Меч ее отца (ЛП)

Папа.
Где он может быть? Как он придет? А вокруг кричали, плакали, стонали. Перекованные возвращались, и это было хуже той ночи, когда пираты жгли, разворовывали, насиловали и убивали деревню. Тот налет был неожиданностью. Но они знали, что люди вернутся. И страхи сменялись надеждами. А теперь, когда жители деревни начали заново строить жизнь, восстанавливать дома, вытаскивать на берег лодки и чинить их, пираты ударили второй раз. Их собственными людьми, как оружием. Ее отцом.
Куда он пойдет?
И она поняла. Он пойдет домой.
Таура побежала по темным улицам. Дважды она уклонялась от перекованных. Она узнавала их даже в тусклом свете, сочащемся из закрытых окон. Они шли окоченевшие и холодные, будто озадаченные возвращением к жизни, которой когда-то жили. Она пробежала мимо Дженда Гринока, стоявшего на коленях на улице и причитающего:
— А малыш? Где же наш малыш?
Таура замедлила шаг и, сама того не желая, посмотрела в его сторону. Его жена, Салал, стояла рядом, с ее одежды еще текла морская вода, а в руках ее не было ребенка, которого она унесла на Красный корабль. Она молча осмотрела обгоревшие обломки своего дома. Потом отрывисто произнесла:
— Я замерзла и проголодалась. А ребенок только и делал, что ревел. Какой в нем толк?
В словах ее не было переживаний, сожаления, гнева. Она просто сказала свою правду. Дженд закачался, согнувшись, а она, обняв себя руками, обошла его и пошла к освещенному домику. Таура поняла, что случится дальше.
Но на пороге возникла женщина с дубинкой и крикнула через плечо:
— Заприте двери. И не открывайте никому, кроме меня.
Женщина не ожидала, что Салал попытается войти. Размахивая дубиной, она шагнула навстречу. Салал не отступила. Вместо этого она яростно, нечеловечески завыла и, подняв руки, побежала к женщине.
— Нет! — крикнул Дженд и сорвался на помощь жене.
Вот так и будет, подумала Таура. Некоторые будут стоять за своих любимых, перекованных или нет, а другие станут любой ценой защищать свои дома. Дженд получил тяжелый удар в живот и опустился на землю, а Салал все лезла в драку, несмотря на выбитую, болтающуюся челюсть. Женщина, защищающая свой дом, безмолвно крича, стала такой же дикой, как и перекованная, с которой дралась. Мужчины, которые били Роффа, стояли и орали друг на друга. Подогреваемая ужасом и страхом, Таура бросилась мимо них. Она не хотела увидеть еще одну смерть сегодня вечером.
— Защищай семью, — сказал ей как-то отец. Она хорошо помнила тот день. Кто-то обсыпал проклятьями Гефа за то, что он, завороженный стаей гусей, выскочил на улицу.
— Держи своего полудурка у крыльца! — закричал тогда отцу возница. Ведь ему пришлось резко затормозить, и скользкий пласт свежей рыбы чуть было не посыпался с телеги. Папа стащил возницу на землю, и тут же, на улице, побил. Как он не избегал своего недалекого сына дома, на людях папа всегда его защищал. А когда отец вернулся в дом, со сбитыми в кровь пальцами и почерневшими глазами, мать повторила его слова.
— Мы всегда стоим за нашу кровь, — сказала она Тауре. И тогда Таура не сомневалась, что правильно поняла ее. Может быть сегодня вечером мать вспомнит, кого на самом деле она должна защищать?
Таура запыхалась. Она переходила на шаг, потом снова бежала, но мысли летели дальше ее цели. Она ведь может вернуть прежнюю жизнь. Вот она найдет своего отца, а он узнает ее. Она присмотрит за ним, защитит от жителей деревни, которые могут не понять. Даже если он никогда не покажет, что любит их, но он все равно останется ее папой, и семья снова станет целой. Она предпочла бы спать на холодной земле со своей семьей, но не на полу у огня в доме Джелина.
Она пробежала мимо его дома, мимо полусгоревших домов и тусклого света из окон. Эта часть деревни была мертва; здесь воняло сожженным деревом и сгоревшей плотью. И хотя она прожила в своем доме всю жизнь, внезапно она потеряла уверенность, в каком из этих пожарищ искать его. В блеске слабого лунного света виднелись только мокрые бревна и камень. Она будто рыскала по незнакомому месту, где ни разу не была. Исчезло все, что она когда-либо знала здесь.
Сначала она врезалась в отца, и только потом признала его. Он стоял, не двигаясь, и глядел на их дом. Она отшатнулась и остановилась. Он медленно повернулся к ней, и на мгновение в его глазах вспыхнул лунный свет. Затем темнота снова легла на его лицо. Он молчал.
— Папа? — позвала девушка.
Молчание.
Слова покатились из нее.
— Они сожгли дом. Мы видели, как тебя увезли. На твоей голове была кровь. Мама велела мне бежать и прятаться. А сама пошла искать Гефа. Я спряталась в старой иве над бухтой. Они отвезли тебя на корабль. Что они сделали с тобой? Тебе было больно?
Он стоял очень спокойно. Затем покачал головой, слегка пошатнувшись, словно москит укусил его за ухо. Он пошел мимо нее к оставшейся целой, тускло освещенной части деревни. Подумав, она поспешила за ним.
— Папа, все в деревне знают, что тебя увозили. От короля приходил человек. Он сказал, что деревня должна защищаться от перекованных. Убивать их, если придется.
Отец продолжал идти.
— Ты перекован, папа? Они что-то сделали с тобой?
Он продолжал идти.
— Папа, ты меня помнишь?
Его шаги замедлились.
— Ты Таура. И ты слишком много болтаешь.
Проговорив это, он снова зашагал вперед.
Она перестала увиваться возле него. Он узнал ее. Так ведь он всегда насмехался и дразнил ее за то, что она такая болтушка! Голос его глух, но ведь папа замерз, промок, голоден и устал. Но он узнал ее. Она обняла себя за плечи, прячась от холода, и поспешила за ним.
— Папа, ты должен выслушать меня. Я видела, как они убили некоторых из увезенных. Мы должны быть осторожны. И тебе нужно оружие. Тебе нужен меч.
— Мне нужен мой меч, — через пять шагов повторил он.
— Он в доме Джелина. Мы с мамой и Гефом живем там, спим на полу. Мама отдала ему твой меч, чтобы он оставил нас. Он сказал, что ему меч пригодится, чтобы защитить жену и ребенка.
У нее закололо в боку от быстрого шага, и хоть она вся сжалась, холод пробирал до костей. Во рту пересохло. Но она выбросила эти мысли. Как только папа зайдет в дом и возьмет меч, все наладится. Они все будут в безопасности.
Отец повернулся к первому освещенному дому.
— Нет! Не сюда! Они захотят убить тебя. Сначала мы должны забрать твой меч. Потом ты сможешь согреться и поесть. И выпить горячего.
И она сразу вспомнила, что в доме могло не остаться еды. Но чай и кусочек хлеба они найдут. Лучше, чем ничего, сказала она себе. Тем временем отец ушел вперед. Она бросилась к нему:
— Иди за мной!
В ночи раздался пронзительный крик, но кричали где-то вдали. Она не обратила внимания ни на него, ни на сердитые окрики, звучавшие вокруг. Не замедляя шага, она манила за собой отца. Он упрямо шел за ней.
Так они добрались до домика Джелина. Она подбежала к двери и попыталась открыть ее. Дверь оказалась запертой. Она застучала кулаками.
— Впустите меня! Отпирайте!
— О, слава Эде! — заголосила мать внутри. — Это Таура, она вернулась. Пожалуйста, Джелин, пожалуйста, впустите ее!
Тишина. Затем послышался звук отодвигающегося засова. Она схватилась за ручку и распахнула дверь. Отец подошел ближе.
— Мама, я нашла папу! Я привела его домой! — закричала Таура.
Мать стояла в дверях. Она посмотрела на Тауру, потом на своего мужа. В ее глазах загорелась отчаянная надежда.
— Берк? — позвала она ломким голосом.
— Папа! — неуверенно поддержал ее Геф.
Джелин толкнул обоих в сторону. В его руке оказался обнаженный меч отца. Он поднял его и указал в сторону пришедших.
— Убирайся, — хрипло и угрожающе произнес он. Его взгляд прыгнул к Тауре. — Тупая мелкая тварь. Входи и спрячься за мной.
— Нет! — И дело даже было не в том, что он обругал ее. Он направил меч против отца, он даже не собирался попробовать договориться с ним! — Впусти нас! Пусть папа войдет, согреется и поест. Это все, что ему нужно. Это все, что нужно кому-нибудь из перекованных, и если мы дадим им это, они не станут вредить нам! — От тяжелого взгляда Джелина она пришла в отчаяние. — Мама, скажи ему, чтобы он нас пустил. Мы можем снова стать семьей! — выскочило у нее.