Служба без опасности. Последний шанс палача (СИ)

- Ну, чё, братва, готовы? – оглядел соратников Тимур в белоснежном шикарном костюме. Только розы в петлице не хватает, да белой шляпы!
- Берете лохов, нагоняете жути, потом с ними беседую я! Вопросы есть?
Вопросов не было. Во двор просочились по одному, первыми в подъезд нырнули качки, а там и Дина с Глебом последовали. Лестница, дверь, ключи…
- Ничего не вижу! - пожаловалась ведьма, гремя связкой. – Лампочку, как всегда, некому заменить! 
- Давай телефоном подсвечу! – отозвался Глеб жизнерадостно. Кого, в самом деле, бояться хозяевам? А гостей врасплох заставать ни к чему – всполошатся спросонья, за стволы схватятся.
- Так лучше? Ну вот…
Два поворота ключа, дверь отворилась бесшумно, братцы-хватцы скользнули туда с неожиданной ловкостью. Стук, грохот, вскрик.
- Пора и нам. Обожди пока тут, на всякий пожарный.
- Щас! – фыркнула Дина. – Они там мой дом громят, а я в стороне?!
Резон в ее словах был, хотя насчет «громят» преувеличила. Непосредственно в жилье обнаружились две пары, замершие в нетанцевальных позах.
- Свет вруби, - попросил Аккуратист ровно, карауля стволом ТТ движения контрагента. Серой тени, почти неразличимой в темноте. 
- Я включу, - отозвалась Дина, и с разных ракурсов вспыхнуло не менее трех «лампочек Ильича». – Ну, здравствуйте, гости дорогие!
Гости хозяйку напрочь проигнорировали – продолжали стоять, подняв руки. Оба невысокие, щуплые, с виду, в джинсах и свободных ветровках. Незнакомые. Короткие стрижки, глаза… нехорошие глаза, блин! Никакого тебе страха, да и фанатизма сектантского ни на грамм. Кто ж вы такие, хлопче?
- Кто такие?! – озвучил Глебовы мысли чужой голос с тягучей «блатной» интонацией. Серьезный человек Тимур вошел, разглядывая гостей брезгливо. Угрюмый Паша встал левее, поближе к Дине. Бычки с пистолетами на появление старшего ухом не повели – молодцы, секут тему. 
- Так, я вопрос задал, - продолжил «топ-менеджер», делая шаг вперед. – Вы в курсе, бакланы, кого обидеть хотели? Вы мою подругу хотели обидеть, почти сестру мою! Вы в курсе, чё за это бывает?! – голос Тимура обрел истерические нотки, чему Глеб не поверил ни на миг. Играет парень, «психа врубает» со всем босяцким старанием. На случайных интеллигентных жертв действует бронебойно, а на этих…
- Ты не кричи, - сказал один из «этих» негромко и скучно. – Пугать нас не надо, мы на работе. Тебе «ксиву» показать?
- Чё-ё?! – угрозы в голосе даже прибавилось, но опешил Тимур ощутимо. – Ты чё гонишь, олень?! Ты мент что ли?!
- Не ори, тебе говорю, - поморщился «гость», и руки его начали опускаться. – Мы с вашими всегда по-людски обращались, давай и сейчас уважать друг друга. Посмотришь документы, и тихо разбежимся. Даже сделаем вид, что ваших стволов не видели…
Рука его нырнула в карман ветровки, явившись обратно уже не пустой. Зеленое рубчатое яйцо с торчащим запалом – это в каком, интересно, ведомстве такие «ксивы» выдают?!
- Ёпт-ть!...- сказал один из бычков, потеряв драгоценную секунду. Сразу стрелять надо было, наповал! Секунды «гостю» хватило на многое – рука поднялась снова вверх, а вторая дернула кольцо, превращая позу покорности в жест смертельной угрозы. 
- Теперь еще тише, - сказал «гость», держа гранату Ф-1 небрежно, кончиками пальцев. – Если кто не в курсе, разлет осколков двести метров, от нас тут останется жидкий винегрет. 
- Ну, ты, брат, попал! – к Тимуру, как ни странно, вернулась куражливая бодрость, характерная для полных психов, или для очень отважных людей. – Лучше б вы реально были ментами, пожили б еще!
- А мы и так поживем, - улыбнулся «гость» уверенно. – Мое предложение еще в силе. Согласны?
- С гранатой сложно спорить, - оскалился Тимур. – Сейчас мы вас выпустим, только я ведь не прощаюсь. Потом спросишь у своих, кто такой Тимур Уголёк, обосрешься на раз.
- Сам гляди не обосрись, - подал голос второй «гость», заметно угрюмей напарника и с куда меньшей печатью интеллекта на лбу. – Это для своих ты крутой чел, а мы вас всех на хрену вертели!
Зря он так! Не учёл, что на некоторые слова «реальный пацан» реагировать должен сразу – даже под страхом смерти.
- Чё ты сказал?! – завелся Тимур, забывая обо всем. – Да я тебя…
Он шагнул вперед, и время для Глеба остановилось, вдруг, будто в густом желе. Слишком много всего случилось за доли секунды.
…Гость № 2 сует руку под куртку…
…Грохот ТТ в руке Аккуратиста…
…Ребристое яйцо падает, щелкнув отлетевшей скобой…
…Гость № 2 прыгает в окно…
…Глеб прыгает к Дине – не успевая, как в кошмаре, запинаясь обо что-то…
Потом пришла смерть…
*** 
…Всё уже было когда-то. Первая встреча со смертью, давным давно. 
…Год 1991-й, поздняя осень. Поезд в Закавказье, тряска плацкартной полки, лицо Бориса перед внутренним взором. Вчерашний разговор. 
- Слушай, старик, ты меня только сразу не убивай. Короче… Наташа сейчас у меня. Пришла с чемоданом, плачет и просится пожить. Блин, ерунда какая-то! 
- Ладно… Ты мой кореш, я тебе доверяю. Помоги ей очухаться… 
Телефонный скомканный разговор – мысли были заняты другим. Забыты надежды на справедливость, исчез страх, всё исчезло. Жизненная пора по имени «наивность» сгорает под перестук колес. 
…Армения, стол с домашним коньяком, очень серьезная беседа. 
- Ты мнэ как брат, я тэбе всэгда памагу, - щурит Акоп разбойничьи черные глаза. – Панымаешь, дэло крутое очэнь, я на нэго родствэнников нэ вазму. Чужих бойцов везты придется. 
…Снова поезд – уже в Москву. Семеро жилистых армянских парней – каждый с характерной синевой от приклада на правом плече. Одеты без затей, в пути ведут себя скромно, а лихорадящей имперской столице сейчас вовсе не до них. Въехали, рассеялись, исчезли. 
- Я узнал про тваих врагов, всэ бэспрэдэльщики. С нашими тут ничё нэ дэлили, но если ради тэбя… 
…Квартира, залитая кровью, магнитофон с Вилли Токаревым, три тела на полу. Крупный парень в спортивном костюме связан скотчем, капли пота по лицу. 
- Бля буду, мы к твоей телке пальцем не коснулись! 
- Кто тогда? 
- Серый с Джоном и Барсук, они у нас отморозки! Есть «фазенда» за Одинцово, они там квасят! 
…Ночь, коттедж, битые стекла, расстрелянный волкодав у крыльца. Запах крови и страха. Из троих участников пьянки выжил один – рожа знакома до боли. 
- Вы чё творите, чернота?! Барсука завалили! Да вас за него… 
Именно это сейчас нужно! Бурость и агрессия врага. 
- Кровь за кровь, - говорит Глеб, беря со стола бутыль польского «Наполеона». Тяжесть матового стекла падает на чужую макушку, тело валится медленно, в запахе спирта и клопов. 
- Дать тэбе нож, или «ствол»? 
- Погоди… 
Есть же правила, в конце концов! Есть голливудские штампы и советское доброе воспитание! Не положено добивать лежачих, хоть ты тресни! 
- Блин, какая херня в голову лезет, - говорит Глеб тускло, и рука тянется к чужому «калашникову». Теплый автомат, почти живой. Завтра настанет хорошее и доброе время, жизнь станет сладкой как пряник, а воспитанные люди, пахнущие «Шанелью», будут гулять по бульварам, раскланиваясь при встречах. Возможно… 
- Тэбе помочь, брат? 
- Не надо. 
…Возможно, в том, новом времени никто не станет бить ногами беременных женщин, правда же? 
Автомат оживает, и темный пунктир перечеркивает спину лежащего. 
- Всё по честному. Они нас убивают, мы – их. 
- Пайдем, брат. Сэйчас тут все гарэть будэт. 
Машина, дорога, сполохи пожара за спиной. Жертвенный костер по неродившемуся ребенку… да по всей жизни своей, чего уж там! Сгорела жизнь, не будет ее больше. 
…Визит к Борису, чужой взгляд девушки по имени Наташа. 
- Знаешь, они пожалели, - говорит Глеб коротко. Букет ложится на стол ненужным веником, остаток слов застревает в горле. На выходе уже, в прихожей Борис хватает за плечо, словно провоцируя – развернись и по морде, с маху!