал, он сделал верные и достаточно далеко идущие выводы. Я бы рекомендовал включить его в состав комиссии. Тем более что это его просьба.
— Маловат чин для такой комиссии, — заметил государь. — Штаб-ротмистр будет куда лучше. Подготовьте патент на этого поручика.
Ни один из адъютантов, стоящих вдоль стен, не дернулся. Но кто-то из них явно взял его слова на заметку. Скрипнуло перо секретаря. Так поручик Евсеичев получил очередной чин.
— Комиссию я велю учредить немедленно, — продолжал самодержец, — равно как и новое посольство. Указы подготовить завтра. К утреннему рассмотрению должны быть. Вне всякой очереди. И свежеиспеченного штаб-ротмистра в состав комиссии включить. Должность вы ему, Александр Романович, сами придумайте. Но этот молодой человек там будет на своем месте.
Шеф жандармов кивнул. Кто-то из его адъютантов снова взял государевы слова на заметку, даже глаз его не дернулся. Снова скрипнуло секретарское перо.
  
Часть вторая
 
ЦАРЬГРАД
   
Глава 1
 
После того, как я отправил рапорт через Симферопольское жандармское управление в Питер, делать стало попросту нечего. Вот тогда я понял, что та самая синекура, о которой многие мечтают, совсем не для меня. Если ничего не делать, то время тянется вязкой патокой по стеклу. Негодяев хотя бы мог позволить себе таскаться по многочисленным симферопольским ресторациям. У него были на это деньги. Мое же достаточно скромное жалованье подобных излишеств просто не выдержало бы. Поручик внутренних дел, конечно же, звал меня с собой. Говорил, что присылаемых отцом капиталов вполне хватит и на меня. Однако я неизменно отказывался. И не то, чтобы мне не нравится офицер из конкурирующего ведомства, просто не привык я гулять на чужие деньги.