Лучший из дней

А Фредерико? Это самое больное. Нина нашла любовь и тут же потеряла ее. Она пошла к себе в спальню. Открыв дверь, она отшатнулась и снова закрыла ее. На ее кровати спокойно спала Кристина. По всей комнате на полу были разбросаны дорожные сумки, стояли чемоданы.
— Тсс.
Нина едва не подпрыгнула. Фредерико прохладной ладонью взял ее под локоть и провел дальше по коридору. Открыв следующую дверь, он втолкнул Нину в комнату.
— Та комната Кристины. Я переселил тебя сюда, ко мне, — тихо сказал он. — Для влюбленных это естественно.
Нина пораженно открыла рот. И тут же закрыла его. У дальней стены, словно насмехаясь над ней, стояла огромная кровать. Она не сомневалась, что Фредерико предполагает, что они будут спать вместе. Нина рывком выдернула свою руку.
— Ничего себе естественно! — воскликнула она. — Здесь достаточно комнат. Ты просто хочешь наказать меня за то, что я приехала на Сицилию, что угрожаю вашему спокойствию. Но у тебя ничего не выйдет, Фредерико, — горячо продолжала она. — Я не буду спать с тобой в этой постели ни за что.
— Будешь, — холодно отозвался он. — Но особенно не надейся, что тебе светит что-то помимо спокойного сна.
— Не надеяться?! — не веря своим ушам, воскликнула Нина. — Твое самомнение просто поразительно! Хотя чему тут удивляться? После того, что я узнала о тебе и твоей семье… — Нина тут же прикусила язык и опустила голову. Черт, она должна держать себя в руках. — Где мои вещи? — слабым голосом спросила она.
— Все аккуратно разложено по полкам, — спокойно ответил Фредерико. — И что же рассказала тебе Кристина о нашей семье?
Нина не могла ответить ему. С Фредерико она чувствовала себя беззащитной. Слезы навернулись у нее на глаза.
— Что она рассказала тебе? — повторил Фредерико.
Хорошо, что он не подошел ко мне, подумала Нина. В его объятиях я теряю остатки воли. Она открыла шкаф и достала свежее белье.
— Да так, семейные истории, — пробормотала она наконец.
Последовало долгое молчание. Нине почему-то стало очень неуютно.
— Не слишком приятные истории, правда? — мягко спросил он.
— Можно и так сказать, — невнятно отозвалась она. Ей не хотелось снова ворошить все это.
— Тебе было больно слушать? — спросил Фредерико, словно поняв, что она теперь чувствует. Но ведь он же не может знать ничего наверняка.
— Мне просто грустно, Фредерико, — мягко проговорила Нина, глядя на него затуманенным взглядом. — Такая трагедия никого не может оставить равнодушным. И поэтому я согласна участвовать в твоем спектакле. Да, я буду играть роль, которую ты мне уготовил, перед твоей матерью и Кристиной, но только один вечер. Но завтра утром ты должен что-нибудь придумать, чтобы я могла уехать. Что ты им расскажешь, мне все равно. Для тебя одной ложью больше, одной меньше — не так и важно.
— Я уже говорил тебе, что не выношу лжи.
— Не думаю! — возразила Нина, отыскивая в шкафу свое единственное платье — белый хлопковый сарафан. Ничего лучшего у нее с собой не было. Найдя его, она захлопнула шкаф. — Ты сказал Кристине, что мы собираемся пожениться. По-моему, это страшно далеко от истины.
— Ничего подобного я ни Кристине, ни матери не говорил, — серьезно ответил Фредерико.
У Нины заныло сердце. Но ведь это глупо. Разве она не ожидала этого?
— Кристина сказала мне о том, что мы якобы собираемся пожениться, — торопливо сказала она. — И она, очевидно, услышала это от тебя, так как я насчет наших отношений не питаю никаких иллюзий!
— Это ее собственное умозаключение, — возразил Фредерико, настойчиво глядя в глаза Нине. — Я уже говорил тебе, что Кристина очень наивная девушка. Она уверена, что если двое любят друг друга, то они непременно поженятся.
Нина выдавила смешок.
— Ничего подобного! Она вообще не понимает, зачем ее родителям жениться, если у них теперь и так все хорошо. Она вполне свободомыслящая девушка.
Фредерико покачал головой.
— Что бы она ни наговорила тебе о матери и Лучано, на самом деле она очень хочет, чтобы они поженились. Она просто бравирует. Ведь всю жизнь она только изредка видела своего отца. Но теперь все будет по-другому.
Нине стало жаль Кристину. И одновременно она старалась не поддаваться своему горю. Она отыскала отца, но никогда с ним не встретится. Более того, она нашла человека, которого полюбила всей душой, но из-за давней запутанной трагедии им не суждено быть вместе.
— Тогда тем более мне нужно уехать. — Она умоляюще посмотрела на Фредерико. Нужно покончить со всем этим немедленно. — Теперь я понимаю, как важна эта свадьба, Фредерико. Я едва ли смогу смотреть в глаза Кристине и твоей матери. Мне… мне лучше уехать. У меня был роман с Лучано… Поэтому я должна исчезнуть прямо сейчас.
Фредерико подошел к ней, темный и угрожающий. Нина облизнула пересохшие губы.
— Пожалуйста, Фредерико, не мучай ни меня, ни других…
— Ты останешься, потому что я не хочу их расстраивать, — бросил он, затем взял ее за подбородок.
Нина отвернулась.
— Если ты заставишь меня остаться, — выдохнула она, — то я ни за что не отвечаю. Я могу проговориться. Не нужно рисковать. За ужином мне могут задать вопросы, на которые я буду не в состоянии ответить. Я могу выложить все как есть…
Фредерико сердито схватил ее за плечи и крепко прижал к себе.
— Возьми себя в руки и играй свою роль! — Его глаза смотрели мрачно. — Не думаю, что тебе так уж трудно будет лгать — смотреть на всех большими невинными глазами и разыгрывать простушку. Ты отличная актриса! Я бы обязательно поверил в то, что ты была любовницей Лучано, если бы не одно обстоятельство. — Его ладони еще крепче сжали ее плечи. — Сегодня утром мы занимались любовью, и я точно знаю, что ты никогда не была с Лучано! — бросил он, и его губы побелели. — Ты играла хорошо. Ты только на секунду затаила дыхание и сжалась, ожидая, что тебе будет больно. Я был у тебя первым, Нина, и вначале я пришел в восторг. Но теперь мне это даже отвратительно!
— Отвратительно?! — Нина едва не задохнулась. Она ничего не понимала.
— Да, отвратительно, — подтвердил Фредерико. — Видимо, Лучано не хотел дать тебе того, чего ты так жаждала. Но ты не успокоилась. Ты так хотела переспать с ним, что погналась за ним до самой Сицилии.
Нина сделала отчаянную попытку высвободиться из его рук, но он крепко держал ее. Тогда она стала колотить кулаками по его груди и яростно вырываться. От гнева она просто пылала, из глаз текли слезы.
— Ненавижу тебя! — рыдала она. — Ненавижу…
Фредерико продолжал крепко сжимать ее.
— Опять врешь, и сама это знаешь, черт побери. Ты любишь меня так же, как я тебя…
Тут все ярость покинула Нину. Ослабевшая и почти без чувств, она обмякла в руках Фредерико.
— Но почему, Нина? — прерывающимся голосом хрипло спросил он. — Зачем ты наговаривала на себя? Почему сказала мне, что Лучано солгал? Почему не сказала правды? Зачем ты выводишь меня из себя, в то время как я хочу только всегда любить тебя? Господи, зачем ты мучаешь нас обоих?
Потому что правда может причинить боль еще многим другим! — хотелось крикнуть Нине.
Фредерико посмотрел ей в глаза долгим взглядом, глубоко вздохнул и поцеловал ее. Нина едва сдерживала рыдания. Но ее глаза блеснули. Близость Фредерико начинала оказывать свое магическое действие.
Поцелуй становился все глубже, и Нина поняла, что эти яростные перепалки — только искры их страсти. Одного раза им оказалось мало. То утро было лишь прологом целой жизни, полной страсти и любви. Нина попыталась подавить растущее возбуждение, но у нее ничего не вышло.
Она отпрянула от Фредерико.
— Нет! — невнятно произнесла она. Но рука Фредерико взяла ее за подбородок, и его рот снова оказался на ее губах. Его вторая рука скользнула под ее блузку и прошлась по нежной коже спины.
Все тело Нины наполнилось желанием, когда Фредерико прижался к ней. Она уже дрожала от страсти.
— Я буду любить тебя, Нина, — глубоким голосом проговорил Фредерико, — потому что это единственной способ добиться от тебя правды. — С этими словами он подхватил Нину на руки и отнес на кровать.