Безумные (СИ)

И — о, боже, — как же грустно становится от этой мысли.
— И слава богу! Не хватало еще, чтобы ты полуголая в рестораны ходила. — Он громко и недовольно вздыхает, придвигаясь ко мне. — Кстати, а что ты наденешь завтра на выставку? Может, то черное облегающее платье с поясом?
— Боишься, что не понравлюсь очередному твоему знакомому? — с раздражением интересуюсь я. — Может, еще колготки за меня выберешь?
Миша хмурится, но его недовольство, к моему глубочайшему сожалению, длится лишь пару секунд. Он кладет ладонь на мое бедро и вздыхает так тяжело, что я невольно чувствую себя виноватой. Всегда так: хочешь не хочешь, а это чувство все равно расползется в груди, точно вездесущие сорняки, стоит Мише только протяжно вздохнуть или сделать бровки домиком.
— Извини, — говорит он тихо, прильнув лицом к моему животу, — ты права, твой гардероб — не моего ума дело. Ты прекрасна даже в мешке с картошкой.
— Спасибо за комплимент, — сухо говорю я, поставив баночку с кремом обратно на тумбочку.
— Знаешь, что? Хватит пустых разговоров! Иди ко мне.
Мое тело стремительно покрывается камнем.
— Я устала. Хочу просто лечь спать, ладно?
Могла бы банально соврать про внезапно разболевшуюся голову, чтобы никоем образом не обидеть его, но это давно перестало быть веской причиной для отсутствия секса в наших отношениях. Почему-то Мише кажется, что если даже у меня и болит голова, то его бесконечное ёрзанье на мне подействует, как обезболивающее.
— Значит сегодня ты будешь моим милым и сонным брёвнышком? — протягивает он, целуя мою поясницу.
По сути, эту роль я играю последние… Сколько? Года два-три? Хотя раньше и проявляла некоторую активность. Покупала красивое белье, зажигала свечи и старалась полностью погрузиться в процесс. Когда появлялось легкое томление внизу живота, я крепко хваталась за это приятное ощущение и почти не давала ему убежать от меня. Почти… К сожалению, оно всегда было слишком коротким и несколько однотипным. Словно я серфингист, вижу надвигающуюся волну, но никак не могу приблизиться к ней, чтобы встать на доску и покорить её.
— Я правда устала, — говорю без единой эмоции. — Пожалуйста, дай мне возможность отдохнуть, ладно?
И вновь этот тяжелый вздох, только на сей раз с нотками недовольства. Миша молча ложится на свою половину кровати, набрасывает на себя одеяло и принимается переключать каналы один за другим, полностью игнорируя мое присутствие. А мне так хочется, чтобы он, наконец, стукнул кулаком по столу и начал говорить со мной.
* * *
— Гляди, мясной рулет «Величественный». Уже само название нам подходит, а? — усмехается моя мама, изучая меню дорогого ресторана. Администратор рассказывает нам о самых популярных блюдах для банкета, а мне, если честно, абсолютно все равно, какая еда будет на столах в папин юбилей. — Кар, что скажешь?
— Я не ворона, мам.
Она улыбается мне и останавливает на женщине рядом с нами неловкий взгляд.
Ненавижу то, как комкают мое имя. В молодости моей маме казалось, что европейские имена несли в себе особое величие и статус, поэтому я и стала Каролиной, что в переводе с древнегерманского — королева. Иной раз боюсь представить, как бы родители назвали моего брата, если бы он был у меня. Какой-нибудь Карл, Чарльз или Теодор?
— У вас ведь будет развлекательная программа? Вы говорили об огненном шоу…
— Да, да! — перебивает её мама. — Два ведущих, музыка и танцы. Ребятам тоже нужно будет организовать столик.
— Конечно. Мы об этом позаботимся.
— Тогда, буду ждать от вас счет.
— Отправлю на электронную почту в течение двух дней, — улыбается женщина в белой рубашке. Интересно, у нее еще не болят мышцы на лице от такой неестественной улыбки? — Может, повторить для вас кофе?
— Нет, спасибо. Нам уже пора ехать. Спасибо вам. — Когда женщина уходит, мама переводит на меня взгляд и вопросительно поднимает бровь: — Забросишь меня на мойку? Уже больше часа прошло, моя красавица должна быть чистенькой. Кстати, ты уже нашла себе наряд на папин юбилей?
 
— Я и не искала.
Глаза моей мамы лезут на лоб. Раньше её бурная реакция на самые обыкновенные вещи меня забавляла, а теперь, порядком, поднадоела, вызывая лишь раздражение.
— Ты серьезно? Каролина, об этом надо позаботиться, доченька! А что, если платье, которое тебе может понравиться, уже кто-то покупает? Прошу тебя, в самое ближайшее время отправься на поиски. Желательно, сегодня же.
— Не беспокойся, половую тряпку я на себя на надену. — Мы садимся в машину. Заслышав слова любимой песни, прибавляю громкость динамиков, но мама, в привычной себе манере, по-собственнически долбит пальцем по квадратной кнопке на центральной панели до тех пор, пока звук вовсе не исчезает. — Что ты делаешь?
— В последнее время с тобой чтото происходит, Каролина. В чем дело?
— Со мной все в порядке, — отвечаю я, закатив глаза. Именно с мамой эта привычка дает о себе знать. И, кстати, она её жутко раздражает. Намереваюсь вновь прибавить громкость, но моя неугомонная пассажирка тут же кладет палец на кнопку, препятствуя мне. — Мама! В чем дело?
— Мне не нравится твое поведение, Каролина. Что это было несколько минут назад?
Сдержанно выдохнув, переключаю коробку передач и плавно направляю машину вперед, надеясь, что мама отстанет от меня, пока я вынуждена внимательно следить за дорогой. Но не тут то было!
— Никогда не называй себя вороной, поняла? Ты же знаешь, как меня выводит это. Мне становится неловко, особенно перед чужими людьми.
— Не я выбирала себе имя.
— Вы что, поругались с Мишей? Изза этого ты такая вредная?
— Я просто хочу поскорее отвезти тебя на мойку и отправиться домой. Мне нужно многое переделать в проекте.
— Опять работа! Когда же ты уже одумаешься? В твои годы у меня уже был муж, ребенок, собственный дом!
— Ты — прекрасный пример для подражания.
Ненавижу говорить об этом. Ты должна быть такой, должна делать это и то, потому что так принято у нормальных людей.
— Ума не приложу, чего Миша тянет! Если через два года ваше положение не изменится, то ты будешь считаться старородящей! Если уже таковой не считаешься.
— Давай закроем тему, ладно?
— Конечно! У тебя ведь полно бессмысленной работы! Зачем вообще думать о будущем! Через пять лет тебе исполнится тридцать, думаешь, яйцеклетки живут вечно?
— Да, мам, именно так я и думаю.
— Каролина, да что с тобой такое?! Ты ведешь себя как ребенок! — взрывается она хлопнув ладонями по коленям. Я неотрывно смотрю на дорогу, изображая сосредоточенный вид, а моя мать таращится на меня, как на какого-нибудь уродца. В детстве она так же хлопала глазами, когда я отказывалась принимать участие в школьных спектаклях. Она напрочь отказывалась принимать во внимание мои желания — кружок рисования, куда мне так хотелось попасть, мама сравнивала с бесполезным времяпрепровождением, от которого не было никакого толку. — Повзрослей же ты уже наконец! Оставь бессмысленную работу, посвяти всю себя будущему мужу!
Глубоко вздыхаю и сжимаю челюсти так сильно, что слышу скрежет собственных зубов. У меня еще нет кольца на пальце, а в паспорте не стоит штамп, но такое чувство, что я уже пятнадцать лет в браке! Убедившись по зеркалам, что не создам аварийную ситуацию, резко сворачиваю в карман автобусной остановки и торможу так внезапно, что мама чудом не ударяется о панель.
— Каролина! Что же ты…
— Знаешь, чем ты занимаешься всю мою жизнь? — перебиваю я таким напряженным голосом, что в груди начинает знакомо печь. Именно там запекаются лепешки горькой обиды на собственную мать. — Требуешь, приказываешь, настаиваешь и больше — ничего. А теперь, приказываю тебе я — выйди из машины.
 
— Каролина, в чем дело?
— Если ты сейчас же не выйдешь, я собственноручно вытащу тебя. Покинь мой автомобиль, мама.
Судя по её обалдевшему выражению лица, она не верит в происходящее. Да и я тоже, ведь до этой самой минуты я была тише воды и ниже травы.