Виски в Коле и Кровавая Мэри на грани фола (СИ)

Устроив пятую точку на барной стойке, я опрокидываю стопку, опускаю апельсин в сладкую смесь и тоже отправляю в рот. Видимо, запах текилы долетел и до второго этажа, потому что мне на плечо через секунду прыгает Тиана, спускается по руке вниз и трепетно прижимает к груди рюмку, из которой я пила.
— Эй, красотка, а как же ночью над Колей поиздеваться? — спрашиваю я.
Только понюхав с печальным видом остатки, обезьяна снова взбирается на мое плечо и начинает перебирать волосы. Я наливаю еще одну и, выпив, спрыгиваю со стойки.
— Идем, крошка, — почесываю Тиану, — будем рассекречивать Колю.
Бесшумно поднимаюсь наверх и останавливаюсь перед дверью комнаты, которую выделила своему новому постояльцу. Не самые пятизвездочные условия, но и не подвал.
Света из-под двери уже не видно.
— Цыц, — едва слышно предупреждаю Тиану и прислушиваюсь.
Тишина…
На всякий случай в своей комнате еще открываю окно и проверяю, не решил ли какой залетный турист или водитель остановиться на ночлег. Те, которые часто здесь ездят, обычно предварительно звонят. Ну, это если ночью приезжают.
Сейчас было тихо, только изредка вдалеке по трассе проносятся машины. Надеюсь, Лиам вышел на этот звук и уже несется куда-нибудь в сторону Бразилии. Хотя мне не должно быть дела. Главное, чтобы не подался к Мигелю.
Закрываю окно и беру в руки свою гордость. Достать его было сложно, но я поддерживаю отечественного производителя, поэтому к пистолету Макарову отношусь с особой нежностью.
Восемьсот грамм привычно и уверенно опускаются на ладонь — он всегда был как продолжение моей руки, с тех пор как отец привел меня впервые на поляну и учил стрелять по банкам. Да, тир он не приветствовал. Ни один больше пистолет так четко не лежал в моей руке.
Так, отставить ностальгию.
Заряжаю старика холостыми, открываю свою дверь, потом чуть приоткрываю другую… Первой в темную комнату запрыгивает Тиана, за ней я запускаю Натали. Если я не ошибаюсь насчет Коли, то только надеюсь, что моих девочек не пристрелят.
Секунда, две, три… Стреляю в темный коридор и, тут же пустив по полу пистолет в свою комнату, прислоняюсь к стене.
— Твою! — сквозь зубы выплевывает Коля и начинает отстреливаться, только явно не холостыми.
Два выстрела — машинальная реакция. Все. Толкаю дверь в его комнату и нащупываю выключатель, сделав грозный вид.
— Что здесь?.. — осекаюсь по полуфразе.
Ну откуда я могла знать, что Коля спит полностью голым, пусть и с пушкой под подушкой? Но теперь… Что может быть сексуальнее голого мужика с шикарным телом, покрытым татуировками, с «Глоком» в руке.
Мы пялимся друг на друга, пока Натали, раскрыв капюшон, шипит, а Тиана раскачивается на шнуре люстры.
— Неплохая пушка, — киваю я, нарушая молчание.
— Кто стрелял? — спрашивает Коля, даже не пытаясь прикрыть свои яйца или убрать ствол.
— Никто, — округляю глаза, — Тиана мой ночник с тумбочки опрокинула.
— Да? — Коля делает шаг ко мне, недоверчиво прищуривается и, посмотрев на пистолет, который давал ему сейчас преимущество, усмехается: — А было похоже на выстрел из Макарыча.
Разбирается, чертяга!
— Ну что, Коля, — складываю руки на груди, — может, поговорим теперь начистоту? Ты, кажется, профи. Кто? Охотник за головами, киллер?
— Эх, Маня, Маня, — качает он головой, мгновенно выпадая из образа идиота. — Я универсален. Впрочем, как и ты, насколько я знаю.
  
Глава 8 Коля
 
Надо же было повестись на этот развод!
Усталость и несколько бессонных ночей дали о себе знать, и Маня этим успешно воспользовалась.
И вот сейчас я стою с «Глоком» в руке посреди комнаты, на меня шипит мини-дракон, макака готовится обрушить мне на голову люстру, а Маня готовится со мной поговорить.
Финита ля комедия!
— Коля, может, ты оденешься?
— А тебя что-то смущает? — не сдерживаюсь и лукаво улыбаюсь.
Маня не стала строить из себя выпускницу института благородных девиц — рассматривает меня без возгласов и стеснительного румянца на щеках.
— Меня — нет, — изгибает бровь. — А тебе бубенчики не продует?
— Твоя забота о моих чреслах бесценна.
Бросив «Глок» на кровать, я беру полотенце и обматываю вокруг бедер. Ну как же я мог так проколоться?
— Да расслабься, Коля, — Маня хлопает меня по плечу, будто поняв, о чем я думаю. — Со всеми могло случиться.
Я не все. Я профи. И если бы я допускал такие промахи, то вороны бы который год мою безымянную могилку обсирали.
— Пойдем вниз, что ли? — предлагаю я. — А то в спальне особо не поговоришь, тем более если ты продолжишь меня лапать.
Маня только глаза закатывает, протянув:
— Мужчины… Всегда одно и то же. Не мог в душе передернуть, чтобы о сексе не думать?
Улыбаюсь и, щелкнув обалдевшую Маню по носу, иду к двери.
— Мне срочно надо выпить.
— Коля, пушку убери, пока Тиана не присвоила ее и не перестреляла нас к чертям.
Висевшая на люстре мартышка действительно уже вовсю посматривала на кровать, где я оставил «Глок». Мексика… Даже обезьяны хотят себе пистолет.
— А ты убери этих тва… животных из моей комнаты.
— Пойдемте, девочки, а то еще злой дядя Коля пустит вам по пуле в головы.
— Маня, ты прелесть.
Пока она отводит живность к себе, я убираю ствол, и мы спускаемся вниз. На барной стойке стоит бутылка текилы, рюмка, нарезанный апельсин. А за открытой дверью служебного помещения горит свет.
— У тебя были гости? — спрашиваю я, напрягшись.
Надо было «Глок» не убирать, а с собой захватить. Кто знает, что еще может прийти в голову Мане?
— Нет, — равнодушно пожимает она плечами. — Текилу будешь?
— Лучше виски, — устраиваюсь на стуле.
— Такими темпами популяция виски в моем баре окажется на грани исчезновения.
Я получаю стакан, и Маня запрыгивает на стойку, устроив свою упругую попку прямо возле моей руки. Вот сама же нарывается. Так что если я случайно полапаю, то вина будет исключительно на ней.
— Ну рассказывай, Коля, что тебе от меня нужно, — опрокинув рюмку текилы, интересуется Маня.
— Ты, — отвечаю вполне искренне.
— Нет, так дело не пойдет. Не заставляй меня вытягивать из тебя информацию клещами. И это вовсе не фигура речи.
— О, в пытках ты мастер, — улыбаюсь я. — Слышал как-то историю, как одного наркодилера запытали так, что его потом трясло даже от упоминания о наркоте.
Маня морщится и без сарказма, что меня удивило, отвечает:
— Ненавижу наркоту. И он был… хм, плохим человеком.
— Тогда ты выбрала не ту сферу деятельности и связалась не с теми людьми.
— Я не выбирала! — с громким стуком ставит рюмку на деревянную поверхность. — Все было предопределено. Тебя отец прислал? — сверлит меня взглядом.
— Если ты о Жемчужном, то да, он. Только почему ты его отцом называешь?
Мне кажется — или Маня даже выдыхает с облегчением? Я-то думал, что она в стойку станет или пристрелит меня на месте, но кого-то она боится гораздо больше. И есть у меня мыслишка…
— Он мой крестный отец. Забрал меня из Ростова в Чикаго, когда родители погибли, и вырастил.
— Страсти-то какие…
— Не ерничай, Коля. Думаю, ты и так ознакомился с моей биографией. А вот я о тебе ничего не знаю, кроме того, что ты алкоголик и предпочитаешь австрийское оружие.
— Маня, ты меня голым видела, так что забыла добавить, что я прекрасен, как Аполлон.
— Ах, да, еще у тебя завышенная самооценка.
Пристрелить ее, что ли?
— А почему ты меня не грохнула, когда поняла, что я по твою душу? — задаю вопрос и вижу, как Маня напрягается.
Ага! Что-то тут нечисто. Нет, в нашем деле вообще чистоты не бывает, но сейчас я вижу, что от меня что-то надо.
— Не хотелось с трупом возиться, да и для нервной системы моих девочек это вредно.
Не знаю почему, но серьезного разговора у нас не получается. Все равно скатываемся в сарказм.
— Жемчужный просил доставить тебя живой, — предугадываю следующий вопрос. — Не знаю, чем ты ему так насолила, но впечатление, что он собирается грохнуть тебя собственноручно. И думаю, что это будет не просто пуля в голову. Умирать ты будешь долго и мучительно.