Жара и Снежинка (СИ)

Я постарался расслабиться. Под скрип моих зубов он ввел второй палец. Я уже хотел трусливо положить этому конец, когда произошло ЭТО. Я догадываюсь, что он там нашел. Но описать словами, как на меня это подействовало, не могу. Стас быстро понял, что обнаружил золотую жилу, и принялся нещадно надо мной издеваться, лаская бугорок пальцами. Я бился головой, судорожно вздыхая. Ей-богу, если бы под моей головой был бетонный пол, я бы расхерачил себе башку и заработал сотрясение.
Я начал сам насаживаться на его пальцы. Небольшое чувство дискомфорта никуда не делось, но отошло на второй план. Я запрокинул голову, во весь голос издавая стоны.
— Жар, в жопу прелюдию, давай уже хардкор, — еле смог я связно сформулировать предложение.
— Ты уверен, что готов? — дыша, как астматик, спросил он мне в затылок.
— Давай уже, — шипел я. Мне было мало. Я хотел большего. Решив, что парня тоже нужно простимулировать, я сжал его каменный стояк и начал двигать рукой. Жар резко выдохнул, на пару секунд прекращая движения пальцами. Кажется, до него дошло, что я на пределе. Спустя еще пару мучительных мгновений, сопровождаемых еще одним выдавливанием смазки, я почувствовал, как в меня уперлась прохладная и влажная головка.
Стас входил осторожно, я старался дышать ровно (блять, да хотя бы просто — дышать!), хотя снова испытывал дискомфорт.
Жарский вошел в меня почти до конца, сопровождая этот процесс красочными матами, и замер, давая мне привыкнуть. А привыкать было к чему. Отрастил кочергу, мать его. Но постепенно боль приутихла, и тогда я услышал:
— Снежа, если я сейчас не стану двигаться, то сдохну, — хрипло просипел Стас. Я его понимал. Поэтому, рискуя заработать себе травму, дал зеленый свет.
— Не надо подыхать, находясь в моей прямой кишке. Только умоляю, аккуратно, — почти плача закончил я.
Перед тем, как начать движение, Жарский, чуть не свернув шею, поцеловал меня. Он стал медленно двигаться, пытаясь найти нужный угол проникновения. Таковой быстро отыскался, и уже через несколько мгновений комната потонула в наших стонах.
Медленные движения Стаса постепенно сменялись на более уверенные и быстрые, потом на более рваные, резкие; кровать стала ворчливо поскрипывать. Парень, держа меня руками с обеих сторон, откинул голову назад, я же ее беспомощно свесил, потому так мне было проще выдерживать наш вес и наплывы будущего оргазма. Под бешеные и уже неконтролируемые толчки Жарского я потянул было руку к своему члену, планируя дать себе разрядку, пока я еще в состоянии, но не удержался на одной руке и бухнулся мордой в подушку. Стас грязно выругался, приподнял меня и, держа одной рукой меня за талию, стал сам мне помогать. В глазах что-то замерцало, и я с последним полукриком-полустоном упал на кровать, кончая на жаровские простыни. Стас еще немного вбивался в меня и с особо шумным рыком кончил. Рухнул рядом (спасибо, что не на меня), и притянул мою оттраханную тушку к себе спиной.
Мы приходили в себя не меньше пяти минут. Просто молчали и восстанавливали дыхание. Я лениво оглядывал комнату, мои глаза зацепились за часы. Пять утра.
«И что теперь ему сказать?» — была моя первая мысль. И тут я понял, чего НЕ ХОЧУ услышать в этот момент. Кажется, я понял это вовремя, потому что Жара уже открыл было рот. Но я выпалил первый:
— Если ты мне сейчас скажешь, что это был твой лучший секс, я дам тебе в лоб, — он приподнимается на локтях и таращит на меня глаза, а я продолжаю тише. — А если ты скажешь, что это был худший секс в твоей жизни, я дам тебе по яйцам. Так что лучше молчи.
Какое-то время Стас глядел на меня, потом цокнул языком.
— Можно я все же скажу? — протянул он в своей обычной манере. Я замер. — Это был лучший трах в моей жизни. Самая охуенная ебля. Самое крутое порево. Никогда еще в жизни я так пиздато не еба…
— Хватит, я понял! — пискнул я, краснея от «комплиментов». И что теперь, мне ответить ему тем же? Вот хрен. — Ладно, замечу, что ты неплохой любовник. Сравнивать мне пока не с кем, потому что в такой ситуации я впервые. Но вот такта у тебя, Жар… как у носорога, ей-богу. Да я сесть не смогу неделю, — заканчивал я менее уверенным тоном, потому что Жар навис надо мной. И откуда силы нашел? Я вот даже моргнуть лишний раз ленюсь.
— Что значит «пока не с кем сравнивать»? — прорычал он. — Ты мне эту хуйню выкинь из головы.
— А ты планируешь, что мы будем жить вместе до самой старости, храня лебединую верность? — удивленно спросил я.
Стас слишком серьезно на меня посмотрел.
— Ник, я требую стопроцентной верности, я не потерплю обмана, — заявил он, прожигая меня рентгеновским взглядом.
Я помолчал какое-то время.
— То есть у меня два варианта: присягнуть тебе на верность или идти нахуй? — уточнил я.
— Нет, — улыбнулся Стас, — у тебя два варианта: присягнуть мне на верность или лететь с балкона.
— Ты мне сейчас так тонко намекнул, что у нас все серьезно? — улыбнулся я.
— Тонко? Да на мой размер еще никто не жаловался! — притворно ужаснулся Стас.
— Да неужели? Значит, ты свою дубину не в те дыры засовывал, — хмыкнул я. — Лично у меня к твоему размеру есть масса претензий, — закончил я мстительно.
Стас заржал.
— Первый раз мне неловко за то, что у меня не маленький, — кажется, его руки все же устали, потому что он снова лег рядом.
— Ты отскочил от темы? То, что мы трахнулись, это одно. Мы оба хотели, и я не телка, чтобы ждать от тебя заверений в вечной верности только потому, что мы спим вместе. Меня устраивает то, что есть. Но ты так сказал… Ты серьезно хочешь, чтобы у нас все было… ну… по-настоящему, что ли? — теперь уже я приподнялся на локтях.
— Блять, Ник, а сейчас у нас что? Игра в «секретики»? Раздуплись, дятел, мы встречаемся!
— Жарик, сука, не тупи! — специально называю его так, дабы обозначить, что я на грани.
— Ты же не ждешь признания в любви? — нахмурился Жарский, давая понять, что все это «бабские сопли».
— Нет. Просто ты только что просил заверений в верности! ТЫ! Мистер «Я ценю свободу и ни к чему не обязывающий секс». Я имею право знать, какими ты видишь наши дальнейшие отношения, раз требуешь подобное! — заорал я в бешенстве. В ответ на мой крик мы получили удар по батарее от соседей снизу. Или сверху. Ах, ну да, пять утра…
Какое-то время мы молчали. Я культивировал свою обиду, он не знаю, о чем думал… Его слова прозвучали, когда я уже подумывал встать и уйти.
— Послушай, Ник, нам хорошо вместе. Я не хочу загадывать далеко, но точно знаю, что хочу быть с тобой. И хочу быть в тебе уверенным. Это все, о чем я прошу.
— А я? Я как буду в тебе уверенным? Ты всем своим бабам изменял!
— Им я ничего не обещал.
— А мне пообещаешь? — иронично уточняю.
— Тебе — да, — серьезно ответил он. Даже не раздумывая.
А я понял, что крыть мне нечем. В принципе, я даже не рассчитывал на такой разговор, подвергая свою жопу испытаниям, но это ведь немало. Мой любимый человек (а я, в отличие от этого ссыкла позорного, признался хотя бы себе в том, что влюбился) обещает быть мне верным, говорит, что хочет быть со мной. Наверно, здесь и стоит остановиться, пока мы не разосрались.
— Я тоже хочу быть с тобой, — едва я тихо выговорил, как Стас шумно выдохнул.
— Бля, я уже думал, ты не ответишь и молча съебешь домой, — он потер переносицу, после чего повернулся ко мне и пару секунд изучал мое лицо. — Снежный, сука, я ни на одну бабу так много нервов не тратил, — я улыбнулся и сам потянулся к нему, втягивая в медленный поцелуй.
— Ну так это же я. Ну-ну, руки убери. На сегодня лавочка закрыта. Мне нужно в ванную.
Приняв душ, я в той же ванной натянул свои джинсы (уж извини, Жара, но мне пока хватит), вернулся в комнату к своему парню. Открывая двери, удивился, что он с кем-то разговаривал и застыл на пороге. На меня смотрели шесть глаз.
— Здрааасте, — проблеял я, смотря на Жарского-старшего. Стас попытался спасти положение.