Лучший из дней

  
4
 
— А как вы меня нашли? — севшим до шепота голосом наконец спросила Нина. Она была так потрясена тем, что узнала, что даже сомневалась, сможет ли она вообще теперь когда-нибудь рассуждать здраво.
— Моя экономка и экономка Лучано сестры, — объяснил Фредерико. — Когда вы позвонили ему домой, трубку сняла она. Остальное, думаю, вам ясно.
Нина с удивлением поняла, что ей почти удалось тогда отыскать своего отца. Один из ее звонков все же попал в цель. А что было бы, если бы трубку снял отец? Что бы она сказала ему? Но сними он трубку, она не оказалась бы здесь и не выслушивала бы оскорбительные обвинения Фредерико.
— Я… я не представилась ей, — запинаясь, пробормотала она. Хотя Нина сделала много звонков, она точно помнила, что ни разу не назвалась.
— В подобной ситуации ваше нежелание называть себя вполне объяснимо, не так ли?
Нина с негодованием посмотрела на Фредерико — его умозаключения вызывали у нее отвращение.
— Я повторяю свой вопрос: как вы узнали мое имя и где меня искать? — холодно спросила она.
— Ваши поиски привели вас в несколько хорошо знакомых мне учреждений. У меня много друзей в Палермо. Я тоже начал наводить справки. И мне не понадобилось много времени, чтобы узнать ваше имя и место работы.
Нина вытерла ладонью влажный лоб. Да, наверное, ему это было несложно.
— А… Лучано… это он попросил вас убрать меня с дороги? — дрожащим и неуверенным голосом спросила она. Эта мысль ей самой казалось ужасной. «Избавься от моей любовницы, чтобы она не помешала свадьбе». Видимо, дело обстояло так, или похоже на то. Интересно, что за человек ее отец?
Фредерико ничего не ответил, и Нина подняла на него глаза. Подавшись вперед, он стал накладывать себе и ей еду.
— Вам нужно поесть, — мягко сказал он.
— Есть… разве я могу есть? — вырвалось у Нины. Она сидела, сжав на коленях кулаки. Ей было необходимо расслабиться, чтобы мыслить здраво и не страдать так сильно.
Да, она страстно мечтала найти отца. И, конечно, она никому не желала зла и ему не сделала бы ничего плохого. Ей просто хотелось заполнить внутреннюю пустоту. Но, после того что она узнала, разве имеют какое-то значение ее переживания?
— Вы… вы мне так и не ответили, — продолжила Нина. — Это… это он приказал вам избавиться от меня?
— Какое это имеет значение?
Его небрежный тон вызвал в ней приступ гнева. Но, с другой стороны, он же не знает, кто она на самом деле. Фредерико считает ее любовницей, которая явилась расстроить свадьбу. Нина постаралась поставить себя на место Фредерико и понять его. Это оказалось нелегко.
— Зачем это вам? — тихо спросила она. — Какое отношение к этой истории имеете лично вы? Вы не признались, что мой… что Лучано велел вам откупиться от меня. Значит, вы действуете по собственной инициативе?
Фредерико налил ей бокал золотистого «шардонэ». Нина не прикоснулась к вину. Ей нужна светлая голова, а не одурманенная вином.
— Я уже говорил вам, что у Лучано свадьба с женщиной, на которой он должен был жениться еще много лет назад. А я лично заинтересован в том, чтобы свадьба прошла гладко, — глядя ей в лицо, ответил Фредерико.
Нина смело встретила его взгляд и не отвела глаз. Она ждала продолжения.
— Лучано мой самый близкий друг, — заговорил Фредерико ровным голосом, со значением глядя на нее своими темными глазами. — Я люблю его, как отца, поскольку родного отца у меня не было. И я достаточно хорошо знаю его, чтобы понять, что в столь ответственный момент жизни ему совсем не нужно, чтобы появились вы.
— Значит… значит, это не его приказание? Это все придумали вы? — обвинительным тоном проговорила Нина. Ее почему-то рассердило, что этот человек любит ее отца, словно он имеет на это право. — А вам не кажется, что вы несколько перестарались? Ведь вам далеко не все известно.
На самом деле ему вообще ничего не было известно. Нина горестно подумала, что сейчас она никак не может просветить его. Если она объявит юристу, что она не любовница Лучано, а его незаконная дочь, ее в мгновение ока вышвырнут из страны.
— Я знаю вполне достаточно и не хочу неприятностей, — тихо ответил Фредерико.
Он смотрел на нее пристальным изучающим взглядом. Нина поняла, что если она скажет правду, то будет еще хуже. Фредерико захочет непременно узнать, зачем ей нужен Лучано, если она не собиралась помешать его свадьбе. Интересно, кем в данной ситуации быть хуже: любовницей или незаконной дочерью? Какое из двух зол меньшее?
— Я приехала на Сицилию не для того, чтобы доставлять кому-либо неприятности, — опустив голову, тихо проговорила она. И это была чистая правда. Ничего подобного она и в мыслях не держала. И теперь ей хотелось только одного — покинуть этот дом, что не представлялось возможным, поскольку Фредерико, по-видимому, твердо решил не отпускать ее.
Нина беспомощно пожата плечами и грустно проговорила:
— Я… я хотела только увидеть его. — Но теперь надежды на это не было. Фредерико Бьяччи даже близко не подпустит ее к отцу. Она попала в ловушку. Ей придется остаться здесь, пока свадьба не состоится, а потом ее отправят туда, откуда она приехала.
Нина еще крепче сжала кулаки. Она же почти достигла цели, почти нашла его… У нее жестоко отобрали возможность увидеть отца, причинив тем самым мучительную боль. Но… но ведь отец-то знает, что она никакая не любовница. Он-то смог бы подтвердить, что никогда ее раньше не видел, он бы понял, как ошибся Фредерико. Но тогда пришлось бы все объяснить и…
Нина храбро подняла голову и посмотрела на Фредерико, который с непроницаемым видом продолжал разглядывать ее.
— Скажите мне, пожалуйста, — прошептала она, — кто еще был у Лучано? Вы… вы сказали, что он… то есть Лучано… что у него слабость к женщинам. Я имею в виду…
— Зачем это вам? — резко перебил ее Фредерико. Его голос звучал жестко, темные глаза смотрели враждебно, словно она переступила какую-то недозволенную грань. — Вы ведь и сами знали, что между вами нет ничего серьезного?
Нина закусила губу. Фредерико о ней просто ужасного мнения, и только потому, что она пыталась отыскать Лучано.
Собрав всю свою волю в кулак, Нина спокойно посмотрела на него своими серыми глазами и сказала:
— По наивности любовницы занимают второе место. После жен. Если у Лучано были женщины, мне об этом ничего не известно.
Но она должна узнать об отце как можно больше. Ей, наверное, стало бы легче, если бы он оказался бабником. Или просто не слишком приятным человеком. Тогда она вернулась бы в Англию и радовалась бы — да, именно радовалась — тому, что ее настоящие родители отказались от нее.
— У Лучано темное прошлое, — услышала она слова Фредерико. — Сомневаюсь, чтобы он полностью доверял кому-нибудь еще, кроме меня. Вы какое-то время делили с ним постель, но не знаете, чем были заняты его мысли. И ни одна женщина не знала этого и не узнает.
Нина закрыла глаза, ей было очень больно. И все же она не могла удержаться от дальнейших расспросов.
— А это темное прошлое… — начала она.
Фредерико фыркнул и перебил ее:
— Нина, больше вы из меня ничего не вытяните. Давайте не будем говорить о Лучано и…
— Нет, — перебила его в свою очередь Нина. — Это нечестно. Вы привезли меня сюда, чтобы я никому не могла помешать. Вы осыпаете меня обвинениями, да еще не хотите говорить на эту тему. По-моему, это несправедливо и подло.
Она яростно потерла лоб. Ей не следует так кипятиться, но ведь еще столько нужно узнать.
— Вам он действительно небезразличен, да? — тихо спросил Фредерико. — Может, вы даже по-настоящему любите его.
Нина заставила себя посмотреть ему в лицо. На глаза у нее навернулись слезы. Да, она была бы рада возможности полюбить Лучано. Хотя не в том смысле, о каком говорит Фредерико.
— Может, и так, — уклончиво заметила она и встала.
— Вы куда?
Нина набрала в грудь теплого душистого воздуха и посмотрела в сад.