Консолидация
Контролю не сказали, что первый же день он посвятит допросам дезориентированных женщин, вернувшихся из Зоны Икс, хотя Центр наверняка ведал об этом, когда предлагал ему этот пост. Членов экспедиции подобрали почти шесть недель назад, а затем подвергали тестам в пункте приема и обработки на севере, прежде чем отправить в Южный предел. В точности так же, как и его сперва отправили в Центр, чтобы две недели изводить инструктажами, включая и перебои – целые дни, провалившиеся в небытие без каких-либо происшествий, словно так и было задумано с самого начала. А затем все понеслось галопом, и у него сложилось впечатление безотлагательной спешки.
И это тоже вошло в число деталей, вызывавших нечто сродни мелочной раздражительности или досаде, накатывавшей на него с самого момента прибытия. Голос, его главный контакт в верхних эшелонах, во время вводного инструктажа намекал, что это чуть ли не синекура, учитывая его опыт. Южный предел превратился в тихую заводь, захолустное агентство, стерегущее дремлющие секреты, до которых уже никому вроде бы и дела не было в свете террористической угрозы и экологического кризиса. Голос в своей грубоватой манере охарактеризовал его миссию «для начала» как «освоиться, оценить, проанализировать, а затем копать вглубь», что отнюдь не было типично для его заданий в последнее время.
Свою карьеру – надо признаться, и возносившую, и низвергавшую его – Контроль начал как полевой оперативник: внешнее наблюдение за отечественными террористическими ячейками. Затем его перебросили на синтез данных и организационный анализ – не менее двух дюжин дел, сходных до банального, распространяться о которых он не имел права. Дел, для публики невидимых, – тайная история ничего. Но притом он все более и более превращался в наладчика, прежде всего потому, что зарекомендовал себя как человек, лучше анализирующий специфические проблемы других людей, чем решающий собственные заурядные. Если он в свои тридцать восемь и стал известен хоть чем-нибудь, то именно этим. А это означало, что вовсе не обязательно было задерживаться там надолго, хотя сейчас как раз этого он и хотел – поучаствовать в чем-то от начала и до конца. Опять же, никто не испытывает искренней симпатии к наладчикам – субъектам, показывающим людям, почему у них дела идут наперекосяк, особенно если они считают, что этот наладчик сам давным-давно не в ладу с собой.
Начиналось всегда хорошо, хоть и не всегда хорошо заканчивалось.
Притом Голос не счел нужным упомянуть, что Зона Икс расположена по ту сторону невидимой границы, по сей день, более тридцати лет спустя, остающейся непостижимой ни для кого. Нет, это Контроль узнал лишь при изучении материалов, а потом из ненужного пересмотра вводного видео. Равно как и не догадывался, что заместительница директора так возненавидит его за приход на смену пропавшей директрисе. Хотя догадываться как раз очень даже мог: согласно крохам сведений в ее личном деле, она происходила из низов среднего класса, училась поначалу в государственной школе и вынуждена была потрудиться куда усерднее, чем большинство, чтобы пробиться на нынешний пост. В то время как Контроль заявился под шепоток, что он – отпрыск эдакой незримой династии, что, естественно, вызывало раздражение. Насчет династии – это был факт, даже если при ближайшем рассмотрении она больше смахивала на переходящую из рук в руки франшизу.
– Они готовы. Пойдемте со мной, – скомандовала из дверей Грейс, вновь явившись как по волшебству.
Есть целый ряд способов сломить сопротивление коллеги – или его волю, осознавал Контроль. Вероятно, ему придется перепробовать все их до единого.
Взяв со стола две папки из трех и не сводя глаз с биолога, Контроль с натугой порвал обе пополам и уронил их в корзину для мусора.
Сзади донесся сдавленный всхлип удушья.
Теперь он обернулся – чтобы принять на себя всю мощь бессловесного негодования заместительницы директора. Но попутно в ее взгляде промелькнула и настороженность. Хорошо.
– Зачем вы до сих пор держите бумажные документы, Грейс? – вопросил он, делая шаг вперед.
– Директриса настаивала. Неужели делать это было столь уж необходимо?
Контроль проигнорировал ее слова.
– Грейс, почему всех вас так напрягают слова «внеземная» или «инопланетная» в разговорах о Зоне Икс, что вы их не употребляете? – Впрочем, его и самого от них коробило. Когда-то, как только ему раскрыли правду, он ощутил разверзшуюся в душе циклопическую, порожнюю расселину, заполненную его собственными воплями и вскриками недоверия. Но не обмолвился ни словом. У него было лицо игрока в покер – так говорили ему любовницы, родственники и даже незнакомцы. Ростом футов шесть. Невозмутимый. Поджарое, мускулистое телосложение спортсмена. Способен пробежать многие мили и даже не почувствовать усталости. Гордится правильным питанием и регулярными упражнениями, хотя и любит виски.
– Никакой уверенности нет, – стояла она на своем. – Нельзя строить поспешных домыслов.
– Даже спустя столько времени? Мне нужно побеседовать лишь с одной из них.
– Что? – переспросила она.
Натуга в ладонях трансформировалась в натугу в разговоре.
– Мне не нужны остальные досье, потому что мне необходимо опросить лишь одну из них.
– Вам нужны все три, – словно она до сих пор так и не поняла.
Он развернулся, чтобы взять оставшуюся папку:
– Нет. Только биолог.
– Это ошибка.
– Семьсот пятьдесят три – не ошибка, – возразил он. – И семьсот двадцать два тоже не ошибка.
– С вами что-то не так, – с прищуром поглядела Грейс.
– Оставьте биолога там, – ответил Контроль, по-прежнему игнорируя ее слова, но перенимая ее стиль речи. Я знаю то, что вам неизвестно. – Остальных отошлите обратно в их комнаты.
Грейс уставилась на него, как на какого-то грызуна, словно не могла решить, омерзителен он или жалок. Однако секунду спустя чопорно кивнула и снова удалилась.
Контроль расслабился и перевел дух. Хоть она и принимает от него приказания, но еще неделю-другую штат в полной ее власти, так что она может держать его в узде тысячами различных способов, пока он наконец не обоснуется окончательно.
Алхимия это или истинное волшебство? Не заблуждался ли он? Имело ли это значение? Если он ошибался, то каждая из них все равно ничем не отличалась от остальных.
Да, это имело значение.
Это был его последний шанс.
Так сказала ему мать перед отправкой сюда.
* * *Мать частенько представлялась Контролю зарницей, сполохом света на далеких ночных небесах. То она здесь, то уже нет, то нет, то здесь, и всегда в памяти, пожалуй, с капелькой недоумения: откуда этот свет. Но понять это по-настоящему просто невозможно.
Будучи единственным ребенком, Джеки Миранда Северенс [1] пошла на службу по стопам отца и достигла вершин: теперь она функционирует на таких высотах, какие дедушке Контроля, Джеку Северенсу, и не снились, а ведь он был агентом, удостоенным уймы наград. Джек воспитал ее проницательной, организованной, готовой к лидерству. Насколько Контролю было известно, дедуля заставлял его мать с детства проходить полосу препятствий из покрышек и гвоздить штыком мешки с мукой. Семейных альбомов, способных подтвердить это или опровергнуть, было немного. В чем бы ни состоял процесс, отец попутно вскормил в ней нечто сродни небрежной жестокости, предвкушению высоких результатов и некой расчетливости, проявляющейся в кажущемся равнодушии к участи других.
В качестве далекой зарницы Контроль истово восторгался ею, даже следовал за ней, хоть и на куда более низких высотах… Но в качестве родительницы, даже когда она была рядом, у нее не ладилось с такими задачами, как забрать его из школы, не забыть о его обеде или помочь с домашним заданием – она редко сосредоточивалась на чем-нибудь считающемся важным в приземленном мирке по эту сторону линии водораздела. Хотя она всегда подбадривала его во время его полета очертя голову по служебной лестнице вверх и вниз.